Тень правды (СИ). Страница 10

Однако ситуация и вправду начала разворачиваться крайне странно. Андрей Всеволодович Углов так и не пришёл. Единственный человек, который мог перевернуть ход заседания, по какой-то причине оставил своих нанимателей.

Странно. Неужели он смирился с тем, что ему не удастся меня одолеть? А мне казалось, что у него всё схвачено. Я даже начал подозревать, что он уже обошёл меня на несколько шагов и придумал, как обеспечить Мансуровым победу даже при том, что все улики говорят против них.

На самом деле нам с Синицыным тоже можно было бы нанять адвоката. Как я понял, суд здесь проводится не совсем так, как это делалось в моём мире. Обвинять будут Мансуровых, однако они могут перевести стрелки на нас, если найдут или сфабрикуют доказательства, которые сыграют им на руку. И тогда защита понадобится уже нам, а не им.

Однако мы с Ильёй решили не рисковать. Ведь в нашем случае нанятый адвокат — это именно риск. Мансуровы или Углов могли заранее подкупить Саратовских юристов. И вместо того, чтобы помогать нам, он нас зароет. Лучше мы разберёмся с этим делом сами. Моя хитрость и знание законов Синицына должно компенсировать отсутствие адвоката.

Более того, возможно, этим мы расположим к себе судью. Котовскому гарантированно известно о том, что в деньгах мы не стеснены, а значит, можем позволить себе адвоката. И поэтому может создаться впечатление, будто мы настолько уверены в своей правоте, что даже в юридической помощи не нуждаемся. Это — отличный ход, чтобы ещё сильнее переманить судью на свою сторону.

Хотя, если честно, я вообще не могу представить, какие аргументы Мансуровы должны сообщить Котовскому, чтобы он в итоге засомневался в их виновности. Такого попросту быть не может. Единственный человек, который может нечто подобное провернуть — это Андрей Углов. Но он не пришёл.

И это должно меня радовать, но почему-то вместо спокойствия я чувствую нарастающую тревогу.

Пока я думал, судья озвучивал все обвинения, которые успели собрать городовые под контролем Тимофеева. Использование незапатентованного оружия, похищение людей, пытки, убийства, клонирование и прочие грехи Мансуровых.

Аркадий и Виктория краснели, сидя в камере, поскольку никак не могли парировать заявления судьи. В кои-то веки всё пошло не по плану у моих врагов, а не у меня.

— Протестую! — неожиданно воскликнул Владимир Мансуров.

Он поднялся со своего места и гневно зыркнул сначала на меня, а затем на судью.

Котовский тяжело вздохнул, но всё же смог взять себя в руки и спокойно ответил:

— Можете высказаться, Владимир Аркадьевич. Но это — моё последнее предупреждение для Мансуровых. Если не хотите, чтобы вашу семью выгнали отсюда, дожидайтесь права на голос. А теперь я вас слушаю.

— Все обвинения, которые вынесли против моей семьи, сфабрикованы, — заявил Владимир. — Всё это — лишь месть Алексея Мечникова. Он сам не станет отрицать, что у нас с ним возник ряд конфликтов, из-за которых я был вынужден с позором покинуть Хопёрск. Однако ему этого не хватило, и он решил продолжить мстить. Мой отец и моя двоюродная сестра Виктория никогда не занимались производством чего-либо. Наш источник дохода совсем иной. И вы можете его проверить, мы ни от кого не скрываем, что занимаемся торговлей помимо своих лекарских обязанностей.

— К чему вы это ведёте? — поинтересовался судья.

— Единственный человек, у которого есть завод, где можно производить оружие, это — Алексей Мечников. Почему вы не проверили его предприятие? В Хопёрске тихо-мирно создаётся оружие, а его производство сваливают на мою семью! — воскликнул Владимир.

— Вот ведь червь проклятый, — прошептал Синицын.

— Держи себя в руках, — попросил Илью я. — Его попытки тщетны.

— Городовые не стали использовать ордер на обыск завода по той причине, что несколько десятков свидетелей подтвердили, что оружием пользовалась ваша семья, Владимир Аркадьевич, — спокойно ответил судья.

— А вы не задумывались, что им просто промыли мозги? Простолюдинов запугали, а похищенных дворян заставили дать магическую клятву? — спросил Владимир. — Всё совсем не так, как вы видите. Это Мансуровы приехали в посёлок, чтобы освободить похищенных. А похитил их Мечников.

Я не вмешивался, поскольку был слишком высок риск, что Владимир сам себе навредит этими обвинениями. Иногда молчание — лучше любого удара.

Так и произошло. Руку поднял Артур Мансуров.

— Артур Аркадьевич, вам слово, — поёрзав на стуле, произнёс Аристарх Котовский.

— Не смей, — прошептал Владимир.

Никто его не услышал, но я прочёл эту фразу по его губам.

— Мой брат лжёт, господин Котовский, — произнёс он. — Надеюсь, что вы прислушаетесь к моим словам. Всё это — моя вина. Я тоже заслуживаю наказания, поскольку всё это время скрывал тайны своей семьи. Но больше этого делать не собираюсь.

— Артур, тебе лучше замолч… — прорычал Владимир.

— Тихо! — стукнул кулаком по столу судья. — Артур Аркадьевич, продолжайте.

— Мои показания у вас на столе. Вы уже должны были с ними ознакомиться. Я готов дать магическую клятву и рассказать, как всё было на самом деле. Так я подтвержу свою правоту, — заявил он.

— Ерунда! — прокричал Владимир. — Артур просто хочет избавиться от нас, чтобы стать единственным наследником и завладеть нашими землями и всем состоянием!

На этот раз судья не успел пресечь возгласы Владимира. Дверь распахнулась, и в зал вошёл ещё один человек. Единственный опоздавший.

Андрей Всеволодович Углов, хромая, прошёл мимо сидящих людей и остановился рядом с клеткой, в которой держали Аркадия и Викторию Мансуровых.

Я сразу же заметил, что хромота — не единственная его проблема. Лицо красное, налитое кровью. А на шее скрывается небольшой порез, который юрист старательно скрывает воротником.

Такое впечатление, что на него напали по дороге в суд.

— Андрей Всеволодович, вы опоздали, — произнёс Котовский. — А господа Мансуровы в ваше отсутствие уже успели сильно помешать судебному процессу.

— Прошу прощения, — кивнул Углов. — У меня возникли неотложные дела. Однако теперь я готов приступить к защите подсудимых. Можете сразу же передать мне слово? У меня есть новая информация, которая может перевернуть ход дела.

— С радостью это сделаю, поскольку господа Мансуровы уже практически подошли к нарушению всех правил, — ответил Котовский. — Слушаем вас внимательно, Андрей Всеволодович.

Он едва успел отдышаться. Даже говорить с трудом может. Что же с ним случилось по дороге? И куда он так спешит?

— Я хочу сразу же поговорить с Алексеем Александровичем Мечниковым, — заявил Углов. — У меня есть к нему вопрос.

— С радостью на него отвечу, — поднявшись со своего места, произнёс я.

— Мне стало известно, Алексей Александрович, что один из свидетелей так называемого преступления находится в неадекватном состоянии. Городовые вряд ли успели передать эту информацию судье. Но мне сообщили, что человек, которого вы называете Евгением Балашовым, является обыкновенным психом. Может, дадим ему слово?

Значит, ему доложили о том, что успел натворить Полкан, когда взял под контроль тело Евгения. Если Балашову дадут слово — дело усложнится. Углов найдёт, как зацепиться за эту деталь.

— Сразу видно, что вы совершенно не разбираетесь в лекарской терминологии, — парировал я. — Он — не псих. Евгению пришлось пережить тяжёлые пытки, из-за которых развился посттравматический синдром. Он ещё долго не сможет прийти в себя.

— Это ещё не всё, — заявил Углов. — Кажется, присутствующие не в курсе, но вообще-то Алексей Александрович недавно получил титул барона. А по законам Российской Империи барон обязан регулярно отчитываться перед графом и подчиняться ему. Однако по какой-то причине господин Мечников проигнорировал десятки писем от графа Мансурова. Как так вышло? Не говорит ли это о том, что он затеял восстание против своего господина?

Вот оно! Вот — причина, по которой мне передали этот чёртов титул. Они не хотели давать мне власть. Всё как раз наоборот. Они решили забрать мою свободу.