Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 8 (СИ). Страница 19

— Не обращайте внимание, это я так, — машу рукой. — Ресурс спонтанности в одном месте заиграл вторым дыханием, мои извинения. — Не стоит, пожалуй, здесь сейчас говорить того, что просится на язык.

Хотя и очень хочется.

Кто-то сильно не желает оставить ни малейшей лазейки для моего визита в Пекин. Настолько, что целого судью самым натуральным образом подвели под монастырь — борец за правосудие ничего другого озвучить не может, кроме того, что вещает в данный момент. А от Моэко будущую «благодарность» он уже отлично прочитал в её глазах — со всеми для себя вытекающими, причём не обязательно незаконными.

Как тот трамвай, к своему величайшему сожалению судья может двигаться только по колее и не имеет возможности отклониться. Интересно, чем на него надавили?

Моя адвокат в данный момент искренне полагает, что «решения» данного судилища так или иначе несложно исправить, причём законным путём. Моэко считает, что сидящий перед нами судья даже кресла за собой не сохранит по итогам её апелляции, а возможны последствия и похлеще. Персональные, в его адрес, без подробностей об инструментарии Эдогава-кай.

Недолго думая, озвучиваю эти её мысли так, чтобы слышали все, но от своего имени:

— … Моэко-тян, не парься. Ему, фигурально, зажали интересные части анатомии дверью — он и сам понимает, что творит. Также, он не может не понимать, что будет первым и самым большим пострадавшим от собственных рук — в конечном итоге.

— Будущее ещё не случилось, — замечает работник Комиссии по ценным бумагам, которого никто не спрашивал. — Вам бы о себе подумать.

Незримая тень Принцессы Акисино, отбрасываемая сюда, становится более выпуклой.

— Ты прав, Такидзиро-кун. Но пока апелляция, пока разбирательства в его адрес, — Моэко без затей кивает в сторону его чести. — Это не одна неделя пройдёт или месяц. Даже если мы сейчас все каналы поставим на уши, существуют чёткие сроки производств. А там счёт идёт на часы — мне что-то подсказывает, я знаю, что будет написано в решении одним из главных пунктов.

— Мне самому не очень приятно вести это дело, — на удивление равнодушно выдаёт из-за судейского стола его хозяин. — Если б на моём месте сидел кто-то другой…

Прозвучавшие намеки его не слишком задели — решения для себя этот человек принял, с их последствиями смирился, какими бы ни были.

— Рино-сан, предыдущего судью, устранили ваши подельники, у которых вы накануне приняли заказ на меня, — мне незачем сдерживаться. — Вы заготовили стандартные формулировки, наскоро обстряпали позицию суда. Ваша позиция более чем не бесспорна, но, отрабатывая гонорар, вы связались со знакомыми в апелляции следующей инстанции — пытались заручиться их поддержкой. На то и расчёт, правильно? Но тут такое дело. Ваша честь, вы уверены, что смогли там договориться окончательно?

— Ух ты. — Моэко наклоняется чтобы заглянуть мне в лицо. — И что сказали его подельники из верхнего суда? Пообещали решение на первой апелляции не отменять?

— Не прямо, — «огорчаюсь» я. — Этот судья, несмотря на все усилия, твёрдых гарантий оттуда не получил, хотя и старался.

— Подробности? — борёкудан идеальна в роли партнёра словесного пинг-понга.

— Наш судья перед звонком коллегам разговаривал не с Ней напрямую, а с хорошим знакомым из Её аппарата.

— Агентсво кабмина по делам Престола?

— Угу. Обещаний посредника хватило ему самому, — киваю на судейский стол, — вон как старается, поскольку знает собеседника лично. Но для верхнего судьи, его товарища, двух прокладок-посредников оказалось многовато — парень из верхнего суда так и сказал его чести. «Гарантии хороши, когда их можно пощупать, а когда между Её аморфными обещаниями и судьёй из апелляции больше одного человека, вес этих обещаний предсказуемо снижается по экспоненте». Не дословно, но по смыслу так.

— Миёси-сан! — владелец мантии вспыхивает возмущением.

Даже за молоточком тянется, которого до сих пор не касался.

— Ходатайствуем об отводе судьи. — Моэко фонит непоколебимой уверенностью.

Примерно с такими же ощущениями её отец действовал на территории полицейского спецотряда несколько часов назад.

— Сделаю документ через две минуты, — моя спутница извлекает из папки бланк, ручку и начинает писать. — Прошу подождать, ваша честь, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.

— Основания вашего ходатайства?

— Судья не беспристрастен, объективность правосудия отсутствует по определению.

— А кому по процедуре подаётся это ходатайство? — я раньше не сталкивался (особенно здесь), интересуюсь шёпотом.

— Ему же. — Моэко продолжает писать, кивая вперёд.

Обвинение и сотрудники регулятора изображают застывшие скульптуры.

— А если он это ходатайство отклонит? Он же заинтересованное лицо? — ведь в самом деле может.

— Высший Судебный Совет существует не только на бумаге. Думаю, кое-каких моих новых возможностей хватит, чтоб получить реакцию на произвол оттуда немедленно. — Моэко искренне верит в то, что говорит, заполняя чистые строки. — Заведомая пристрастность судьи — я очень хорошо знаю, что делать в этой ситуации.

Не говорим вслух, но оба понимаем: в наше время все телефонные беседы оставляют следы в сети. У Высшего Судебного Совета — свои инструменты и, как ни цинично, своя кормушка. На такой беспредел низового судьи они скорее всего действительно отреагируют остро и стремительно — вплоть до немедленной выемки записи бесед сидящего перед нами у сотового оператора, благо, распоряжение суда на это ВСС в состоянии родить в прямом смысле за секунду.

Если же запись беседы «потеряется» или будет «абсолютно случайно» не сохранена оператором — ВСС будет считать это прямым подтверждением обвинений в адрес отклонившего ходатайство о своём отводе. А там, видимо, и до занимательных действий недалеко — из разряда полиграфа.

Шут его знает, может и до интересного допроса под интересным внутривенным препаратом дойти — не знаю насчёт Японии, но обычно высшие судебные советы в принципиальных вопросах не церемонятся. Опять же, шкурные интересы, хотя и не афишируемые — если в обществе гласность и хотя бы двухпартийность, верхушка Судебной ветви власти в лишние бесплатные приключения старается не попадать.

Что им Принцесса. Говоря цинично, ВСС — вершина иерархии, одной из трёх. А в случае реализации её планов они с первого места мягко перемещаются минимум на второе.

Видимо, за происходящим в зале кто-то всё же наблюдает, несмотря на «закрытость заседания», поскольку через полминуты одна из дверей распахивается и внутрь ну очень быстро входит главный чиновник этого здания.

Ходатайство Моэко об отводе судьи удовлетворяют, не отходя от кассы.

Дату основного заседания перенесли, поскольку ходатайство об отводе судьи удовлетворили. Борёкудан мысленно бушевала, поскольку появившийся в зале дежурный судья по срочному (!) встречному ходатайству истца распорядился об абсолютно противозаконных ограничениях для ответчика — молниеносно прибывшие техники прямо в зале нацепили на Такидзиро следящий браслет, «чтоб гарантировать следующую явку»:

— Вам запрещено покидать пределы Хонсю до следующего заседания. В случае необходимости, при условии предварительного уведомления с вашей стороны, вам разрешается выезжать из Токио. ¹

Можно подумать, технические специалисты доступны по щелчку пальца в режиме реального времени. Понятно же, что всё было заранее предопределено, подстроено и даже видимостью закона никто не заморочился.

Неунывающий Решетников подмигнул ей, давая понять, что тоже оценил: инженеры явно сидели наготове.

Они действительно считают, что им это сойдёт с рук? Химэ Эдогава-кай пристально разглядывала визави и прикидывала, какой из групп будет лучше поручить деликатную задачу. Игра в бейсбол судейскими головами — нисколько не монополия армейцев либо НАЙТЁ, в неё могут играть и другие желающие.

Другое дело, якудза свято чтит закон, как бы парадоксально ни звучало. Попирать негласные правила игры ТАК, как только что эти — путь не для хатикю-сан, тут нужно быть отморозком из государственной структуры. Безответственным, эгоистичным, думающим только о своей шкурке, плюющим на собственную родину и на так называемый общественный договор между политической элитой и населением.