Вернись и начни сначала (СИ). Страница 4

— Ладно, — Сэм примиряюще похлопал друга по плечу. – Обещаю быть осторожнее и не попадаться на глаза патрульным.

Подошла Кристи. Она уже успела вынуть из рюкзака Сэма нужные детали и разложить их на свободном пространстве стола, притулившегося в углу, возле мигающих серверов. Рабочее место Крис выглядело как запущенный склад электротоваров. Полки вокруг стола были густо утыканы коробками с ресиверами, материнскими платами, процессорами, вентиляторами, жесткими дисками и прочими нужными любому компьютерщику вещами. На столе и даже под столом торчали лаконичные корпуса системных блоков.

— Иди спать, Сэмюель, — сказала Кристи, — мне все равно нужно апгрейдить комп. Подежурю вместо тебя.

— Я посижу с тобой, — поддержал Иван. – В последнее время одолевает бессонница.

— От Терезы нет вестей? – спросил Сэм. Тереза, подруга Ивана, инженер-технолог, ушла с Конечной месяц назад.

— Мы поссорились, и я сильно обидел Терезу. Сам не знаю, что на меня нашло, — нахмурился Иван. – Временное помутнение рассудка. Мы же с ней два года были вместе.

— Найди ее, извинись. Тереза – добрая душа, непременно простит, — Кристи сочувственно глядела на друга.

— Ты еще мелкая – понимать в этом, — фыркнул Иван.

— Мне семнадцать, — гордо заявила Кристи и тише добавила: – Будет через два месяца.

— По законам Хоупфул-Сити ты несовершеннолетняя, — уточнил Сэм.

— Я живу не в Хоупфул-Сити, а в Трущобах. У нас здесь другие законы, — Кристи гордо вскинула голову и направилась к кофейному автомату. Она обожала работать по ночам. Да и место ей выделили по соседству с шумными принтерами. Днем особо не наработаешься.

Иван прошел к своему столу, который разместился неподалеку от места Кристи, сел на железный табурет, пощелкал мышью, открыл чертеж. Сэм окинул рабочее пространство Конечной усталым взглядом и начал подниматься по лестнице. Сейчас умоется и до утра поработает над конструкцией Машины. Нужно кое-что проверить.

***

Когда Сэм возвращался домой, Джулия всегда ждала его на пороге. Завидев ее, Сэм улыбался, широко, счастливо. Даже теперь, спустя тридцать лет, как поженились, она оставалась для него самой красивой и желанной. В темно-русых волосах еле заметно блестели седые пряди, синие глаза удивленно и печально глядели на мир, тонкая, порывистая фигура сохранила гибкость и стройность. Сэм неустанно благодарил судьбу за встречу с Джулией и желал лишь одного: прожить с ней бок о бок до самой кончины.

Наступила осень, и в Хоупфул-Сити пожелтели редкие деревья. Сквозь их прозрачные кроны проглядывало густо-синее небо, свет был такой пронзительный и яркий, что хотелось зажмуриться. Прохожие переоделись в модные тренчи и с радостными, беззаботными улыбками спешили в кафе и рестораны на встречи с такими же беззаботно счастливыми людьми.

— С годовщиной, любимая, — Сэм подарил жене букет орхидей и тепло поцеловал ее в зарумянившуюся щеку.

— Ты не забыл, мы идем к «Свану»? Сегодня играет знаменитый пианист. В программе твой любимый «Лунный свет» Дебюсси.

— Думаешь, стоит идти? – Сэм открыл дверь, впустил жену в дом и тревожно оглянулся. – В городе беспорядки. На улице Возрождения снова манифестация.

— Мы возьмем такси, — Джулия поставила цветы в старинную вазу Тиффани и теперь задумчиво поглаживала нежные лепестки. А ее мысли витали где-то далеко отсюда.

— Что ты решила? – радость на лице Сэма вытеснила тревога. – Поедешь в нейроцентр и сотрешь воспоминания об Элизабет? Не стоит так рисковать.

Джулия оставила цветы, повернулась к мужу. Упрямо сжала губы. В ее глазах появился стальной блеск.

— Мы договорились, что в этом случае каждый решает за себя. Ты не возражал. Мои воспоминания принадлежат лишь мне. И я решаю, оставить их или стереть.

— Я не могу с этим согласиться, — вспылил Сэм. – Ты обо мне подумала? Я же люблю тебя и не хочу, чтобы ты пострадала. Риск слишком велик. Программа еще на стадии испытаний.

— Герберт и Марта Стелз стерли воспоминания о сыне. И теперь живут счастливо.

— Им повезло. Я слышал про другие случаи, когда пациенты лишались всей памяти и становились инвалидами. Я не хочу для тебя такой судьбы.

— Все будет хорошо, милый! Сегодня мы идем на концерт, а завтра утром ты отвезешь меня в нейроцентр. И заберешь уже свободной и счастливой. Тебе понравится счастливая жена. Мне больше не будут сниться кошмары, я не буду впадать в депрессию, уйдет тревога.

Во время концерта Сэм не обращал внимания на музыку и не сводил глаз с тонкого профиля жены. Любовался, впитывал каждую черточку, каждую морщинку, желал запомнить ее такой. Тревожное предчувствие мучило его всю ночь – он глаз не сомкнул. А наутро взял такси и отвез жену в ведущий нейроцентр Хоупфул-Сити. В операционную его не пустили, и он нервно топтался в коридоре, пока, наконец, не открылась дверь и он не увидел глаза хирурга, растерянные, слегка виноватые. Еще до того, как тот произнес жестокие слова, Сэм понял: Джулия уже никогда не будет с ним. Он опустился на пол, спрятал лицо в ладонях и горько заплакал.

Глава третья. Кристи

Кристи помнила, как провожала маму и папу. Они стояли на пороге белоснежного дома в богатом районе Хоупфул-Сити. Мама беспрестанно глядела то на часы, то на дорогу – ждала такси. Папа прижимал к себе Кристи и вполголоса давал наставления:

— Когда выходишь, запирай дверь. У нас спокойный район, но мало ли что.

— Хорошо питайся. Мать наготовила тебе кучу еды. Не забывай обедать.

— Не выключай телефон. Для нашего спокойствия.

— Хоть изредка отлипай от компьютера и ходи в парк. У тебя синяки под глазами от недосыпа и нехватки свежего воздуха.

— Джон, хватит учить ее, — вмешивалась мама. – Она уже взрослая, скоро пятнадцать. Должна понимать, что нужно есть, спать и запирать дверь, когда выходишь на улицу.

Кристи обнималась с папой и глядела на маму восхищенным взглядом. Стройная, белокурая, в элегантном костюме, Фелисити Перкс с легкостью перешагнула сорокалетний возраст и не собиралась стареть. Одноклассники Кристи считали ее мать красоткой, а их папаши невольно подтягивали животы и выпрямляли спины, когда Фелисити приходила на родительские собрания. Отец Кристи, доктор экономических наук, казалось, не замечал взглядов, которые на его жену бросали посторонние мужчины. Они с Кристи, темноглазые и темноволосые, на фоне ослепительной жены и матери выглядели подкидышами. Будто случайно прибились к златовласой богине, а не состоят с ней в родстве.

Когда родители сели в такси, Кристи вышла на дорогу и долго смотрела им вслед. Она решила не ходить в школу и устроила себе ленивый выходной с любимой игрой и пакетом вредных чизбургеров из ближайшей закусочной. На следующее утро позвонила родителям. Те успешно выступили на парижской конференции и собирались на вечерний спектакль в «Гранд Опера». Днем позже они сели в самолет, поднялись в небо и рухнули на взлетно-посадочную полосу. В новостях сказали: террористический акт. Кристи крепко спала и ничего не знала. Узнала гораздо позже. Когда родители не приехали в назначенное время, и она открыла сайт авиаперевозок, чтобы узнать о причине задержки рейса…

Кристи в отчаянии выбежала из дома и бросилась, куда глаза глядят. Не могла поверить, что их больше нет. Бежала по улицам, вглядывалась в улыбчивые лица прохожих.Ей казалось, стоит лишь приглядеться, и она разглядит в незнакомой толпе маму и папу.

На город опустился вечер, повсюду ярко горели огни рекламы. Гремела музыка, которую часто прерывал нежный женский голос:

— Нейроцентр «Светлое будущее» ждет своих пациентов. Счастье здесь, оно рядом. Приходите и будьте счастливы.

— Серена Вудроф только что прошла процедуру коррекции воспоминаний и чувствует себя отлично. Никаких побочных эффектов!

Кристи не слушала, бежала дальше. Нельзя отвлекаться. Они где-то здесь, поблизости. В том ресторане с джазовой певицей и нарядными людьми? Или в закусочной на углу, там, где самая вкусная пицца? Мама обожает пиццу с морепродуктами, а папа с колбасой. Кристи подбегала к окнам, всматривалась в лица, искала и не находила. И неслась дальше.