Телохранитель Генсека. Том 3 (СИ). Страница 20

— Пожалуй, я преждевременно похвалил вашу пунктуальность, Владимир Тимофеевич. Три минуты опоздания.

— Форс мажор, Вадим Николаевич, — виновато пожал плечами.

— Итак, вот результаты экспертизы, — начал Удилов, показывая мне бумаги. — С вашей машиной поработал профессионал. Учитывая вчерашнее происшествие, я склонен думать, что и авария лифта готовилась для вас. Мы преждевременно посчитали это покушением на афганского подданного.

Я ознакомился с отчетом. Да, наверняка был задействован грамотный сапер. Любитель не сумеет поставить взрывное устройство так быстро и умело. Да и само устройство было не самое простое…

— Кто был за рулем? — спросил я скорее с печалью, чем интересом. — Кто на этот раз погиб вместо меня?

— Отпечатки погибшего нашли в картотеке. Им оказался некто Ушаков Федор Иванович, пятьдесят пятого года рождения. Проживал на шестом проезде Марьиной Рощи. Послужной список, несмотря на юный возраст, впечатляющий. Первый раз отсидел в Ногинске по малолетке за хулиганство. Через два года освободился и тут же снова сел. На этот раз за кражу. Ограбил киоск «Союзпечать», там же на месте был задержан нарядом милиции. Суд учел небольшой ущерб, причиненный во время ограбления, дали всего два года. В тюрьме попал в «правильные руки» — как любят выражаться наши коллеги из МУРа — и после освобождения занимался угоном автомобилей. И в этом, как сообщили те же коллеги из МУРа, он достиг небывалых высот. Любой автомобиль вскрывал и угонял буквально за секунды. Причем делал это настолько виртуозно, что перешел на заказные угоны. Сейчас это новая тема в криминальной среде. К сожалению, из-за гибели Ушакова невозможно узнать, кто заказал угон вашей машины. Как я подозреваю, причина угона — форсированный итальянский двигатель.

— Мне кажется, я знаю заказчика. Только сомневаюсь, что ему нужен был этот двигатель… — и я рассказал Удилову о присутствии Япончика на месте взрыва. Также упомянул о встрече с вором в законе во время прошлогодней попытки напоить меня клофелином.

— Сомневаюсь, что Вячеслав Иваньков, он же Япончик, имел какой-то интерес к вашему автомобилю. Но встретиться с ним, безусловно, нужно. Поскольку угон явно связан с криминальными элементами, он наверняка сможет ответить на некоторые наши вопросы. Займетесь этим сами, раз вы уже знакомы?

— Да, я организую это сегодня же. Думаю, назрел серьезный разговор с Иваньковым. Здесь пока самое непонятное: если Япончик хотел заполучить мою машину, зачем ему ее взрывать?

— Вот и я о том же. Вы знаете, что я не верю в случайности, но здесь просто развожу руками. Другого объяснения его присутствию на месте преступления пока не вижу. Тем более, если вы с ним уже знакомы и он знал, чья это машина, то явно бы не «заказывал» ее Ушакову.

— Полностью согласен. Япончик не дурак, а тут получается больше не угон, а провокация. И террористический акт, вдобавок…

— Да, я как раз на это и хотел обратить ваше внимание. С загадкой угона как-нибудь разберемся. Но еще более интересен вопрос покушения и взрыва. Обратили внимание в документах, какой преступник использовал пластит?

Пластит, иначе говоря ПВВ-4, производился в городе Загорске-7, Московской области. Там находилось НПО, которое занималось производством различных взрывчатых веществ на основе гексогена и их модификацией. В самодельном взрывном устройстве, установленном в моей копейке, была использована взрывчатка из опытной партии, которая сейчас тестируется в техническом отделе центрального аппарата КГБ.

— Да, Вадим Николаевич. Заметил. И это скорее всего подтверждает, что организаторы угона и организаторы покушения — разные люди.

— Вполне возможно. Уровень действительно не тот… Мы сейчас выясняем, каким образом произошла утечка опытного «вещества». Шерстим всю документацию и я очень удивлюсь, если мои ребята в соседнем кабинете к завтрашнему дню не назовут мне источник.

— Как говорил товарищ Сталин: «У каждого чрезвычайного происшествия есть конкретные фамилия и имя», — хмыкнул я. — Но это не в моей компетенции, а вот угонщиком я бы хотел заняться лично.

— Как уже сказал: не возражаю. Только предварительно свяжитесь с нашими коллегами из МУР, — Вадим Николаевич забрал у меня папку с материалами экспертизы, отложил в сторону.

— В любом случае, надо выходить на заказчиков. И, кстати… Я привык доверять своей интуиции, а она мне шепчет, что тот случай с прослушкой на квартире Галины Леонидовны Брежневой дает отголоски сейчас. Формально, по результатам служебной проверки, оборудование и человек действительно принадлежали международному отделу ЦК КПСС. Применялись для прослушивания деятелей международного коммунистического движения, которые временно жили в доме на Кутузовском на время предоставления им политического убежища в СССР. А прослушивание квартиры Галины Брежневой списали на эксцесс исполнителя. По сути придраться было не к чему, поскольку в комнату прослушки был отдельный вход. То, что эта комната имела выходы в квартиру Генсека и его дочери, списали на обычную халатность. При перепланировке квартиры Генсека будто случайно сделали выходы, которые потом не стали заделывать. Но я слабо верю в подобные случайности. И вот теперь вы пошли на повышение, в такую структуру, которая будет наделена большой властью и очень серьезными полномочиями. Вот и засуетились все. Я распорядился провести некоторые специальные мероприятия в отношении отдельных сотрудников Международного отдела, и особенно в отношении Андрея Урнова.

В московский уголовный розыск я позвонил с Лубянки. К моему счастью, начальник МУРа, генерал-майор Ёркин оказался на месте. В двух словах объяснил ему, какая помощь нужна.

Потом, не откладывая, сразу же направился на Петровку 38. Там меня уже ждали. Девушка с погонами младшего лейтенанта, строгая и важная, проводила меня к начальнику.

Кабинет был самый обычный: стол буквой «Т», шкафы, над генеральским столом портреты Брежнева, Ленина, Дзержинского.

— Проходите, Владимир Тимофеевич, — Олег Александрович указал рукой на стул по правой стороне длинного стола. — Итак, наши данные тоже подтверждают, что на вас планировалось покушение. А смерть рецидивиста Ушакова, известного также под кличкой Федька Адмирал, была случайной. Впрочем, вы и сами все это уже знаете. По поводу вашей просьбы — я передал ее старшему оперуполномоченному. Он сейчас подойдет.

Дверь открылась и вошел высокий мужчина моих лет с майорскими погонами. Я его не знал. Но генерал-майор Ёркин представил вошедшего как одного из лучших сыскарей Москвы и Московской области.

— Значит так, — сразу взял быка за рога вошедший, — уже все договорено — сегодня Иваньков будет ждать вас в ресторане «Арагви», в шесть часов вечера.

Глава 10

Я попрощался и покинул кабинет. Сухорукова предупредить, что сегодня не успеваю на занятия, уже некогда, встреча с Япончиком в приоритете. Надеюсь, не сильно огребу от своего куратора за пропущенный день занятий.

С Петровки метнулся на Тверскую. Николай проехал мимо здания Моссовета и остановился у ресторана, в конце длинного ряда автомобилей других посетителей.

Ресторан «Арагви» занимал первый этаж старинного, много раз перестроенного, здания. Обычному человеку туда не попасть — очень жесткий, как говорили в двадцать пятом году, «фейс контроль». И цены в этом ресторане кусались серьезно. Сейчас это любимое место представителей советской элиты. А после распада Советского Союза, в веселые девяностые, «Арагви» стал одним из популярных мест у кавказских авторитетов.

По красивым ступеням я спустился в зал. Высокие потолки, светлое помещение, даже несмотря на притопленный примерно на метр пол, и окна, начинающиеся на уровне земли. Сены расписаны высококачественными фресками на тему грузинского эпоса — Шота Руставели, «Рыцарь в тигровой шкуре».

Япончик ждал меня в отдельном кабинете. На нем был надет легкий льняной костюм серого цвета, тонкая батистовая рубашка, на запястье красовались дорогие часы. Посмотрел на его обувь — летние туфли из натуральной кожи, вероятнее всего сшитые на заказ. Стильная стрижка, ухоженная бородка, на крючковатом носу очки в невесомой оправе. Интеллигент! Но при этом он выглядел опасным человеком — взгляд острый, как шило, мог пригвоздить к месту. И на меня сейчас он смотрел отнюдь не дружелюбно. Впрочем, и не агрессивно. Скорее уж, с осторожным любопытством. Надеюсь, разговор у нас все же получится конструктивным.