Кровавая весна 91-го продолжается (СИ). Страница 20

— Тут в последнее время убийств из такого оружия не было, — авторитетно заявил Петр. — Мы бы знали. Если кого-то завалили в другом регионе, тогда придется кумекать, как с этим поступить. В любом случае, с рук бандитам это не сойдет, обещаю.

Опер помолчал немного и задумчиво добавил:

— Второе, у оперов, Андрей, свое понимание. Когда несколько лет отпашешь на земле, сталкиваешься ежедневно с различной мразью, видишь некоторые спорные ситуации, жизнь воспринимаешь иначе. Она не черно-белая, а гораздо сложнее, чем статьи, прописанные в Уголовном Кодексе. Бывает так, что человека осудили по закону, формально всё верно, а по сути неправильно. Максим Олегович, Дима, я и ещё некоторые наши опера живут не по Уголовному Кодексу, а по справедливости. Она важнее. Ты «Место встречи изменить нельзя» видел?

— Конечно, — подтвердил Максимов. — И «Эру Милосердия» Вайнеров читал.

— Вот смотри, Жеглов Кирпича засадил, кошелек обратно в карман подбросил, — опер чуть помолчал, давая оценить сказанное. — По сути сам закон нарушил. А по справедливости — правильно сделал. Поймать мухача очень трудно. Приходится подставных людишек подключать, крючки рыболовные в карманы зашивать, и то, не факт, что получится. А эта сволочь может последние деньги у бабушки-пенсионерки или зарплату у многодетной матери вытащить и в шалмане прокутить. Потому я поступок Жеглова полностью одобряю. Прекраснодушные идеалисты — люди от жизни оторванные. А как столкнутся с суровой реальностью, сразу идеализм испаряется. И если нужно будет засадить стопроцентного подонка и убийцу, а прямых улик нет, то мы такой ствол ему без зазрения совести подбросим. Пусть посидит немного, окружающий мир чище станет. И жизни нормальным людям сохраним. То же касается и других ситуаций. Обычных трудяг, законопослушных граждан мы всегда защитим, а с падалью — по-другому разговариваем.

— Исчерпывающее объяснение, — признал Андрей. — Больше вопросов не имею.

— Тогда, бывай, — опер забычковал окурок, переложил его в левую ладонь, а правую протянул Максимову.

— Всего доброго, — Андрей уважительно пожал руку Климовичу.

— И тебе всего самого! — усмехнулся Петр.

Дверь Рудик открыл почти сразу, стоило Андрею нажать на заверещавший музыкальной трелью звонок.

— Всё нормально прошло? — поинтересовался Вернер, пропуская гостя.

— Конечно, — весело улыбнулся Максимов. — Ты же видел, меня начальник уголовного розыска и брательник Вадика до милиции с ветерком подвозили. С таким почетным караулом никаких проблем не будет. Ну а если серьезно, со мной московский следователь поговорить хотел, но не успел: маньяк новую девушку убил, и он срочно уехал.

— Где? — сразу посерьезнел Рудик.

— В Лисово, — сообщил Андрей.

— Это на западе, — включился в разговор вышедший следом Вадик. — Небольшой поселок на самом краю района. Пара десятков домов, колхозные склады, станция железнодорожная, вот и все достопримечательности. У бати там товарищ жил, и мы каждое лето к нему мотались на рыбалку с ночевкой. Места в Лисовке красивые. Да и озеро живописное.

— Слышал, девочку нашли на заброшенной ферме. Знаешь, где это? — поинтересовался Максимов, проходя на кухню.

— Конечно, знаю, — фыркнул Громов. — Её года четыре назад построили. Планировали коров разводить, молочную ферму делать, ну и рядом склады построить. Потом что-то посчитали, то ли нерентабельно оказалось, то ли очередных денег на продолжение строительства не выделили — забросили.

На кухне сидели, пили чай и хрустели квадратными печеньками из открытой пачки Рудик, Гриценко и Лера. В компании девушки и товарищей Олег заметно расслабился.

— Сволочь, этот маньяк, — заявила девушка, указывая Максимову на табуретку и подвигая чашку с сахарницей. — Когда уже его милиция поймает?

— Трудно сказать, — вздохнул Андрей — Слишком продуманный и скользкий урод. Между струйками дождя просочится.

Лера помрачнела. Наверно, вспомнила поездку в Митяевку и своё похищение.

— Как вы, позанимались? — обернулся Андрей к зашедшему следом Рудику.

— Да, — коротко ответил Вернер, присаживаясь рядом. — Пресс покачали, чуть поработали на турниках, потом удары руками и ногами отрабатывали. Олег очень старается. Но пока ему тяжело с непривычки и не очень получается.

— Это дело поправимое, — отмахнулся Максимов. — Терпение и труд все перетрут. Гринченко ты запомнил, сколько тебе отжиманий и подтягиваний надо ежедневно делать с перерывами?

— Двадцать-тридцать подтягиваний и сорок отжиманий, — сразу ответил рыжий.

— Правильно, — кивнул Андрей. — И в пятницу, когда мы на ВДНХ поедем, встанешь пораньше и сделаешь дневную норму. Не успеешь или не сможешь, закончишь, когда приедем. Можешь даже поздно вечером или ночью, плевать.

— Не слишком ли сурово? — вмешалась Лера. — Мы на целый день ездить и ходить по Москве будем. Он же замучается.

— Не слишком, — сурово отрезал Максимов. — Дал слово — держи. Пусть характер в себе воспитывает.

— Лер, Андрей прав, я, действительно, обещал, — вздохнул Гринченко. — Надо выполнять.

— Молодец, — одобрительно кивнул политтехнолог. — Будешь слушаться — всё у тебя получится.

— Кстати, я уже с парикмахером договорилась. Очень хороший мастер, — довольно сообщила Валерия. — Он сегодня целый день работает, обычно, к нему очередь, записываются на несколько дней вперед, но нам время выделит. И с Миленой, чтобы изобразила с Олегом пару, тоже. Эта ваша Лена будет локти себе кусать, когда их увидит.

— Локти кусать не будет, — усмехнулся Андрей. — Но легкое потрясение гарантировано испытает. Часть самоуверенности точно потеряет. Лер, нам уже пора. Надо вести нашего Джельсомино стричься, а потом в магазин, одежду выбирать. У меня уже план действий сформировался. Пошли, будем воплощать его в жизнь.

Два дня спустя, восемь сорок пять утра. Двор тридцать четвертой школы.

Гам и шум, Максимов услышал ещё на подходе к школе. А ещё через минуту, в столпотворении подростков, рассмотрел белобрысую макушку Рудика, изящную фигурку Леры, Сашу Русина, что-то оживленно рассказывающего Цыганкову. Чуть дальше у выезда замерли два красных «Икаруса». Тамара Владимировна, Хомяков, ещё одна строгая женщина лет сорока пяти в очках, стояли в отдалении от толпы оживленно гомонящих старшеклассников и общались с двумя кивающими мужиками, по-видимому, водителями.

Рудик заметил Андрея, помахал ему рукой. Рядом вскинул ладонь в приветствии Саня, ослепительно улыбнулась Лера, ухмыльнулся Серега. Андрей поправил висящую на плече сумку, подошел к компании, поручкался с парнями, галантно коснулся губами щеки порозовевшей Валерии.

— Взял? — одними губами уточнил у Вернера.

— А как же? — ухмыльнулся Рудик и кивнул на большую спортивную сумку, стоящую рядом. — Всё в соответствии с твоим планом.

— А гитару? — Андрей глянул на Серегу.

— В первую очередь, — улыбнулся Цыганков. — Ты попросил — я сделал. В автобусе уже лежит. Рядом с вещами Вернеров.

— Отлично, — одобрительно кивнул Максимов. — Одно могу сказать, поездка точно скучной не будет.

Серега и Саня, посвященные в цель предстоящей операции, весело заржали.

— Инна Алексеевна разрешила сесть в ваш автобус, — радостно сообщила Лера. — Они с твоей классухой прикинули, в тридцать четвертой школе народу собралось меньше, часть решила не ехать, а у нас — с избытком. Надежда Федоровна нас с Рудиком и Вадиком к вам отпустила.

— Так сразу? — полюбопытствовал Саня. — Даже нотаций не читала?

— А зачем? — пожала плечиками девушка. — Она мне и Рудику полностью доверяет, знает — не начудим. Предлагаю сесть сзади и на последние ряды. Мы уже там место застолбили — сумки положили.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Андрей, не сводя взгляда с довольного лица девушки. — Одной проблемой меньше.

— Трясти будет, — недовольно поморщился Саня.

— Ну и что? — воинственно подбоченилась Валерия. — Ты же не дедушка старенький, переживешь. Зато одной компанией сядем и можем разговаривать.