Тень правды (СИ). Страница 9

Достать все козыри.

Мимо меня пронесли носилки, на которых лежал Евгений Балашов. Его перемещали в зал суда, чтобы он заранее подготовился давать показания. Евгений взглянул на меня и улыбнулся во весь рот.

— Готов, друг? — спросил его я.

Однако, когда я услышал его ответ, у меня сердце ушло в пятки.

— Гав, — сказал «Балашов» и высунул язык.

Глава 5

Я даже не сразу понял, что только что произнёс Евгений. Это шутка? Если таков у него юмор, я его обратно в клеща засуну! Какой ещё «гав»⁈

— Пожалуйста, подождите одну минуту, — попросил я городовых, которые держали носилки с Евгением. — Мне нужно осмотреть пациента и убедиться, что с ним всё в порядке.

— Минута, господин Мечников, не больше, — ответил один из полицейских. — Нам велено как можно быстрее транспортировать его в зал суда.

— Минуты мне хватит, — кивнул я, а затем подошёл к Балашову и склонился над ним, делая вид, будто осматриваю его тело.

— Чего? Куда меня несут-то? — поинтересовался Балашов.

А точнее — кое-кто другой.

— Какого чёрта ты вернулся? — прошептал я Полкану. — Мы ведь обо всём договорились. Куда ты дел Евгения?

— Я жрать хочу. А этот Евгеша толком ничего не ест. Пришлось вернуться, пока он спал, — заявил пёс. — Ещё раз спрашиваю — куда меня несут? Тут меня накормят?

Всё рушилось буквально на моих глазах. Единственная ключевая фигура, которую я смог отвоевать, вышла из игры прямо перед началом суда.

— Полкан, не совершай глупостей, — скрывая нашу беседу от городовых, продолжил шептать я. — Верни Евгения. После суда я тебя так накормлю, что тебе есть не захочется ещё месяц.

— Всё, Алексей Александрович, заканчиваем, — скомандовал городовой. — У вас было достаточно времени.

Полицейские снова подхватили носилки с Евгением «Полканом» Балашовым и потащили свидетеля в зал суда.

Когда мы с Синицыным остались в коридоре одни, Илья произнёс:

— Алексей, только не говори, что он…

— Да, — перебил его я. — Он снова стал собакой. И пока что я понятия не имею, как нам это отрегулировать. Доступа к Евгению у нас больше нет. Остаётся надеяться только на то, что Полкан меня послушается и передаст контроль Балашову.

— А какого чёрта Балашов сам не может задушить эту тварюгу⁈ — возмутился Синицын. — Почему какой-то вшивый пёс контролирует переход сознания? Это же бред какой-то!

Хороший вопрос. Сила сознания и возможности контроля над телом у Полкана должны быть гораздо ниже, чем у Евгения. Однако и это можно объяснить. Скорее всего, собаку мана-клещ убил гораздо раньше, чем Евгения Балашова. За это время её клетки успели укорениться в теле мана-клеща, но ещё не начали распадаться и исчезать. А клетки Евгения Балашова заметно иссякли к тому моменту, когда я его испарил.

«Вес души». Уж не знаю, имеет ли это понятие хоть какое-то отношение к этому миру, но в моей вселенной проводился такой эксперимент. Учёные, разумеется, его не признали, но здесь подобная фантастика может оказаться реальностью.

Однако в начале двадцатого века американский врач Дункан Мак-Дугалл провёл эксперимент, в рамках которого взвешивал умирающих пациентов до и после смерти. Он предположил, что каждый из умерших терял в весе ровно двадцать один грамм. Мак-Дугалл предположил, что это и есть вес души, покидающей тело.

Но так уж вышло, что практически всё научное сообщество отнеслось к эксперименту скептически. Во-первых, он был проведён на крайне малой выборке — всего шесть пациентов. Во-вторых, потеря веса могли быть вызваны естественными процессами, такими как испарение жидкости. Причём, я уверен на сто процентов, что именно в испарении кроется причина этих изменений. В моём мире такое понятие, как душа, полностью отрицалось наукой.

Однако здесь всё могло развернуться иначе. Возможно, в этом мире душа Евгения испарилась больше, чем душа Полкана. У пса она фактически больше весит, поэтому он и имеет такую власть над их общим телом.

М-да… Никогда бы не подумал, что приду к таким умозаключениям.

Следующие десять минут мы с Синицыным сидели молча в ожидании начала судебного процесса. Нам позволили войти в зал лишь в тот момент, когда всех второстепенных свидетелей уже завели внутрь. Местные законы сильно отличались от тех, к которым я привык в прошлом мире.

Главных свидетелей и главных подозреваемых пускали в зал в последнюю очередь, причём с разных сторон. Обвиняемые и обвинители были разделены и имели каждый свой собственный вход в помещение, где будет совершаться суд.

Когда мы с Ильёй вошли в зал, практически все участники уже были в сборе. Евгений Балашов, Владимир Мансуров, бывшие пленники, над которыми ставили эксперименты, а также один из тех бандитов, которого я убедил дать показания против своих нанимателей.

Кроме них я заметил Александра Щеблетова в дальнем углу зала. Неподалёку от него расположились сторонние зрители — преподаватели из лекарской академии. Ректор Ефремов, Светлана Бронникова, Роман Кастрицын и другие лекари, которым тоже позволили посетить слушание.

Рядом с судьёй располагался сам князь Игнатов и его верный помощник — главный городовой Тимофеев.

Да уж, ну и крупная же разборка намечается. Это даже близко не сравнится с тем, что пришлось пережить мне, когда из-за действий Сухорукова меня попытались обвинить в использовании некромантии.

На этот раз ставки гораздо выше. Зал заполнен магами, простолюдинов практически нет, если не считать пленников и наёмников. Хотя некоторые из них тоже относятся к дворянским родам.

В здании суда собрались бароны, графы и даже князь Саратовской губернии. Для полной картины только императора Николая Первого не хватает.

Я чувствовал, что события этого дня полностью изменят будущее почти всех присутствующих людей и Саратовской губернии в целом.

— Смотри, Алексей, а это случайно не твои ребята? — прошептал Синицын и указал на задние ряды.

И вправду… А они-то что здесь забыли⁈ Неужели тоже пришли меня поддержать?

На задних сидениях расположилась группа «3В». Староста Николай Широков и его однокурсники. От «стаи» отбился только Артур Мансуров, который был вынужден переместиться ближе к первым рядам, чтобы давать показания против своей семьи.

Надеюсь, он не передумал. Не могу сказать, что я не доверяю Артуру, но всё же действовать против своих же родственников — дело непростое. На его месте я бы сейчас сомневался на тему того, как лучше поступить.

Если бы мой отец и братья находились на скамье обвиняемых, я бы искал способ добиться справедливости, но при этом максимально смягчить приговор для членов своей семьи.

Нам с Ильёй указали на главные места в зале, которые располагались неподалёку от стола судьи. Там, всего в пяти метрах от нас, находились решётки, в которые уже успели перевести Аркадия и Викторию Мансуровых.

Странно, что Владимира до сих пор туда не перевели. Готов поклясться, что пленники его уже должны были сдать. Он ведь тоже принимал участие в этих экспериментах.

— Больше ждать нельзя. Начнём, — заставив всех в помещении замолчать, произнёс судья — низенький, почти полностью облысевший мужчина в тёмной мантии. — Меня зовут Аристарх Борисович Котовский. Сегодня я буду подводить итоги произошедшего в заброшенном посёлке Солнечный.

— Возражаю, господин Котовский, — тут же осмелился перебить судью Аркадий Мансуров. — Сторона защиты до сих пор не в полном составе. Наш адвокат…

— То, что ваш адвокат задерживается — это не мои проблемы, — резко ответил ему судья. — И я настоятельно рекомендую больше не перебивать меня. Я сам скажу, когда вам будет предоставлено слово, Аркадий Петрович. В противном случае вас придётся удалить из зала заседаний за нарушение правил проведения судебных разбирательств.

— П-простите, Аристарх Борисович, — заикнулся Аркадий.

Виктория же раздражённо цыкнула, взглянув сначала на судью, а затем на меня. Кажется, она всеми фибрами души желала, чтобы в данный момент моя шея оказалась в её руках. А учитывая, что эта женщина даже чересчур крепкая для светской дамы, думаю, ей бы хватило сил сломать мне шею, если бы я не сопротивлялся.