Император Пограничья 8 (СИ). Страница 34

Я понял замысел врага. Пока мы отвлекаемся на защиту северного сектора, коварный удар от воздушной угрозы придётся по гонцам и нашему секретному оружию. А без амулетов связи, выключенных магией Кощея, координация обороны во многом зависела от посыльных. Да и оптические башни очень сильно сдерживали врага, выжигая широкие просеки в их рядах.

Северный бастион превратился в кипящий котёл смерти. Трухляки лезли по трупам своих же сородичей, цепляясь за брёвна частокола. Я прижал приклад «Трещотки» к плечу и выкашивал передние ряды длинными очередями, но на место павших тут же приходили новые.

— Летуны справа! — заорал кто-то.

Я вскинул голову. Десятки Бздыхов пикировали на бегущих по стенам посыльных. Взъерошенный мальчишка лет пятнадцати замер на месте, увидев несущуюся на него тварь. В последний момент Марья из «Валькирий» сбила летуна метким выстрелом, но следующий Бздых уже вцепился когтями в плечи парня.

— Снайперы, огонь по летунам! — рявкнул я. — Прикрыть гонцов!

Винтовки защёлкали вдоль стен. Подбитые твари падали, но их было слишком много. Внезапно с южной стороны раздался грохот и звон разбитого стекла. Я повернулся и увидел кошмарное зрелище — целая стая Бздыхов атаковала оптическую башню. Первые летуны разбивались о линзы, жертвуя собой, чтобы расчистить путь остальным. Их изуродованные тела застревали в механизмах, блокируя поворотные штанги.

— Мьёльнир вам в глотку! — рявкнул я.

Следующая волна летунов врезалась в ослабленную конструкцию. Башня накренилась, металлические крепления заскрежетали. Последний удар — и вся система рухнула внутрь бастиона, погребая под собой не успевшего сбежать артиллериста.

Нужно было срочно перестраивать тактику.

— Аэроманты! — мой гулкий голос разнёсся над полем боя. — Создавайте смерчи! Стягивайте летунов в воронки!

Кронгельм воздела руки к небу, за ней последовали профессор Карпов и Ярослава Засекина. Воздух над острогом задрожал, закрутился спиралями. Первый смерч поднялся над северным бастионом — вращающийся столб воздуха начал засасывать пролетающих мимо Бздыхов.

Твари отчаянно били крыльями, пытаясь вырваться, но воздушная воронка неумолимо стягивала их к центру. Когда в смерче оказалось несколько десятков летунов, центробежная сила разорвала их на части. Кровавый дождь из обрывков плоти полил внутреннюю часть острога.

— Отец! — крикнул я, заметив Игнатия на соседней башне. — Бей по скоплениям!

Старший Платонов оскалился в боевом азарте. Молния, слепящая и ветвистая, ударила в гущу спутанных смерчом Бздыхов. Электрический разряд прошёл по влажным телам, превращая стаю в обугленные трупы.

В этот момент земля под восточной стеной содрогнулась. Взрыв! Нет, не взрыв — удар. Что-то массивное врезалось в недавно восстановленный участок укреплений.

Издалека прорвался панический голос:

— Восточная стена! Жнец! Он ломает укрепления!

Обернувшись и напитав глаза энергией, я увидел вдали мелкую на таком расстоянии фигура Жнеца. Вокруг него телекинетической силой парили брёвна и камни, которые он метал в стену как снаряды. Каждый удар сотрясал укрепления.

Диверсия! Пока мы отвлекаемся на север и воздушную атаку, враг бьёт по слабому месту.

— Ярослава! — заорал я, высматривая рыжую косу княжны. — Бери своих Волков и на восток! Там Жнец!

Засекина мгновенно сориентировалась:

— Северные Волки, за мной! — её боевой клич прорезал шум битвы.

Два десятка элитных бойцов сорвались с позиций, устремляясь к восточной стене. Ярослава бежала впереди, эспадрон из Грозового булата искрился в её руке.

— Крестовский! — я искал глазами метаморфа. — Матвей!

Огромная фигура берсерка как раз добивала последнюю Стригу на северной стене. Услышав мой зов, Крестовский повернул покрытую хитином голову.

— На восток! Помоги Ярославе с Жнецом!

Метаморф издал утробный рык и четырёхметровыми прыжками понёсся через внутренний двор острога. Солдаты шарахались в стороны при виде бегущего монстра.

Но даже отправляя подкрепления, я понимал — это всё часть плана. Враг растягивает наши силы, заставляет метаться от угрозы к угрозе. Настоящий удар придёт…

«С запада», — осенило меня. Западная стена сейчас самая слабозащищённая. Туда стянули меньше всего бойцов, потому что текущие атаки приходятся на иные секции острога

— Борис! — заорал я. — Западную стену! Усилить западную стену!

Словно поняв, что его план разгадали, земля задрожала, и с запада хлынула тёмная волна. Тысячи Бездушных неслись к нашим укреплениям с той стороны. А впереди них…

Мой взгляд уловил ещё две массивные фигуры Жнецов, что шли в авангарде западной армии.

«Хорошо, — мрачно улыбнулся я. — У меня есть чем их встретить».

— Панкратов! Тащи особые гостинцы!

Глава 14

Трёхметровое чудовище мчалось к восточному бастиону, и каждый его шаг сотрясал землю. Матвей Крестовский в своей боевой форме метаморфа пожирал расстояние четырёхметровыми прыжками, его множественные глаза отслеживали обстановку во всех спектрах одновременно. Костяная броня из подвижных пластин блестела в отсветах магического огня, а когти оставляли глубокие борозды в утоптанной земле.

Сбоку от него неслись бойцы «Северных Волков» — два десятка элитных воинов под командованием Ярославы Засекиной. Рыжеволосая аэромантка держала наготове свой эспадрон из Грозового булата, вокруг клинка уже начинали закручиваться первые воздушные потоки. Её люди двигались чёткой группой, автоматическое оружие в руках, на лицах — холодная решимость профессионалов.

Впереди восточный бастион содрогался под градом ударов. Массивные брёвна двойного частокола трещали и ломались, земляная насыпь между ними взлетала в воздух фонтанами. Над крепостной стеной парили камни и обломки брёвен — Жнец телекинетической силой превращал их в снаряды, методично разрушая укрепления. Ещё несколько минут такого обстрела, и в стене образуется брешь достаточная для прорыва основных сил Бездушных.

Ярость закипала в груди Матвея, но он намеренно раздувал её, подкидывая в топку воспоминания о погибших товарищах. Андрей, повесившийся через три месяца после прошлого Гона… Павел, пустивший себе пулю в лоб в годовщину трагедии… Все те, кого он не смог спасти тогда, двадцать лет назад.

Ситуация выглядела безнадёжной — Древний со свитой против горстки защитников. Матвей знал эту арифметику. Во время прошлого Гона один такой выкашивал целые отряды магов. Шансов почти не было. Как и тогда, двадцать лет назад, когда из двенадцати выжило трое. И двое из этих троих потом так и не смогли жить с воспоминаниями.

«Может, это и есть мой шанс достойно уйти, — мелькнула предательская мысль. — Погибнуть в бою, а не сдохнуть в канаве от цирроза».

И вдруг память подбросила давнишний разговор. Несколько недель назад, через два дня после того, как воевода запретил ему пить своей диковинной силой, алкогольная ломка скрутила Матвея так, что он не мог даже встать с кровати… Боялся лишь того, что неосознанно перекинется, и могут пострадать невинные люди.

Дверь в его дом открылась без стука. В проёме возникла массивная фигура отца Макария. Священник пригнулся, входя — его двухметровый рост не очень сочетался с низкими дверными проёмами острога.

— Плохо? — спросил он, усаживаясь на табурет, который жалобно скрипнул под его весом.

Крестовский только кивнул, не в силах говорить. Руки тряслись, по телу пробегали волны жара и холода. Двадцать лет пил, и вот воевода одним приказом отрезал единственное, что помогало забыться.

Отец Макарий достал свою неизменную баночку мёда, покрутил в массивных пальцах.

— Знаешь, я тоже когда-то пытался найти утешение на дне бутылки… После того Гона, двадцать лет назад. Правда, недолго — всего год. Потом понял, что так от воспоминаний не убежишь. Они всё равно догонят, только ты будешь пьяный и беззащитный.

Священник помолчал, хмуря кустистые брови.