Женщины. Страница 44

Фрэнки вышла из машины и бросила багаж на тротуар. Какое-то время она просто стояла, пытаясь осознать, что она дома. В воздухе пахло океаном, лимонами и апельсинами — пахло детством.

Она посмотрела на необъятный Тихий океан. Мягкий знакомый шум волн успокоил ее. Мимо, смеясь, промчались дети на велосипедах, между спицами были вставлены игральные карты. Фрэнки вспомнила Финли, форты, которые они строили в зарослях эвкалипта, песочные замки на пляже, вспомнила, как они часами гоняли на великах. Был уже вечер, на улице стали загораться фонари — сигнальные огоньки, которыми мамы зазывали детей на ужин.

Над головой пролетели два самолета ВМС. Она сразу подумала о том, что этих пилотов очень скоро отправят выполнять боевое задание на другой конец света.

Фрэнки открыла калитку и посмотрела на дом, в котором выросла, ее переполняли чувства. Она не могла дождаться, когда ее наконец встретят, будут гордиться ей, а не осуждать.

Как часто она мечтала об этом — о безопасности, любви и комфорте, о горячей ванне, хорошем кофе и долгих неторопливых прогулках по пляжу без вооруженной охраны…

Она шла по ухоженному прекрасному саду, всем своим телом ощущая окружающее — шелест дубовых листьев, запах хлорки и зеленых лимонов, тихий звон ветряных колокольчиков.

Фрэнки обогнула бассейн и подошла к крыльцу, поднялась к двери. Открывая ее, она словно повернула время вспять. На мгновение она стала маленькой девочкой, которая хвостиком бегает за хулиганом-братом.

Дом.

Она опустила сумку на полированный паркет.

— Всем привет! — сказала Фрэнки в тот момент, когда в холл вышел папа.

На нем была лаймовая водолазка и клетчатые брюки, в руках он держал газету. Волосы немного отросли, на висках проглядывала седина.

Увидев ее, он остановился и слегка нахмурился.

— Фрэнки. Разве ты говорила, что возвращаешься сегодня?

Она не смогла сдержать улыбку.

— Я хотела сделать сюрприз.

Отец подошел к ней, ему явно было неловко. Фрэнки знала, что отец не любит сюрпризы, любит все держать под контролем. Он быстро и крепко обнял ее.

Настолько быстро, что Фрэнки отшатнулась.

— Я… должна была позвонить, — сказала она.

— Нет. Конечно, нет. — Отец замотал головой. — Мы рады, что ты дома.

Фрэнки вдруг поняла, как выглядит после долгой дороги: растрепанные волосы, неровная стрижка, никакой косметики на лице и мятая форма. Неудивительно, что отец нахмурился. Она полезла в сумочку и достала любимую фотографию, где она, Этель и Барб стоят в обнимку перед офицерским клубом.

— Я привезла ее специально для тебя.

— О. — Он бросил взгляд на фотографию.

— Для стены героев.

В холл вышла мама, на ней были ярко-красные укороченные брюки и белая майка, волосы подвязаны шелковым платком.

— Фрэнсис! — Она бросилась к Фрэнки и крепко ее обняла. — Моя девочка. — Она провела пальцами по ее лицу. — Почему ты не позвонила?

— Хотела сделать сюрприз, — сказал папа. — Видимо, служба в армии показалась ей недостаточным сюрпризом. Извините, у меня встреча.

Фрэнки посмотрела ему вслед, дверь с шумом закрылась. Ее встревожил такой внезапный уход.

— Не принимай близко к сердцу, — мягко сказала мама. — После… смерти Финли и твоего отъезда он сам не свой.

— О…

Мама только что сравнила ее службу в армии со смертью Финли?

— Фрэнсис, я… — Мама погладила Фрэнки по руке, будто никак не могла поверить, что ее дочь стоит здесь. — Я так по тебе скучала.

— Я тоже, — сказала Фрэнки.

— Ты, наверное, ужасно устала.

— Да.

— Может, примешь горячую ванну и вздремнешь?

Фрэнки смущенно кивнула. На нее навалилась тяжесть долгих часов дороги и оскорблений, что ждали ее после возвращения. А теперь еще и родители. Что же не так?

Мама осталась в гостиной, а Фрэнки поднялась в свою комнату — все те же розовые кружева и кровать с балдахином. Обычно дети клеят на стены плакаты, но мама не разрешала портить дорогие обои, поэтому Фрэнки вешала картины в рамках. На книжной полке были расставлены плюшевые зверушки. На тумбочке стояла розовая шкатулка с балериной, в ней хранились разные безделушки, памятные подарки с выпускного вечера и стопка выпускных фотографий. Легко представить себе девочку, которая живет в такой комнате.

Только Фрэнки больше не была этой девочкой.

У изножья кровати стоял сундук, внутри — идеально отглаженные скатерти, итальянские ткани и расшитые простыни — ее приданое. Мама начала наполнять этот сундук, когда Фрэнки исполнилось восемь. Каждый день рождения, каждое Рождество Фрэнки обязательно получала что-то для своего сундука. Посыл что тогда, что сейчас был один: брак делает женщину счастливой и полноценной.

Опять же. Все это было для девочки, которая уехала во Вьетнам, не для женщины, которая вернулась домой, кем бы она теперь ни была.

Фрэнки сняла форму и бросила на пол.

Она рухнула на мягкие простыни с запахом лаванды, положила голову на шелковую подушку.

Она не сделала родителям сюрприз. Она застала их врасплох.

Завтра будет лучше.

Глава девятнадцатая

Тишина.

Кошмар медленно отступил, Фрэнки поняла, что лежит на полу в своей спальне.

Свернувшись клубочком на ковре, она попыталась заснуть.

В следующий раз Фрэнки проснулась в четверть девятого, в доме было темно. Она слышала мерное тиканье прикроватных часов. Сколько она спала? День? Два?

Она оделась и отправилась блуждать по дому. Зашла в кабинет отца и уставилась на стену героев, на которой появился улыбающийся Финли.

Другой мир. Теперь солдат не ждут дома и уж точно не устраивают пышных проводов. Она вдруг поняла, что задыхается от лимонного запаха полироля для мебели, задыхается от ожиданий. Ее растили быть леди, всегда спокойной и безмятежной, всегда с улыбкой на лице, — но тот мир, те уроки теперь были бесконечно далеко.

Полная луна отражалась в набегающих волнах. Ее, как всегда, тянуло на пляж, на эту длинную полоску песка, где она провела все детство.

— Привет, Фин, — сказала она, садясь у самой кромки воды. Брызги попадали на лицо, сползали вниз, словно слезы.

Она закрыла глаза.

Просто дыши, Макграт.

Постепенно стало легче. Прошло много времени, прежде чем она вернулась в свою приторно-розовую спальню. На тумбочке горела прикроватная лампа. Фрэнки выдвинула ящик с канцелярскими принадлежностями и достала листок бумаги, на котором сверху красивым шрифтом было выведено ее имя.