Тренировочный день 6 (СИ). Страница 33
Наполи знал об этом феномене, ведь на самом деле он никогда не работал в КГБ, как считали его родственники, на самом деле он работал в еще более законспирированной конторе, где от качества обучения зависела его жизнь. С контрразведчиками из КГБ и Особого Отдела он скорее стоял по другую сторону баррикад, его задача была добывать сведения а не обеспечивать государственную тайну. Однако карьера молодого офицера ГРУ не задалась с самого начала, им пожертвовали как пешкой в Стамбуле, «засветив» для агентуры противника. Поэтому его вынуждено вернули в страну из «командировки» и теперь у него не было никаких карьерных возможностей вернуться, ведь с той стороны Железного Занавеса ничего не забывают и ничего не прощают. Так что Наполи смело мог добавить к своему титулу офицера ГРУ и разведчика титул «бывший». Контора обещала позаботиться и даже устроить куда-то на непыльную должность в Бюро, сидеть за столом и перекладывать бумажки, дожидаясь пенсии по выслуге лет, но он предпочел уволиться. Надоело выполнять приказы, а та самая жизнь на грани, на острие, которая в свое время и заставила его выбрать карьеру разведчика — стала уже недоступна.
Так что он выбрал семью. И не потому, что решил остепениться и вести спокойную жизнь обычного советского человека. В отличие от прочих он знал много такого, о чем не говорят на кухнях или митингах. Он своими глазами видел практически абсолютную власть партийных лидеров республик Средней Азии, где власть Советов понимают на свой особый, восточный лад. Видел бидоны из-под молока и железные двухсотлитровые бочки до самого верха, забитые пачками купюр, золотом и драгоценными камнями, видел «дачи» секретарей парткомов, больше похожие на дворцы, с бассейнами, крытыми теннисными кортами и подземными гаражами. Не понаслышке знал о гаремах из несовершеннолетних школьниц для некоторых из клана Рашидовых. О том, как внезапно пропадают люди, которые решают доложить «наверх» о многомиллиардных приписках в отчётности по сдаче хлопка, как либо подкупают, либо устраняют неугодных в МВД и прокуратуре республик Средней Азии, особенно в Узбекской ССР.
Наполи был воспитан в традициях ГРУ и излишнего, свербящего чувства справедливости у него не было, как и положено разведчику (пусть и бывшему) он был циничен и прагматичен. Стенать по поводу коррупции и беспредела не было смысла, а вот использовать все это в своих собственных интересах — имело смысл. Если высшее руководство страны поощряет такое, если ЦК КПСС не реагирует на прямые письма и обращения с мест — значит это кому-то нужно, значит так положено. А это означало, что такое — дозволено. И Наполи собирался самостоятельно создать такую же структуру. Работать на себя. Жить так, как живут Рашидовы — с бассейнами, гаремами и прочим. Вот только он не собирался деньги в жестяных бидонах гноить и в землю зарывать, у него все еще остались связи за рубежом, а там частные счета неприкосновенны.
Так что он уволился из Конторы и приехал в провинциальный сибирский город, к дяде Гураму. Зачем? Чтобы помочь дяде Гураму выстроить такую же семью как в клане Рашидовых в Узбекской ССР. В такой структуре обязательно найдется место бывшему разведчику, и оно конечно нашлось. Он уже сейчас знает все, чем занимается дядя Гурам и на чем делает деньги, так что в любой момент сможет перехватить управление кланом если с дядей что-то случиться. А пока ему важно показать себя, стать незаменимым. Хорошо что его двоюродный брат Давид такой придурок… ходит по городу как павлин, катает каких-то девок на папиной «Волге», пьет и дерется. Связался с какой-то лахудрой из школы, обычная учительница… хотя конечно симпатичная и ухоженная, но он, Наполи, видел в Стамбуле и Варшаве таких красоток, что эта рядом с ними как будто из подворотни выглядит.
Он закрыл стекло, вышел из машины и захлопнул дверцу. Огляделся по сторонам. Раннее утро. Такое время, что людей нет, через час-другой они уже заполнят улицы, торопясь на работу. Вот и хорошо… с ранья никто и спрашивать не будет, а если спросят — то тут главное вести себя уверенно, будто так и нужно. Чертов Давид, ухаживая за своей лахудрой из школы — умудрился выхватить от физрука, выхватить неслабо, даже в больнице валялся несколько дней. Непосвященному человеку покажется что травмы от падения. Упал неловко, со всеми бывает, пол бетонный, человек хрупкий, хрусть и пополам как говаривал Коровьев. Однако Наполи знал, что человеческое тело довольно прочный механизм, а Давид остеопорозом не страдал, косточки у него не стеклянные. Чтобы вот так переломаться — это нужно было его в бетономешалке прокрутить или с высоты четырех метров на асфальт уронить. Потому что при падении с высоты собственного роста человек ну никак не может себе локтевой сустав против движения вывернуть. Это характерная травма, она как визитная карточка человека, который умеет делать другим людям больно. Рычаг локтя в самбо например… хотя, судя по рассказу Давида все произошло в броске. Значит — другие приемы борьбы, что-то с дальнего востока, вроде джиу-джитсу или запрещенных приемов дзюдо.
И это все конечно неприятно, но придурок Давид сам виноват, сам бы и разбирался… а по-хорошему нужно было ему ремня вломить за то, что привлекает внимание там, где не нужно. Но вот то, что произошло потом… пистолетная пуля, пробившая стекло черной «Волги», аккуратная дырочка диаметром в девять миллиметров… это меняло все. Дяде Гураму он сказал, чтобы от физрука отстали, что это предупреждение и что парень скорее всего из Конторы, правда вот из какой — он не знает. Что пуля была выпущена из бесшумного ствола с ослабленной пороховой навеской, и он такое уже видел, хотя это было неправдой. Такое не могло быть Конторской разработкой, он видел бесшумные модели, видел и мог различать последствия выстрела, эта пуля пробила стекло, но ничего больше. Такая пуля даже не ранила бы человека, так что это в чистом виде предупреждение. Скорее всего кустарная разработка, самоделка.
А не сказал Наполи об этом, потому что не хотел, чтобы у Давида и дяди Гурама появилось острое желание все же отомстить физруку, сделав так, чтобы тот «пропал без вести». Потому что вокруг этого физрука происходило много странных вещей, крутилось много странных слухов и никто из Конторы не стал бы палиться вот так. Конторские они тихие, незаметные, физически крепкие, жилистые и на лицо такие, что взгляд отвел и тут же вспомнить не можешь. Это если законспирированные. Обаятельные весельчаки скорее в разведке нужны, на территории врага, дабы привлекать к себе людей. А если в сибирском городе внедряют человека в школу под прикрытием, так он должен тише воды и ниже травы сидеть, а не ломать руки и не стрелять в машины…
Наполи собирался жить долго и терпеть не мог тайн и загадок. Он понимал что лезть куда-то напролом всегда рискованно, могут и голову открутить, считать что он и дядя Гурам со своим кооперативом, с дядьями и братьями уже бога за бороду поймали — глупо. Но и позволить странному физруку оставаться неизвестным фактором в городе, где они решили свой клан обосновать — тоже неправильно.
Вот и ответ на вопрос «а что именно Наполи Саркисян, а по паспорту Николай Иванов делает ранним утром во дворе общежития Комбината». Он совершенно точно знает, что тренер Полищук сегодня не ночует дома, а ему нужно провести… оперативный досмотр квартиры. Не обыск, нет… оперативный досмотр отличается от обыска тем, что если у тебя дома провели обыск, то ты об это знаешь. Ну или узнаешь обязательно, как только домой вернешься. Досмотр же проводится тайно, все вещи возвращаются на свои места и в идеале никто ничего не заподозрит. В лучших традициях восточногерманской «Штази».
Он поднимается по лестнице на нужный этаж. Коридорная система, общежитие, запах чего-то прокисшего, стоящий на лестничной клетке, окурки в жестяной кружке на подоконнике. Замок на общей двери, настолько раздолбанный ключами всех жильцов, что его можно открыть отверткой просто провернув. Он открывает дверь и проходит в коридор. Третья дверь. Снова замок. Тут он останавливается и осматривает дверь и замок. Ранее утро, все жильцы еще спят, но если даже кто-то и застанет его тут, в коридоре, он сделал бы вид что так, как и должно. Что он друг Виктора Полищука, который дал ему ключ от своей комнаты, чтобы он забрал там нужную ему вещь. Или что еще… уж он бы придумал.