Оракул с Уолл-стрит 6 (СИ). Страница 13

Агент сел на край стола, его серые глаза сверлили меня немигающим взглядом.

— Поэтому условия сотрудничества будут несколько иными, чем предполагал мистер Толсон.

— Какими именно?

— Полное подчинение указаниям Бюро. Еженедельные отчеты о всех финансовых операциях Синдиката. Предварительное согласование любых крупных сделок. И готовность дать показания против ваших подельников, когда мы сочтем это необходимым.

Харрис встал и подошел к окну, его силуэт четко выделялся на фоне серого света.

— Взамен мы обеспечиваем защиту от федерального преследования и прикрытие вашей деятельности как операции под грифом «совершенно секретно».

Я медленно прошелся по складскому помещению, обдумывая ситуацию. Харрис попытался поставить меня в положение загнанного в угол преступника, но у меня были собственные козыри.

— Мистер Харрис, — сказал я наконец, — боюсь, вы переоцениваете положение Бюро в этих переговорах.

— Каким образом?

— А каким образом вы объясните конгрессу и прессе, что Бюро полгода наблюдало за крупнейшей преступной организацией страны и не предприняло никаких действий?

Я остановился напротив агента, глядя ему прямо в глаза.

— Те фотографии из Атлантик-Сити доказывают не только мое присутствие, но и присутствие агентов Бюро. Если я преступник, то почему меня не арестовали на месте?

Лицо Харриса дрогнуло почти незаметно, но я поймал эту тень сомнения.

— Более того, — продолжил я, — мой банк помог сотням семей пережить кризис. Текстильная фабрика дала работу трем сотням человек. Если эта деятельность финансировалась из криминальных источников, то получается, что Бюро позволило отмыть миллионы долларов через социальные программы.

— Вы пытаетесь шантажировать федеральное правительство? — голос Харриса стал жестче.

— Я пытаюсь объяснить всю серьезность ситуации, — спокойно ответил я. — Вы можете арестовать меня прямо сейчас. Но тогда завтра все газеты страны напишут о том, как федералы уничтожили единственного банкира, который реально помогал простым людям после краха.

Я достал из внутреннего кармана пиджака сложенную газетную вырезку и положил на стол.

— «Herald Tribune» от прошлой недели. Статья о том, как мой банк спас от разорения двести семей. Автор Элизабет Кларк, одна из самых влиятельных журналисток Нью-Йорка. Как вы думаете, как она отреагирует на мой арест?

Харрис взял вырезку и пробежал глазами по тексту. Статья действительно была очень комплиментарной, представляя меня как финансового реформатора и защитника интересов простых людей.

— К тому же, — добавил я, — арестовав меня, вы лишитесь единственного источника информации о внутренних операциях самой влиятельной преступной организации Америки.

Агент сложил газетную вырезку и бросил обратно на стол.

— Что вы предлагаете?

— Честное партнерство на взаимовыгодных условиях, — я придвинул стул и сел напротив него. — Кодовое название операции «Чистые руки». Я продолжаю деятельность в качестве агента под прикрытием с задачей проникновения в финансовые структуры организованной преступности.

— Продолжайте.

— Никаких еженедельных отчетов. Я сам решаю, какую информацию передавать и когда. Никого принуждения к даче показаний против конкретных лиц без моего согласия.

Харрис нахмурился:

— А что получает Бюро?

— Полную картину финансовых потоков Синдиката. Информацию о планируемых операциях. Доступ к банковским записям через мой банк. И самое главное, возможность уничтожить организацию изнутри, но только когда придет время.

Я встал и подошел к окну, сквозь газетную бумагу проникали серые лучи зимнего солнца.

— Мистер Харрис, позвольте объяснить стратегическую перспективу. Синдикат контролирует миллионы долларов и имеет связи по всей стране. Прямое силовое давление приведет лишь к тому, что организация уйдет в подполье и станет еще более опасной.

— А ваш план?

— Постепенное переориентирование криминальных капиталов в легальную экономику. Большинство боссов прагматики. Если им предложить более выгодные и безопасные способы инвестирования, они откажутся от незаконной деятельности.

Я повернулся к агенту:

— Через три-четыре года Синдикат трансформируется в обычные инвестиционные фонды и бизнес-корпорации. А те, кто откажется от перехода к законности, окажутся изолированными и уязвимыми. Впрочем, это не означает, что самым отъявленным преступникам удастся ускользнуть.

Харрис долго молчал, обдумывая предложение. Его пальцы барабанили по столешнице, а взгляд был устремлен в пространство.

— Амбициозный план, — произнес он наконец. — Но что гарантирует, что вы не используете прикрытие Бюро для расширения криминальной деятельности?

— Результаты моей работы за последний год, — ответил я. — Социальные программы банка, восстановление фабрики, помощь безработным. Если я хотел только обогащаться, зачем тратить миллионы на благотворительность?

— А ваша личная выгода?

— Возможность изменить американскую экономику к лучшему. Создать систему, где банки служат людям, а не наоборот. Показать, что капитализм может быть социально ответственным.

Я сел обратно за стол и внимательно посмотрел на агента:

— Мистер Харрис, кризис показал несостоятельность старой финансовой системы. Нужны радикальные перемены. Но эти перемены должны происходить эволюционно, изнутри, а не через революционное разрушение.

— И вы считаете себя подходящим человеком для таких перемен?

— Я единственный человек, который имеет доступ одновременно к преступному миру, легальному бизнесу и правительственным кругам. Плюс у меня есть капитал и знания для реализации масштабных проектов. У вас есть такой же на примете?

Харрис встал и прошелся по помещению, его каблуки стучали по бетонному полу. Несколько минут он размышлял, изредка поглядывая на разложенные фотографии.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Но у Бюро есть собственные условия.

— Слушаю.

— Первое. Никаких действий, которые могут повредить интересам национальной безопасности. Если Синдикат планирует операции против правительственных учреждений, мы должны знать немедленно.

— Согласен.

— Второе. Информация о коррупции в правительственных кругах передается в Бюро в полном объеме. Мы сами решим, как ею распорядиться.

— Разумно.

— Третье. Если операция «Чистые руки» будет скомпрометирована, вы обязуются дать полные показания против лидеров Синдиката в обмен на защиту свидетелей.

Я помолчал, взвешивая это условие. Оно означало, что в случае провала я должен буду предать людей, которые мне доверяют.

— Мистер Харрис, это условие приемлемо только если компрометация произойдет не по моей вине.

— Согласен.

— И четвертое условие с моей стороны, — добавил я. — Все документы операции «Чистые руки» засекречиваются на пятьдесят лет. Никаких преждевременных разоблачений в прессе или конгрессе.

Агент кивнул:

— Это в интересах всех сторон.

Мы пожали друг другу руки, скрепляя соглашение. Ладонь Харриса была сухой и твердой, как у человека, привыкшего к ответственным решениям.

— Когда начинаем? — спросил я.

— Немедленно. Завтра вы получите документы, подтверждающие, что являетесь агентом под прикрытием с марта 1929 года. Вся предыдущая деятельность будет задним числом оформлена как спецоперация.

Харрис собрал фотографии и документы в папку:

— А теперь расскажите о ближайших планах Синдиката. Что планирует Массерия?

— Дон Джузеппе сосредоточен на легализации активов через покупку недвижимости и промышленных предприятий. На следующей неделе планируется приобретение двух сталелитейных заводов в Пенсильвании.

— Сумма сделки?

— Около трех миллионов долларов. Заводы покупаются через подставные компании, но затем будут переоформлены на легальные корпорации.

Харрис делал пометки в блокноте:

— А что с Лучиано?

— Чарли больше заинтересован в международных связях. Планирует расширение торговых операций с Европой и Латинской Америкой. Официально импорт оливкового масла и вина, но каналы можно использовать для других целей.