Кровавая весна 91-го продолжается (СИ). Страница 19

У входа в райотдел стояла черная «волга» с московскими номерами. За рулем скучал водитель — крепкий парень лет двадцати пяти.

— Александр Иванович уезжать собрался? — прищурился начальник ОУР. — Сказал, нас будет ждать. Неужели, маньяк опять себя проявил?

Дверь райотдела распахнулась, на улицу быстрым шагом вышел плотный мужчина среднего роста с тяжелым взглядом. Коротко подстриженные черные волосы посеребрила седина. За ним вышла высокая стройная женщина лет тридцати пяти, и хмурый Климович.

Начальник ОУР заглушил мотор и вылез из машины. Быстро подошел к следователю, уже взявшемуся за замок «волги».

— Александр Иванович, маньяк опять отличился? — уточнил он.

— Да, — коротко ответил следователь. — Новую девушку убил. В Лисово, недалеко от станции. Ты пацана привез?

— Вон, в машине ждёт, — Максим Олегович указал на меня глазами.

— Хорошо, — кивнул Александр Иванович. — Я с ним обязательно пообщаюсь. Но в следующий раз. А пока проведите его в райотдел. Я опытного художника из Москвы привез, дежурный знает. Пусть парень с ним поработает, внешность маньяка опишет, чтобы рисунок был похож. А сам бери Громова и других оперов, кто работает по маньяку и летите на всех парах в Лисово. Убитая девушка на заброшенной ферме, недалеко от речки, вам любой местный покажет. На подъезде увидите, там уже участковый, местные оперативники и начальство. Всё, не теряйте времени, я поехал.

Глава 8

С художником Максимов провозился долго. Сергей Владиленович, мелкий худой мужчина лет тридцати пяти с живыми глазами, схватывал все на лету. Первоначальный набросок он создал ещё на основе письменных показаний Андрея в линейном отделении, а потом только правил, кивая лохматой головой на советы и рекомендации. Карандаш вдохновенно порхал по бумаге, легкими штрихами создавая ястребиные брови, дерзкий злой взгляд, квадратные челюсти убийцы. Деловито елозил ластик, стирая то, что, по мнению Максимова, было неправильным или лишним.

Через сорок минут, Андрей заявил: больше править нечего. До фотографической точности рисунок не дотягивал, но лицо вышло вполне похожим. Впрочем, на рисунок Сергея Владиленовича Максимов не надеялся. В линейном отделении и позже в райотделе он честно предупредил: маньяк умеет маскироваться, с высокой долей вероятности, пользуется актерским гримом или определенными уловками, изменяющими внешность. Может быть связан с театром или актёр в прошлом. Сумел же он как-то перевоплотиться в неприметного алкоголика Поликарпыча, направившего толпу к отделению милиции. А с таким лицом его бы обязательно запомнили…

После последних уточняющих мелких штрихов художник кивнул, положил карандаш, спрятал рисунок в папку и попрощался.

В коридоре Максимова перехватил Климович.

— Отстрелялся? — прищурился старший опер.

— Да, — пожал плечами Андрей. — Свободен как ветер.

— Пойдем, провожу тебя немного, — Петр многозначительно глянул на выход. — Заодно покурю. Не против?

— Нет, конечно. Почему я должен быть против? — удивился Максимов. — Пошли.

На выходе Климович потянул Андрея в сторону находящихся через дорогу пятиэтажек. Зашли во двор, отдалились на сто метров, и стали возле дерева.

Старший опер быстро огляделся. На скамеечке в другом конце двора, опираясь на клюку, сидела одинокая старушка, недалеко от неё, толстая тетка лет пятидесяти махала пластиковой хлопушкой, выбивая облака серой пыли из перекинутого через турник ковра. Ещё один мужик выходил из дальнего подъезда, спеша по своим делам. Услышать о чём разговаривают опер с Максимовым, никто не мог.

Климович удовлетворенно хмыкнул, вытащил из кармана вскрытую пачку «Родопи». Залихватским щелчком выбил сигарету, подхватил её губами. Достал зажигалку, прикрыл сложенной ладонью вспыхнувший огонек, прикурил. Жадно затянулся. Секунду-другую помедлил, затем выдохнул клуб сероватого дыма, начавшего медленно растворяться в воздухе.

Максимов терпеливо ждал, пока Петр соизволит заговорить.

— Дима уехал в Лисово вместе с Олеговичем. Попросил передать, чтобы ты особо не волновался, — сообщил старший опер, опустив сигарету и указательным пальцем сбивая пепел. — Мы опросили жильцов окрестных домов, находящихся возле спортивной площадки. Время, слава богу, было не очень позднее, вашу битву со шпаной видели несколько человек. Четверо с самого начала: старая бабка, любящая посидеть у окна и поглазеть, мужик лет пятидесяти, вышедший покурить на балкон и молодая парочка, недавно переехавшая в квартиру. Они рассказали, как к вам пристали, и ты был вынужден остановить придурков, которые хватали девушку. Ещё пятеро были привлечены криками, когда пошла драка, тебя и Рудика начали месить толпой. Показания мы сняли, запротоколировали, подшили к делу, все как положено. Марков рвал и метал, но было уже поздно. Дать команду изъять документы он не осмелился. Так что, пришить тебе провокацию драки на суде не получится.

— Спасибо, — с чувством поблагодарил Андрей.

— Димке скажешь, — усмехнулся опер и опять затянулся. — Он все организовал, бегал как угорелый больше всех по квартирам, стажеров у меня просил для опроса жильцов. Думаю, после этого, тебе могут предъявить только превышение пределов самообороны. И то навряд ли, учитывая ситуацию и свидетельские показания. Да и травм ты серьезных нанести не сумел, одному глаз повредил, но ничего особо страшного, видеть будет, хоть и не сразу. Капилляры полопались, синяк вспух и глаз слезится, но в принципе терпимо. Сотряс, и раздолбанная коленная чашечка, учитывая обстоятельства и численное превосходство нападающих за критическое превышение самообороны не должны сойти.

Климович сделал паузу и добавил:

— Самые серьезные повреждения нанес товарищ майор, но его, — старший опер усмехнулся, — есть кому защищать. Тронут Трофимыча, загребутся от шишек из Минобороны отмахиваться.

Возможно, мы и с судьей сможем помочь. Смотря кого назначат слушать дело. Понятно, что первый секретарь и Георгадзе могут надавить. Но и у нас связи среди судей имеются. И первого секретаря далеко не все они любят. А сейчас вообще многое легче стало сделать, партократы огласки бояться, да и под борьбу с ними много чего можно провернуть. В общем, Олегович и Дима за тебя впряглись на полную катушку, ну и мы чем сможем, поможем. Кстати, фирму охранную мы уже начали организовывать. Знаешь на кого?

— Откуда? — удивился Максимов.

— На твоего знакомого майора. Они с Олеговичем давние друзья, — довольно сообщил старший опер. — Ещё с детства. Только один в армию, а другой к нам, в милицию пошел.

— Вот же, — усмехнулся Андрей. — Не город, а большая деревня. Все друг друга знают. Куда ни плюнь, в знакомого попадешь.

— А ты как думал, — улыбнулся Петр. — Тем более, на одном районе находимся. Ладно, я о другом хотел сказать. Есть большая просьба.

— Какая?

— Ты про стволы, которые вы с Владом нам сдали, забудь, — попросил милиционер. — Будто и не было их никогда. С Русиным мы уже соответствующую беседу провели.

— Какие стволы? — изумленно поднял брови Максимов. — Не понимаю, о чем вы.

— Это правильно, — иронично усмехнулся Климович. — Соображаешь.

— Но, кстати, чисто гипотетически, — добавил Андрей. — Если милиционеры находят оружие и оставляют его у себя, они же не собираются стать бандитами и его применять? Обстоятельства разные могут быть, правильно?

— Правильно, — подтвердил старший опер. — Если чисто гипотетически, тут есть несколько соображений. Первое, если эти стволы официально оприходовать, у начальства возникнут большие вопросы. А если они ещё где-то засветились? Начнут копать, может всплыть нежелательная информация о нашей встрече с Чёрным. Думаю, в этом случае, сотрудники должны их отстрелять в укромном месте и попросить знакомого эксперта проверить оружие. Если оно было где-то засвечено, узнают. Лишняя инфа на бригаду Черного не помешает.

— А вдруг из них убили кого-то? — поинтересовался Максимов. — Но пока это не всплыло.