Император Пограничья 8 (СИ). Страница 36

— Северные Волки, огонь по моей цели! — скомандовала Ярослава, отпрыгивая назад.

Шквал автоматного огня обрушился на раненого Жнеца. Пули сами по себе не могли пробить его защиту, но в сочетании с магическими атаками и ранами от когтей и клинка создавали смертельную комбинацию. Древний пошатнулся, его телекинетический щит начал мерцать и слабеть. Похоже, и его запас сил подходил к концу.

Матвей почувствовал слабость противника и удвоил натиск. Он бил когтями, рвал зубами, крушил всем телом. Каждая рана на теле Жнеца только распаляла боевое безумие метаморфа. Это была не просто битва — это было возмездие за всех погибших, за годы кошмаров, за украденную молодость.

Ярослава атаковала с другой стороны. Её Вихревой клинок достиг максимальной мощности — воздушные потоки вокруг эспадрона превратились в настоящий ураган в миниатюре. Каждый удар оставлял всё более глубокие раны, разрывая плоть Древнего.

Очередная атака Жнеца отбросила Матвея на десяток метров. Перекатившись, берсерк заметил странную деталь — когда тварь использовала телекинез для особенно мощного удара, пульсирующее ядро в её груди на мгновение тускнело, а текучая броня вокруг него становилась почти прозрачной. Словно вся энергия существа уходила на атаку, оставляя сердце беззащитным.

— Ярослава! — не очень членораздельно прорычал метаморф, уклоняясь от очередного удара лезвия-конечности. — Ядро! Когда он атакует — ядро открыто!

Рыжеволосая воительница моментально поняла. Следующие несколько минут они работали в связке — Матвей провоцировал Жнеца на мощные телекинетические атаки, принимая удары на себя, а Ярослава выжидала момент.

Жнец предпринял последнюю отчаянную попытку. Воздух вокруг твари задрожал, искривился, словно само пространство не выдерживало концентрации силы. Телекинетическая волна обрушилась на атакующих с мощью осадного тарана. Земля под ногами Матвея взорвалась фонтанами грязи, камни и обломки превратились в смертоносную шрапнель. Ближайшие трупы Бездушных разорвало на куски от одного только давления.

Берсерк принял удар на себя, выставив вперёд все четыре конечности. Костяная броня затрещала, пошла трещинами по всей поверхности. Пластины отлетали одна за другой, обнажая кровоточащую плоть. Телекинетический молот вдавил его в землю, оставляя глубокую борозду. Боль пронзила всё тело — рёбра хрустнули, из пасти хлынула кровь. Но метаморф не просто устоял — он рванулся вперёд сквозь убийственное давление.

— Сейчас! — заорал Матвей, врезаясь в Жнеца всей массой.

Его конечности обхватили текучее тело твари, но главное — массивные челюсти сомкнулись сразу на трёх лезвиях-конечностях Древнего. Клыки пробили даже усиленную магией шкуру, намертво сковав движения. Жнец попытался отбросить берсерка, но тот держался с упорством бульдога, не давая твари поднять оставшиеся конечности для блокирования.

Ярослава не упустила момент. Её клинок, усиленный сконцентрированными в острие воздушными потоками, пронзил ослабевшую на мгновение защиту и вошёл прямо в пульсирующее ядро. Раздался звук, похожий на треск разбитого стекла, смешанный с нечеловеческим ментальным воем. Энергетический сгусток начал разрушаться, выпуская наружу луч тёмно-фиолетового света.

Вскрытая воздушными потоками снизу доверху плоть чудовища разошлась, освобождая крупный кристалл Эссенции, который вывалился наружу, словно семечко из арбуза… Огромное лиловое семечко из очень поганого, чёрного, как ночь, и воняющего мертвечиной арбуза.

Жнец дёрнулся в последней агонии и рухнул, увлекая за собой вцепившегося в него Матвея.

Берсерк выбрался из-под туши мёртвого Древнего, тяжело дыша. Его боевая форма была изранена, костяная броня местами полностью разрушена, но в многочисленных глазах горело торжество. Впервые за двадцать лет он чувствовал… удовлетворение. Не счастье, нет. Но глубокое, почти первобытное удовлетворение воина, отомстившего за павших товарищей.

— Неплохо для старого забулдыги, — усмехнулась Ярослава, вытирая кровь с лица.

На её броне зияло несколько пробоин, рыжие волосы слиплись от пота и чужой крови, но в серо-голубых, как штормовое море, глазах плясали искорки азарта.

— А ты ничего для… — Матвей осёкся, вспомнив, что Засекина может принять шутку о возрасте или поле как оскорбление, — для аристократки.

Женщина расхохоталась:

— Вот это комплимент! Ладно, герой, бой ещё не окончен. Восточный бастион нужно зачищать.

Матвей кивнул, оглядывая поле боя. Северные Волки методично добивали оставшихся Бездушных, не давая им перегруппироваться. С гибелью Жнеца координация тварей на этом куске фронта нарушилась, превращая организованную атаку в беспорядочную свалку.

Метаморф потянулся, чувствуя, как срастаются мелкие раны. Регенерация в боевой форме работала быстро, хотя серьёзные повреждения потребуют времени. Но это не важно. Важно то, что он снова нашёл себя. Не в бутылке дешёвого вина, а здесь, на поле боя, защищая тех, кто не может защитить себя сам.

«Надежда вся в синяках и порезах», — вспомнились слова отца Макария. Что ж, сегодня она выплюнула не один выбитый зуб, а почти всю челюсть, но снова полезла в драку. И победила.

Кузьмич и его люди уже несли на стены тяжёлые ящики. Я знал, что там — револьверные гранатомёты от князя Оболенского и два термобарических «Дракона». Последний козырь в рукаве, который я придерживал для критического момента.

— Геоманты, ко мне! — скомандовал я, собирая вокруг себя всех магов земли.

Валентин Вельский подбежал первым — коренастый мужчина с глубокими морщинами, от которого всегда пахло почвой. За ним спешили Мария Сомова и Никита Вершинин. Василиса уже стояла рядом, её серые глаза сосредоточенно изучали поле боя.

— План такой, — начал я, указывая на приближающиеся волны Бездушных. — Создаём систему каменных ловушек. Не просто стены — лабиринт, который направит их потоки туда, куда нам нужно. Вельский, ты с Сомовой работаете по левому флангу. Вершинин с Василисой — по правому. Я координирую и усиливаю. Всем выпить эликсиры из Лунного покрова!

Сорвав с пояса склянку, я тут же последовал собственному приказу.

Зелье разлилось по венам серебристым пламенем, и я почувствовал, как магия грубо ломает барьеры в моём теле, словно горный поток прорывает плотину. Острая боль пронзила изнутри — организм платил за внезапно обретённую мощь. Язык ощутил солёную медь — где-то лопнули сосуды от перенапряжения.

Мир изменился. Металл вокруг зазвенел в унисон с моим сердцебиением, камни под ногами ожили, готовые повиноваться малейшему движению воли. Стихии превратились из диких зверей в прирученных скакунов, ждущих команды всадника. Магия текла сквозь меня рекой, угрожая снести всё на пути, но одновременно даря невероятную власть над окружающим миром.

Тем временем, тысячи тварей неслись к западной стене, а впереди них — две массивные фигуры Жнецов. Шестиногие чудовища с телами из текучей плоти, постоянно меняющие форму от костяной брони до жидкой ртути. Вместо лиц у них красовались провалы, прикрытые мерцающей мембраной, за которой копошилась непроглядная мгла.

— Начали! — скомандовал я, вливая силу в заклинание.

Глава 15

Земля под ногами атакующих вздрогнула. Первые каменные стены вырвались из почвы с грохотом, заставляя передние ряды Трухляков врезаться в неожиданные препятствия. Но это было только начало.

Вельский работал с мрачной сосредоточенностью человека, знающего своё дело. Его руки двигались в сложном танце, и камень послушно откликался. Стена за стеной вырастали под углом, создавая воронки и коридоры. Сомова дополняла его работу математической точностью — каждый изгиб, каждый поворот был рассчитан так, чтобы направить поток врагов в нужную сторону.

С правого фланга Василиса демонстрировала всю мощь своего нового ранга. Её каменные конструкции были не просто стенами — это были ловушки в ловушках. Ложные проходы, которые вели в тупики. Узкие коридоры, где Бездушные давили друг друга. Вершинин поддерживал её, создавая основу, на которой княжна выстраивала свои хитросплетения.