Скрепы нового мира (СИ). Страница 37
- Все наши самолеты уже на маршрутах!
- Мда... спасибо!
- Всегда пожалуйста!
Интересно, за что она меня так невзлюбила? Критические дни? Парень бросил? Премии лишили? Хотя, нам бы ее проблемы... нет, конечно из Москвы мы выскочили удачно, спору нет. Билеты умудрились купить по Сашиному свидетельству о рождении, то есть на неизвестную Лукашенко фамилию. Но сложно ли опросить кассиров и пилотов аэропорта? Среди двух-трех сотен прошедших через них за сегодня пассажиров нам не затеряться никак. Когда по нашим следам полетят телеграммы? Сегодня? Завтра? А может быть, наряд уже ждет за ближайшей дверью? Я опустил руку на пистолет... нет, хватит параноить! ГПУ ни за что не выделит серьезных оперативных ресурсов ради простого контрика. Однако останавливаться на ночевку в Харькове все равно страшно.
Отослав Сашу в столовую добыть что-нибудь поесть, я вышел на аэродром - охраны тут нет и в помине. Смотреть, впрочем, тоже нечего. На поле из пассажирских всего один самолет, да и тот, судя по суете вокруг, неисправный.
Для очистки совести я подошел к авиатору, который неспешно стирал грязь с рук воняющей бензином ветошью:
- Простите великодушно, вы куда-нибудь сегодня летите?
- До Минвод, - слава лапласиану, авиатор не стал строить из цели великую военную тайну. - Как победим чертов шестой цилиндр, так сразу.
- Вот же удача! - сорвался я на радостный вскрик. - А билеты отчего не продают?
- Потому что дура, - спокойно и безнадежно махнул рукой авиатор. - Нет, мы конечно от графика уже на четыре часа опаздываем, но взять тебя можем.
- А двоих?
- Хоть пятерых! Всего три пассажира у нас, ежели они на поезд не сбежали. Ну, еще почты накидали много в багаж.
- Вы нас спасаете!
- Ты сперва подумай, - попробовал остановить мой напор авиатор, - может по чугунке-то оно проще будет? Ведь все равно, придется по дороге...
- Вы точно без меня не улетите? - я не стал дослушивать возражений.
- Точно... еще как точно, полчасика провозимся, никак не меньше.
- Так в кассу и передам!
Обратно, к Саше, я не шел, а летел: ветреная девка, она же удача, снова с нами!
Починка затянулась чуть дольше обещанного. Мы не только успели оформить билеты, но и наскоро перекусили густым, наваристым, совсем не московским борщом. Уж не знаю, когда на Украине Старого мира начался Голодомор, в Новом мире не заметно никаких его признаков либо предпосылок. Доступ в столовую совершенно свободный, очередь по меркам СССР заурядная, особой дороговизны то же не наблюдается. Совграждане вокруг не выглядят голодными, хлеб хоть и берегут, но с собой украдкой не тащат. Если так пойдет и дальше - можно смело записывать в свой актив несколько миллионов спасенных жизней. Страшные, непостижимые разумом цифры...
Неужели мне все же удалось изменить мир?
Неужели я провалился в прошлое не зря?!
Где-то на краю сознания мелькнула полная самодовольного пафоса мысль: "за такой результат и погибать нестрашно". Представилась могила на верхушке холма, огромный памятник, выбитая в благородном сером граните эпитафия с подробным перечислением заслуг. Так явно, что пришлось одернуть себя - отправляться на тот свет в прекрасный солнечный день, да на полный желудок, можно ли придумать что-то более аморальное? А еще... нужно твердо помнить - гештальт не закрыт. Пусть Голодомор развеялся мерзким туманом, пусть сорван Великий террор, на моей совести остается Вторая Мировая война. Предотвратить бойню, да еще без негативных побочных эффектов - ради этого стоит жить. И не просто так, а по заветам несостоявшегося "отца народов" - лучше и веселее.
Именно с этим простым человеческим желанием я поднялся по короткой приставной лесенке в салон самолета. Огляделся по сторонам, и невольно улыбнулся: "dreams come true!" Кресла мягкие! Конечно не как диваны Аэрбаса или Боинга, но что-то типа толстых перовых подушек на плетеных креселках все же имелось. Вдобавок, все что можно и нельзя, оказалось обшито для звукоизоляции войлоком, а поверх него, для красоты, плотной узорчатой тканью.* На полу, вообще, чудо чудное - красная ковровая дорожка с высоким ворсом. Шедевр удобства и комфорта, особенно в сравнении с аскетичным до схимы АНТ-9. Интерьер портила всего лишь одна единственная деталь: длинная, густо изляпанная черным маслом лестница, уложенная бортмехаником вдоль прохода.
В полной уверенности иностранного происхождения машины, я поинтересовался у пилота:
- Это у вас Дорнье или Юнкерс?
- Наш самолет, советский, - с гордостью ответил тот. - Калинин пятый!
- Надо же! - искренне восхитился я. - Так хорошо сделали!
- Для кого хорошо, - недовольно буркнул устроившийся на свободном месте бортмеханик. - А для кого и не очень.
Раскрывать подробности он не стал; да я и не интересовался - недостаток, если сильно постараться, можно отыскать в любом сложном механизме.
Взлетели мы подозрительно легко, с короткого разбега, даром что мотор на этой модели всего один. Сделали зачем-то круг над Харьковом и неторопливо попилили вдоль рельсов прямо в сторону полуденного солнца. Саша полностью отошла от страхов первого полета и теперь не отрывалась от окна. Меня же быстро сморили размеренная вибрация и качка, проснулся только при посадке. Ждал Луганск или Донецк - оказалась какая-то Лозовая, меньше часа лета от республиканской столицы. Местные наземные службы, представленные вооруженным берданкой сторожем дощатого сарая, на наш борт не обратили ни малейшего внимания. Зато механик без лишних слов вытащил лестницу и полез копаться в двигателе, то и дело обжигаясь и матюкаясь. Покрутил какие-то гайки, почистил свечи, долил масло. Хлопнул жестянкой капота, махнул рукой, чтобы любопытные, типа меня, живее лезли обратно в салон.
Снова взлетели, я уж думал - теперь-то непременно дотянем до самого Ростова. И ошибся - минут через сорок мы резко пошли на посадку под натужное чихание мотора. Да не на аэродроме, а прямо посередь случайно подвернувшегося покоса. Кочки неподготовленной полосы едва не вытряхнули нас с Сашей из кресел.
- Все, дальше пешком?! - кипя и негодуя, я напал на бортмеханика. - Спасибо, что не убили!
- Чепуха, - небрежно отмахнулся грязной рукой тот. - Первый раз, что ли?**
Так дело и пошло. Час летим - полчаса чинимся, остается лишь позавидовать нашим несостоявшимся попутчикам, которые предпочли самолету поезд. В круговерти взлетов и посадок до ночи добраться в Минеральные Воды не успели; закат застал нас у станции Тихорецкая. Ничуть не расстроившись задержкой, пилот назначил наш следующий вылет на четыре утра, попросил не опаздывать, а еще лучше - прийти за час. Обидно, но ничего не поделать, в темноте авиация тридцатых не летает принципиально. Ситуация для Укрвоздухпути явно штатная - редкий К-5 долетит за день из Харькова до Минвод. Начальник аэродрома, товарищ Гусев, лично отвез нас на телеге в городок - устраиваться на ночлег к извозчику со звучной фамилией Освальд. Жаль, имя у него не Ли Харви, а просто Ося... на этой мысли дремота, похоже, окончательно сморила мой организм.
* * *
Проснулся оттого, что Саша трясла меня за плечо:
- Идет кто-то!
- Давно пора, - стряхивая сумбур воспоминаний вчерашнего дня, я потянулся, в охотку, широко, с хрустом суставов. - Кого там несет?
- А ты посмотри!
Вспомнив про наш шаткий статус, я поспешно вскочил на ноги. Нащупал в кармане пистолет, и даже успел сделать несколько шагов к калитке, когда она широко распахнулась - на службу шествовал товарищ Гусев собственной персоной. Его вялый, вываленный из пиджака живот раскачивался на ходу, как флаг капитуляции в безветренный день. Слева и на шаг позади, как положено порядочной спутнице жизни, семенила с блестящим бидоном в руке грузная тетка в раздражающе пестром сарафане.
- Ну, и где же обещанный вами вылет?! - я начал ругаться с ходу, вместо вместо приветствия.