Избранник Газового космоса. Страница 20

В первый раз я пришел в себя в повозке. Я лежал на кишащей вшами шкуре грузового бактра. Грудь – в бинтах, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Нога – тоже в бинтах и болит: как бы стафилококков не нахвататься в этой походной обстановке!

Повозку качало, дорога была не ахти. Возле моего лица стояли корзины с вяленой рыбой. Пахло не очень приятно, и я надеялся, что этот тухлый запашок исходит не от меня. Борта телеги были низкими, я видел, как мимо проезжают мои товарищи по оружию. Как же хотелось тоже сесть верхом, поскакать по наезженной тропе, ощущая себя здоровым и полным сил, как бактр, который был бы под моим седлом!

Но геройство имеет обыкновение выходить боком. Кому, как не мне, покойному первопроходцу космоса, знать об этом.

Я хотел позвать Нилу… Ну, размечтался, старый пенек! Как же, станет асур дежурить возле раненого наемника!

…но почему-то позвал Ситу.

И в какой-то миг мне показалось, что я увидел ее! Увидел ее красивое лицо с застывшим выражением покорности в глазах.

Чур меня!

Видение пошло крупной зыбью и растворилось на фоне серой вереницы караванщиков.

Кто-то опустил к моим губам флягу. Я сначала напился и только потом посмотрел, кто же удосужился меня проведать. Думал, что это зубастый Алак или кто-то из ребят…

Рядом с телегой шагал мой верный слуга Бакхи.

Он был одет в коричневый хитон с треугольным капюшоном. Это и понятно – нагишом по пустыне не побегаешь. Хитон был подпоясан серебряной цепочкой. Хорош слуга, тянет, наверное, потихоньку из хозяйской мошны.

Значит, и Сита мне не привиделась. Шайка-лейка в сборе!

Не хватало только Паршивого Сорванца и Псицы, объявивших меня мертвецом.

На самом деле я слишком плохо себя чувствовал, чтобы мыслить трезво. Бакхи, видимо, это понимал. Он потянулся ко мне клешней, потрогал лоб. Эдакий жест отеческой заботы…

– Я знаю, кто ты, – проговорил он, наклонившись. – Ты – перехожий. Бродяга с каменным сердцем. Ты утратил живую искру своей души в родном мире. Но ничего. Мы это используем! Нам это даже может пойти на руку!

И он «пощелкал» клешней перед моим носом.

…Во второй раз я пришел в себя уже на Пещерном Острове. Похоже, мне стало совсем худо.

Был сумрачный коридор, скупо освещенный электрическими лампами. Туда-сюда сновали люди. Арраканские дельцы в неизменных халатах. Кшатры, вооруженные мечами и винтовками. Брамины в шафрановых рясах. Они все занимались делом. Вдоль стен же стояли, сидели или лежали, ожидая, праздные личности вроде меня.

Живая очередь, словно на Страшный суд. И очередь продвигалась оч-чень медленно.

В голове постепенно прояснялось. Или это просто стали ярче светить лампы. Я вдруг заметил, что кшатры излишне суетливы, что арраканцы безусловно встревожены, а брамины сохраняют безмятежность на благостных лицах, но рясы их – в багровых пятнах.

Мне это не очень понравилось; тренированный нюх Шакаджи чуял запах пороха.

И тут ко мне подошли.

Кожаные штаны в обтяжку, стройные ноги. Нила-Нилам! А с ней седобородый коротышка в кольчуге длиною до колен и шлеме, похожем на колпак.

– Это он? – поинтересовался коротышка, имея в виду, само собой, меня.

– Он, – подтвердила Нила и обратилась ко мне: – Ты слышишь нас?

Я что-то булькнул в ответ. Нила и коротышка многозначительно переглянулись.

– Ты поправишься, – соврала мне Нила. – Глаз зрит, все будет хорошо.

– Ты дрался как лев, друг мой, – сказал коротышка. – Достопочтенная Нилам все рассказала. Я возожгу огонь и велю пожертвовать Брахме молодого быкоящера, уповая на твое скорейшее выздоровление.

– Это – достопочтенный Мирзах, комендант Пещерного Острова, – представила коротышку Нилам.

– Весьма… польщен… – по слогам выдавил я и сразу же закашлялся.

– Мы вытащили из тебя восемнадцать наконечников, – похвасталась Нила, и на ее розовых щеках появились трогательные ямочки.

– Ему повезло, что птиценогие – ублюдки косорукие, – ответил ей комендант. – Стреляют на ходу, попадают редко. Одно плохо – если уж попали, то наконечник расщепляется на несколько игл. И эти иглы медленно так проникают вглубь… – Мирзах показал пальцем, как именно проникают. Нила нахмурилась и кивнула.

– Достопочтенные! – к Ниле и Мирзаху подошел арраканский делец. В испачканных чернилами руках он держал развернутый свиток. – Я все выяснил, как вы и приказали. Действительно, ритуал оплачен неким Бакхи Ашраном с Синфеона. Но тут указано имя клиента, – арраканец показал свиток сначала Ниле, потом коменданту. – Сандро Урия с Синфеона.

– Самех сказал, что его, – Нила говорила обо мне, – зовут Лазар.

– Я… Сандро… Урия… – кое-как выдавил я.

Седые брови Мирхаза приподнялись. Лицо сделалось подозрительным. Ничего не попишешь, в иное время я и сам себе не стал бы доверять.

– Позволю добавить, что этого человека действительно опознали как Сандро Урию – известного промышленника и Восседающего на Диване Синфеона, – высказался арраканец.

Я затаил дыхание. Опознали? Кто бы мог такое сделать в этой глуши? Неужели серый пес Бакхи выследил меня на Пещерном Острове? А я уж почти убедил себя, будто назойливый старик привиделся мне в бреду.

Мирзах покосился на меня.

– Я не представляю причину, из-за которой столь богатому человеку пришлось бы наняться простым охранником каравана. М-да, под чужим именем.

– Быть может, причина – собственная смерть, – сказал арраканец, который, очевидно, слишком много знал.

К моему облегчению, ни Мирзах, ни Нила не обратили на последнюю реплику внимания. Наверное, решили, что делец неудачно пошутил.

– Ничего не понимаю, – Нила обошла меня вокруг. Кожа ее штанов выразительно скрипела. – Он дважды спас мне жизнь! Он проявил и храбрость, и благородство, невиданные в этих землях. Я знаю толк в людях, мы не должны препятствовать его встрече с Исчадием.

Так держать, Нила! Даже не обидно, что я за тебя, считай, жизнь отдал.

Но постойте! Нужен ли мне этот король браминов сейчас? Не слишком ли поздно собирается обратиться за разъяснениями почти покойный бродяга Лазар?

– Милейший! – Мирзах подозвал арраканца со свитком. – Нужно передвинуть очередь этого человека. Пусть его внесут следующим!

Арраканец молча поклонился и убежал.

Нила присела возле меня. Женский запах заглушил вонь от моих ран.

– Орда обступила остров со всех сторон, – сказала она. – Пока они только пробуют нашу оборону, но час штурма приближается. Не стоит недооценивать дикарей: их много, и они не боятся смерти. Мы не раз бились с ними за этот кусок камня… Когда начнется драка, я бы хотела рассчитывать на твой акинак.

Ох, Нила-Нилам, эти слова – да Глазу бы в уши… если они у него есть.

– Драконы… – прохрипел я. – Говорят…

– Тебе показалось, – улыбнулась Нила. – Это были всего лишь ящеры. Прирученные ящеры. Этот вид жил на Целлионе до прибытия первых людей, поэтому дикари чтут их и называют то Первейшими, то Изначальными. Некоторые племена даже обучают ящеров выполнять простые команды, поэтому тебе всякое могло показаться, – повторила она и снова улыбнулась.

У меня закралось подозрение, что она что-то недоговаривает.

К нам приблизилась группа браминов. Нила поднялась и отошла в сторонку. Движения браминов были плавны, а рясы пахли степной полынью. Меня бережно переложили с пола на носилки и куда-то понесли.

Я хотел сказать Ниле что-то ободряющее на прощание, но только выдул губами здоровенный кровавый пузырь.

Отворилась тяжелая дверь, покрытая причудливой резьбой. Кшатры, стоящие по обе стороны коридора, взяли «на караул». Поверх их кольчуг были надеты плащи одного цвета с рясами браминов.

Островная гвардия. Мушкетеры короля браминов, именуемого также Исчадием.

Я оказался в пустом пещерном зале. Ни трона тебе, на котором бы восседал этот король, ни ковров, ни даже циновок. Неровные каменные стены, каменный свод, каменный пол, в котором имеется задрапированный тьмой провал. Кабели и цепи свисают тут и там. Лампы светят в половину накала. Вот и вся обстановка королевской приемной. Трудно поверить, что в эту неуютную пещеру стремятся попасть полчища паломников и страждущих со всех миров Колеса.