Кореец (СИ). Страница 41

— Два кусочка свинины (для русских), два кусочка баранины (для местных), два кусочка говядины (для всех остальных). Дружба народов! Понял?

Логика была убийственной.

— Гениально! — восхитился я. — Тогда к этой дружбе народов нам, пожалуйста, двести грамм коньяка местного разлива и минеральной воды! — крикнул я ему вслед. — И хлеба не забудьте!

Это в России можно про хлеб не упоминать — принесут по умолчанию. А здесь, в кондовой Азии, надо уточнять. Традиции, однако.

Я выложил на стол пачку «Беломора». Мы синхронно вытянули по папиросе. В спичечном коробке сиротливо оставалась последняя спичка. Я чиркнул ею о коробок — вялое пламя нехотя лизнуло сперва мою папиросу, потом Колькину. Затянулся глубоко, до спазма в легких, выпустил дым и, посмотрев на Кольку, произнес сакраментальную фразу, пришедшую невесть откуда (видимо, из подсознания Марка Северина, насмотревшегося шпионских фильмов):

— Да уж, Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу… Какая-то, блин, шпиономания кругом. Телефоны в яйцах, шашлык «Дружба»…

— Чего ты хочешь? — флегматично ответил Колька, стряхивая пепел прямо на пол с видом человека, познавшего тщетность бытия. — У своих тут все схвачено, жизнь налажена. А приезжих, вроде нас, все ж таки опасаются. Мало ли кто ты такой? Может, ревизор из Москвы? Вот и держат ухо востро. Расслабься. Ждем. К нам подойдут.

Он сказал «подойдут», и я инстинктивно ожидал увидеть пару хмурых типов в кепках или тюбетейках, с цепкими взглядами и нехорошими намерениями. Но действительность, как всегда, оказалась изобретательнее моих штампов. К нашему столику подошла… женщина. Не спеша, с какой-то удивительной плавной грацией, покачивая плетеной сумкой на длинном ремне. Высокая, стройная, с гордой осанкой. И одета она была не по-европейски — в длинное, до пят, платье из яркой узорчатой ткани. «Куйнек», кажется, это называется. Настоящее среднеазиатское «макси», которое на ней смотрелось не как экзотический наряд, а как нечто совершенно естественное. Темные волосы были собраны в тугой узел на затылке, открывая точеный профиль и смуглую кожу. Глаза — темные, миндалевидные, с приподнятыми внешними краями, смотрели спокойно и чуть насмешливо.

Колька аж папиросой поперхнулся. Я тоже опешил. Вот тебе и контакты Стасика! Не братья Оруджевы, а восточная красавица.

— Здравствуйте! Вы из Москвы? — голос у нее оказался низким, с легкой хрипотцой и едва заметным акцентом, который я не мог определить.

Мы поздоровались, все еще пытаясь сообразить, что происходит.

— Алла, — представилась она, не протягивая руки, но слегка кивнув головой.

Имя «Алла» прозвучало диссонансом с ее обликом. Не Гульнара, не Айгуль, а Алла… Странно. Может, русская, полюбившая местный колорит? Или?..

Тут к столику снова подплыл наш необъятный официант, гремя посудой. Он поставил перед нами тарелки с дымящимся шашлыком «Дружба». Украшением блюда служили два вялых кружочка соленого огурца. Вид у шашлыка был брутальный — куски мяса разного калибра, нанизанные на шампур без всякого изыска.

— Как же так? — не удержался я, обращаясь к официанту с риторическим вопросом. — У вас тут почти субтропики, юг, а на тарелке ни помидорки, ни зелени? Где овощи?

— Откуда они тут возьмутся? — раздраженно буркнул тот, вытирая пот со лба грязной салфеткой. — Порог пустыни! Каракумы рядом! Тут только верблюжья колючка растет!

Алла усмехнулась, и в ее темных глазах блеснули искорки.

— Официант скромничает, — сказала она своим низким голосом. — Ежегодно область рапортует наверх о бескрайних садах, разбитых на поливных землях, о нескончаемых бахчевых полях, о тысячах высаженных фруктовых деревьев… Если бы хоть десятая часть этой отчетности была правдой, мы бы давно жили в джунглях. А так — да, все еще порог пустыни! Показуха — наше все.

Официант насупился, явно недовольный ее словами.

— Я за отчетность не отвечаю! Мое дело — шашлык подать! — проворчал он и, круто развернувшись своей необъятной кормой, направился к бару.

— Спичек принесите! У нас кончились! — крикнул я ему вслед.

— Спички тоже дефицит, — негромко заметила Алла, присаживаясь на свободный стул за наш столик без приглашения. — Как и многое другое в нашем солнечном краю. Ну что, москвичи, будете знакомиться или так и продолжите удивляться местным реалиям?

Мы с Колькой переглянулись. Ситуация была нештатная. Но отступать некуда.

— Михаил, — представился я. — А это Николай. — кивнул в сторону моего непочтительного друга, который продолжал с подозрением пялиться на неожиданную гостью.

— Очень приятно, Алла, — она снова кивнула. — Да вы кушайте, выпивайте.

Мы разлили коньяк. Чокнулись. Выпили. Коньяк был местный, обжигал горло и отдавал чем-то терпким, то ли дубовой корой, то ли той самой верблюжьей колючкой. Мы с Колькой с удовольствием вонзили зубы в шашлык «Дружба». Оказался на удивление съедобным, хоть и жестковатым. Острый, переперченный, действительно похожий на неразделенную любовь — обжигает, но хочется еще. Алла пить не стала, только чуть пригубила минералку и снисходительно наблюдала, как мы расправляемся с едой.

Вернулся официант, молча бросил на стол коробок спичек и удалился.

— Спасибо, — буркнул я ему вслед.

Алла достала тонкую импортную сигарету из цветастой пачки — откуда такие в Красноводске? Известно откуда — контрабанда из соседнего Ирана. Там сейчас властвует многовекторный Шахиншах Пехлеви умудрившийся дружить одновременно с англичанами и американцами (и страшно сказать, Израилем) с одной стороны и Советским Союзом с другой. Сей прогрессивный правитель умудрился создать в Иране светское государство, а под влиянием его жены, красавицы Фарах, персиянки стали самыми освобожденными женщинами востока, получили человеческие права и даже, прости господи, носили мини-юбки. Всё это благолепие закончится через десять лет с приходом к власти мусульманских радикалов.

Алла прикурила от красивой зажигалки и выпустила струйку дыма.

— Ну, рассказывайте, деловые люди из столицы. Что привело вас в наши скромные палестины? Стасик сказал, у вас какое-то… интересное предложение? Касательно деликатесов?

Значит, все-таки она! Тот самый контакт. Почему Стасик не предупредил, что это будет женщина? Или он сам не знал? Или это такая местная конспирация? Вопросы роились в голове, но задавать их было неуместно.

— Да, есть разговор, — подтвердил я, стараясь выглядеть солидно и по-деловому. — Нас интересует определенный товар. В некотором количестве.

— Конкретнее, Михаил, — Алла чуть улыбнулась. — Время — деньги. Особенно здесь.

Она явно была в курсе дела. Но в этих краях женщин никогда не допустят к руководству, чем бы то ни было серьезным. Особенно в полукриминальных схемах. Значит просто посыльная, как Аня в «Место встречи изменить нельзя».

— Да, — согласился я. — Время — деньги. Видишь деньги — не теряй времени. Куй железо, не отходя от кассы.

Она усмехнулась.

— А ты шутник, как я посмотрю.

Я пожал плечами — похоже вышедшая в конце апреля «Бриллиантовая рука» до этих краев еще не добралась.

— Стасик не говорил, что вас будет двое.

— Дело серьезное, — тут же нашелся я. — Сумма немаленькая, товар специфический. Одному мотаться с такими вещами через полстраны — удовольствие для камикадзе. Поэтому привлек друга, почти брата. Человек — кремень! Прошел огонь, воду и уссурийскую тайгу. Надежнее не бывает.

Глава 14

Колька даже ухом не повел, продолжая изучать трещины на потолке ресторана, словно там была написана карта его сложной судьбы.

На красивом лице Аллы отразилось согласие с моими аргументами. Наверное, вопрос был задан формально, для порядка.

— Ну, пошли тогда, — она грациозно, одним движением поднялась со стула. — Да бросьте вы эти горелые ошметки, — сказала девушка, оценив наше рефлексирование по поводу недоеденного шашлыка, — там вас угостят.

Мы вышли из прохладного (относительно) полумрака ресторана на раскаленную улицу. Алла впереди мы с Колькой следом. Я с трудом отводил взгляд от её гибкой фигурки, плавно покачивающей бедрами. Черт возьми, эта женщина сводила меня с ума, отвлекая от дела! Старый Марк Северин внутри меня ворчал: «Соберись, тряпка! У тебя сделка на носу!», но молодое тело Михаила реагировало по-своему.