Сэр (лп). Страница 50

— Это моя темница, — объясняю я. — Работа в процессе необработанный алмаз.

Парни смеются, но, вероятно, разрыдались бы, увидев мои апартаменты на самом деле.

— Уэст нанимает самых красивых женщин, — говорит Мэтт, наклоняясь ко мне. Он кладет теплую руку мне на колено и шепчет: — Я бы не запер тебя в шкафу, если бы спал прямо над тобой.

Я натягиваю фальшивую улыбку.

— Отлично.

Затем я пытаюсь убрать его руку со своего колена. Когда она падает, он просто поднимает ее и опускает обратно. Это довольно дерзко, этот чувак пытается соблазнить меня…

— Убери свою руку, — произносит низкий голос.

Я поднимаю взгляд, на мгновение напрягаясь, когда в комнате появляется Уэст... Только откуда именно? Он встает перед нами, неодобрительно смотрит на меня карими глазами, прежде чем вернуться к моему новому другу Мэтту.

Мэтт опускает руку, изображая невозмутимость. Мы играем еще одну раздачу, и Уэст, не говоря ни слова, задерживается, разглядывая всех… разглядывает меня.

Я нервно отхлебываю пива, время от времени поглядывая на него. Он… все еще здесь. Присутствует. Я могу сказать, что Уэст трезв, а я этого не ожидала. Он бродит по комнате, наблюдая за игрой, наблюдая, как я проигрываю снова и снова. Мои фишки тают, но это потому, что я больше слежу за ним, чем за своими картами.

В конце концов, он садится в кресло прямо напротив нас. Кажется, он сосредоточен на Мэтте больше, чем на ком-либо другом. Мэтт не прикасается к моему колену, но придвигается ближе, и меня окутывает аромат его одеколона. Это приятный аромат, не такой уникальный, как у Уэста, но все равно очень приятный, и на Мэтта тоже приятно смотреть, так что я не то чтобы страдаю, но Уэст, похоже, с этим не согласен. Его челюсть сжата, когда он пристально смотрит на него.

Когда Мэтт выигрывает раунд, его голос гремит на всю округу. Он подпрыгивает, высокомерно говорит несколько слов нам, «проигравшим», прежде чем плюхнуться обратно и, обняв меня за плечи, сказать:

— Мне нужно, чтобы ты была рядом со мной. Ты мой талисман на удачу.

Уэсту… не нравится такое развитие событий. Он ревнует. Я вижу это по его лицу. Выражение его лица становится грозным, когда он наклоняется вперед, упираясь локтями в колени, и смотрит на Мэтта, приоткрывая губы, чтобы сказать:

— Убери свою руку.

Мэтт напрягается, прежде чем ослабить хватку на моих плечах.

— Я что-то делаю не так?

Уэст поджимает губы.

— Моя помощница не хочет, чтобы к ней прикасались.

По моему телу пробегают мурашки, когда я с облегчением выдыхаю. Я стараюсь вести себя непринужденно, надеясь, что мы сможем продолжить нашу игру, потому что мне отчаянно нужно отвлечься, иначе я так и буду пялиться на Уэста.

В комнате царит напряжение. Музыка играет какие-то неприличные мелодии, но я едва слышу их из-за шума крови в ушах. Я чувствую себя не менее неловко. Мэтт отодвинулся от меня как можно дальше. Он практически свисает с края дивана, и никто больше со мной не разговаривает.

— Ну же, ребята, — подбадриваю я их. — Мы все еще веселимся, верно?

Они, похоже, не согласны.

У меня теперь плохая аура.

Хотя я не могу винить Уэста. Я ценю его вмешательство…

Мое тело внезапно замирает, когда я вижу, как вокруг него толпятся женщины. Одна из них сидит на подлокотнике его кресла и что-то шепчет ему на ухо. Мой пульс учащается, и внутри меня нарастает напряжение, которое невозможно игнорировать.

— Слезай с этого кресла, — шиплю я, уставившись на брюнетку с длинными ногами. Когда она смотрит на меня с самодовольным выражением, затуманивающим ее черты, я добавляю: — Оно антикварное, и твоя накладная задница его испортит. Слезай. С него.

Когда она этого не делает, я вскакиваю на ноги, и внезапно она спрыгивает с кресла, спотыкаясь на своих каблуках. Уэст немедленно встает и хватает меня за руку, когда я подхожу достаточно близко, чтобы замахнуться на эту самодовольно улыбающуюся девицу…

— Думаю, на сегодня мы достаточно повеселились, — говорит он натянуто. — Больше никакого алкоголя, Айви. Пошли.

Он выпроваживает меня из комнаты, а я все еще киплю от ярости при мысли о том, что эта женщина прижималась к нему, касаясь губами его уха.

— Ты не должен был позволять ей делать это, — рычу я на него, у меня кружится голова, пока он ведет меня по темному коридору. — Это антикварное кресло, Эйдан.

— Ты очень дорожишь этим креслом, я понял.

— Дорожу, — говорю я, когда он открывает дверь, обнимая меня и прижимая к своей груди. — Я очень забочусь о твоей мебели. Она является продолжением дома, Эйдан. — Точно так же, как твое ухо является продолжением твоего тела.

Его грудь вздымается от удовольствия. Его губы скользят по моему уху.

— Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени.

— Эйдан. — Я закрываю глаза, наслаждаясь.

— Ммм.

Я смутно осознаю, что мы в его спальне. Он подводит меня к своей кровати и усаживает на край матраса, а затем опускается рядом, чтобы снять с меня туфли. С ремешками это довольно сложно. Я все еще в рабочей одежде, и мне нужно принять душ, но… у меня сейчас слишком кружится голова. Смотрю на него сверху вниз, пока он расстегивает одну туфлю и снимает ее, аккуратно ставя перед тумбочкой. Я смотрю на него, на его потрясающее лицо и сосредоточенные губы. От эмоций у меня снова перехватывает горло.

— Что ты делаешь? — шепчу я, сбитая с толку его заботливым поведением.

— Ты заботилась обо мне, когда я был одурманен наркотиками, — говорит он, глядя на меня снизу вверх. — Я делаю то же самое. Тебе нужно оставаться в этой комнате, подальше от всех этих людей.

— Почему?

Эйдан задерживает взгляд на мне.

— Просто сделай это.

Он начинает занимается другой моей туфлей.

Моя грудь наполняется нежностью.

— Я продолжаю думать о тебе… — в порыве вырываются мои пьяные слова. — А ты… ты думаешь обо мне?

Его руки замирают, и на этот раз он не смотрит на меня.

— Больше, чем мне хотелось бы.

— Что происходит? — Мне не нужно уточнять, что я имею в виду. Знаю, что он понимает. Что происходит между нами?

— Я… не знаю, — признается он.

Я сглатываю, прерывисто дыша, продолжая смотреть на него.

— Куда ты ходишь по ночам?

Он продолжает расстегивать ремешки и, не отвечая, снимает вторую туфлю. Однако его прикосновение к моей ноге затягивается. Он проводит ладонью по моей икре и замирает, нахмурив брови.

— Я хожу.

— Ты ходишь?

— Я хожу и думаю… и возвращаюсь, и вижу всех, и я… жду.

— Чего ждешь?

Даже в темноте я вижу печаль на его лице.

— Я не знаю. Я… не могу вспомнить, но знаю, что чего-то жду.

Прежде чем я успеваю ответить, он встает.

— Ложись. Забирайся под одеяло, Айви.

Я ложусь на спину, и он помогает мне забраться под одеяло. На улице тепло, так что в этом нет необходимости, но мне нравится, когда он прикасается ко мне. Я... тоже хочу прикоснуться к нему. Когда он натягивает одеяло, я накрываю его руку своей, когда она доходит до моей груди. Его глаза встречаются с моими, и мы некоторое время смотрим друг на друга, ничего не говоря.

— Засыпай, — тихо требует он, наконец отстраняясь.

Я наблюдаю, как он исчезает в ванной, а затем включается душ.

***

Знаю, что Уэст в постели рядом со мной. Я чувствую его, хотя кровать такая большая, и он не прикасается ко мне. Я чувствую его, чувствую запах его геля для душа, слышу его тихое дыхание.

В голове у меня туман. Я все еще пьяна. Алкоголь бурлит у меня в желудке, и я чувствую себя не лучшим образом, когда поворачиваюсь на бок в поисках его.

— Эйдан, — шепчу я срывающимся голосом.

Он поворачивает голову в мою сторону.

— Что такое?

— Я чувствую себя не лучшим образом.

Я слышу в его голосе, как он хмурится.

— Проспись.

Я стону, зарываясь лицом в подушку.