Во власти Змея (СИ). Страница 1

Во власти Змея

Пролог

- У тебя были мужчины? - звучит хриплый голос из темноты, и я сглатываю подступивший к горлу ком, чувствуя, как сердце заходится в беге. Свет расположен так, что прямо надо мной лампа, в его же части комнаты сумрак.

Меня привели сюда, как наложницу, толкнув в тёмный проём, потому что последний шаг я сама так и не решилась сделать. Комната - клетка. Не для него, для меня. И сейчас придется заплатить собственным телом за ошибки отца.

- Нет, - звучит мой голос сквозь пелену. Он настолько робкий и тихий, что меня не слышат.

- Громче, Лиса, - требует Горячев, - дома с папочкой ты такая же скромная?

Раньше мне казалось, что мой отец - самое страшное чудовище. Тот, что ступает по головам, не смотря на то, чьи они. Беру свои слова назад. Он ни в какое сравнение не идёт с тем, кто сейчас раскинулся в кресле у горящего камина. Вальяжно, будто всё здесь принадлежит ему, даже я. Мой самый жуткий кошмар - Змей.

Я - идиотка, верившая, что отец печётся за мою невинность, как за архаичные устои. Считала его старомодным, только причина оказалась в другом.

- Если я спросил - ты ответила, - лязгает металл в его голосе. - Приказал подойти - подошла! Сказал на колени - ты тут же садишься. Во мне поднимается волна негодования. Я никогда не подчинялась! Была послушной дочерью, возможно, но не выполняла беспрекословно приказы. Мне страшно и вместе с тем мерзко. Интересно, что он сделает, если я откажусь?

В голове тут же проносятся заголовки: "Дочь Алиева найдена убитой в загородном особняке". "На дне реки обнаружено тело молодой девушки. Следствие разбирается". "Алисия Алиева задушена в собственном автомобиле".

Новости разлетятся на все голоса, и каждый будет вворачивать новую подробность,о которой не писали ранее.

- Это понятно? - задаёт вопрос Змей, и я выплываю в реальность. Несколько секунд между его словами, а я уже нарисовала себе не лучшую картину развития событий.

Набираюсь храбрости, вспоминая мать. Часть своей жизни она училась не отсвечивать. Как только отец возвращался, она тут же уходила в свою комнату или кабинет, как любила его называть. На самом деле ничерта она не работала, а просто сидела со стаканом, оплакивая свою жизнь. Почему не ушла?

Лет с тринадцати я задавалась этим вопросом, но никогда не спрашивала, понимая, что мать просто сломанная кукла в чужих руках, плывущая по течению.

Но я - не она! И сделаю всё, чтобы выбраться из этой тюрьмы! - У меня не было мужчин, - говорю спокойно, продолжая стоять почти у самой двери, хотя внутри дрожит страх. Голос стал увереннее, а вот движения подчинить себе не в силах.

- Знаешь, что делают с маленькими лгуньями? - понижает голос до шёпота, и мне становится не по себе.

- Нет, и не узнаю. Потому что говорю правду! - смотрю в его сторону, не различая глаз. Только выдержать бы я этот взгляд?

- Ко мне! - новый приказ, но продолжаю стоять на месте в дурацком платье, выданном его помощницей. - Раз, - считает он, как полагаю, до трёх. - Два.

Мои нога всё же делает шаг навстречу, прямиком к монстру, от которого можно ждать всё, что угодно.

Переступив черту, я перестану быть той, кем была, потому что очевидно одно: он убьёт во мне всё, что мне так дорого.

Глава 1

В каждой семье свои традиции.

В нашей, видимо, продавать женщин.

Алисия Алиева

Они снова кричат, вернее, не только отец. Мать обычно молчит, сидя на диване и напиваясь, потому что это единственное, что ей помогает. Зачастую это виски или коньяк, но, кажется, она не побрезгует ничем, главное, чтобы пойло было дорогим.

Раньше была другой, хотя я не помню этого. Теперь у неё бар в восточной части дома, где отец почти не появляется, а у него бесконечные любовницы моего возраста. Однажды я даже подозревала свою подругу, с которой больше не общаюсь, хотя каждый из них уверял меня, что я параноик. Не пойман – не вор, так ведь? И мои догадки так и остались на уровне предположений.

- Адиль, пожалуйста, - впервые мать стоит на коленях по своему желанию, - она ещё ребёнок!

Застываю в дверях собственной комнаты, боясь пошевелиться и сделать вдох. На плече сумка со сменкой. Кидаю взгляд на часы – почти опаздываю, но появиться сейчас внизу не могу. Мне надо знать, о чём они говорят?

- Не лезь, куда не следует! - по голосу понимаю, что отец пьян. По обыкновению, наоборот. Он всегда собран, мать же плавает в прострации. Даже на собрания в школу она иногда приходила не в лучшей форме. От неё разило не только духами, а мне было стыдно. Может, ещё потому я старалась сделать всё, чтобы её не было там. Оценки на отлично, поведение в рамках приличия.

Стыжусь ли я своей матери? Гордо подняв голову, заявлю, что нет. На самом деле не понимаю, как можно так опуститься.

- Встань! - звучит приказ, и мать нехотя поднимается. Всё не как обычно, странно, и я отказываюсь верить в то, что речь обо мне.

- Продашь её так же, как меня отец? - звучит горькая усмешка матери, и она падает в кресло, раскидывая руки. Выглядит так, будто сейчас отключится. И это её нормальное состояние. Он даже лечил её от зависимости, но каждый раз, возвращаясь, через время она говорила, что её жизнь настолько дерьмова, что нет смысла держаться за неё.

Синдром жертвы на закланье, которая считает всех виновными в своих бедах. Я не обеляю деда, тем более, даже не помню его. Но и с таким, как отец можно держать нейтралитет, быть изворотливее и умнее. Они ненавидят друг друга, но продолжают жить, будто не веря в то, что можно просто разойтись и сделать друг друга куда счастливее.

Признаться, если бы я не была их дочерью, подумала бы, что это пересказ турецкого сериала. Брат деда стал виновником гибели кого-то из клана отца. Трёхлетнее противостояние закончилось свадьбой, на которой был закопан топор войны.

У матери был другой мужчина, но она принесла себя в жертву, как любит повторять, чтобы спасти своего брата и будущее поколения от мести. Например, Амира, которому повезло, что он Алиев. Будь у моего младшего брата другой отец, всё могло быть иначе. Я думала, меня минует эта учесть, но у женщин в этой семье незавидная судьба.

- Адиль, - на этот раз мать называет отца по имени без отвращения. Обычно она делает так на людях, дома же позволяет себе другой тон. Ненавижу, когда он поднимает на неё руку. Не при всех, конечно. Однажды он не сдержался и ударил её при мне, но тут же ушёл, будто именно мой молчаливый укор мог как-то на него повлиять. – Уверена, он страшный человек, - мать почти шепчет.

- Монстр! – его улыбка настолько кривая, что больше похожа на какую-то страдальческую. – Ты же так нас всех называешь, да? Думаешь, я бы так поступил с единственной дочерью, имей другую возможность?

Мне страшно. Потому что они говорят обо мне.

Мне чертовски страшно, ведь я считала своего отца всесильным. Теперь выходит, что есть кто-то ещё, кому он не в силах противостоять, что готов откупиться мной.

- Что ты ему пообещал? – требует мать ответа.

- Заткнись, Лера – он закрывает уши руками, будто это может его спасти.

Последнее время было заметно, что отец изменился. Стал более дёрганым, неопрятным, постоянно кому-то звонил. Я не придавала большого значения, потому что почти не бывала дома. Полным ходом шла подготовка к балету, где у меня была довольно значимая роль. Я надеялась, что действительно талантлива, а не причина в моём папочке, который прилично спонсировал институт. Многие думали, что быть дочерью Алиева – почётно. Что теперь? Что скажут теперь все те, кто мне так сильно завидовал?

- Наше имя будут полоскать на каждом углу, - продолжала мать. И я не знала: она боится за меня или себя? Между нами никогда не было той близости, какая бывает между родными. Будто я была виновата в том, кто мой отец. Порой казалось, что через меня она ненавидела его. Человека, сломавшего всю её жизнь. Только сейчас она всё же пыталась меня отстоять.