Хрустящие булочки от попаданки (СИ). Страница 25
Я даже не посмотрела в его сторону. Сердце бешено колотилось, вдохновленное успехом с тестом.
А вдруг и со всем остальным так же сработает?!
Я схватила мешочек с семенами и проворно кинула их на сковородку. Одним махом разожгла огонь. Их надо было обязательно обжарить перед тем, как добавлять в тесто, иначе хлеб приобретёт неприятный прогорклый привкус!
Да и обжаривание лучше раскрывает вкус самих семечек…
Я нетерпеливо притопывала, лихорадочно помешивая семечки. Обычно на обжарку уходит пять-семь минут, которых у меня нет, но и избежать её нельзя… вдруг сейчас сработает та неведомая сила, которая помогла тесту подняться?
И сила сработала!
Не прошло и минуты, как семечки позолотились, и от них хлынул аппетитный аромат обжаренного подсолнечника, насыщенный запах кунжута и слегка ореховый, с небольшим привкусом дыма – от семян льна!
Не давая себе расслабиться, я схватила сковородку и, метнувшись обратно к рабочему столу, лихо раскидала семечки по булке. После чего взяла её и бережно, стараясь не дышать, отнесла к печи.
Аккуратно отправила булку в печь и осторожно, стараясь не дышать, закрыла заслонку.
Хорошо, что в ней было небольшое окошко, через которое можно было наблюдать за состоянием хлеба!
Только тогда позволила себе медленно выдохнуть.
Больше я никак не могла повлиять на весь процесс выпекания. Всё, что мне оставалось – надеяться, что если уж та самая сила сработала с семечками и тестом, то и с выпечкой она мне как-нибудь поможет.
Ох, надеюсь, это не разовая акция и не чья-то шутка! И не мои глюки…
Щёлк!
Минутная стрелка сделала ещё один прыжок вперёд по циферблату.
У меня осталось три минуты!
Хлеб успеет испечься!
Нет, не успеет…
Нет, успеет!
Не успеет! Это невозможно! Даже если он слегка подрумянится, что невозможно, он останется сырым внутри!
Щёлк!
Две минуты.
Я сцепила пальцы, почувствовав, как они дрожат. Ладони слегка остыли, но странное тепло по-прежнему окутывало их, явно не собираясь никуда деваться.
Щёлк!
Минута…
Я почувствовала на себе целую охапку чужих взглядов. На секунду мне показалось, что они вцепились в меня, как прилипчивые щупальца; это ощущение мне совершенно не понравилось, и я досадливо мотнула головой, чтобы избавиться от него.
Я тут и так переживаю, а тут ещё и это!
Орландо по-прежнему сидел, насмешливо глядя на меня, однако мне показалось, что выражение его глаз стало более сосредоточенным. Словно он наконец увидел нечто, по-настоящему заинтересовавшее его.
Бирюк покачивался на месте, озадаченно почёсывая подбородок, а вот Казимир смотрел на меня не просто недоверчиво, а с крепнущим подозрением.
– Это провал! – резко заявил он, – Я уже сейчас готов сказать, что у госпожи Лави ничего не получается! Невозможно испечь хороший хлеб за такое короткое вре…
– Время ещё не кончилось! – резко перебил его Эрнест, – Милена справится! Я в неё верю!
Ух, как перекосилось лицо у Рейвенна, стоило оборотню заговорить! Интересно, почему?
Но я не дала себе отвлечься.
Осталось тридцать секунд…
Двадцать пять…
Двадцать…
В горле пересохло от волнения. Неужели это всё? Неужели я вот так вот проиграю, не дойдя до финала буквально пары шагов?!
Пятнадцать…
Ноздри вдруг уловили приятный аромат горячего хлеба, а сердце ёкнуло.
Неужели…
Сквозь стекло заслонки я увидела, что верхнюю поверхность булки прорезали глубокие трещины, абсолютно сухие на вид. Корочка стала приятного золотисто-коричневого цвета, испещрённого тёмными точками семечек.
Десять…
Но нельзя торопиться и открывать духовку раньше срока, ведь хлеб может опасть, а мякиш – остаться непропечённым и влажным!
Пять…
Но и ждать я больше не могу!
– Милена, не бойся, – вдруг долетел до меня смутно знакомый голос. От нервного напряжения я не сразу вспомнила его обладателя. Эрнест!
– Если вдруг что, я тебя просто увезу отсюда, и начнешь новую жизнь подальше от этих балаболов, – как ни в чем не бывало продолжил оборотень, и я только нервно усмехнулась.
Но это, как ни странно, помогло мне собраться и решиться!
И за секунду до финального прыжка стрелки я резко распахнула дверь духовки и выхватила из жара противень с булкой!
В ту же секунду раздался финальный щелчок стрелки.
Успела!
С ликующим вскриком я подняла противень повыше, демонстрируя всем собравшимся испечённый хлеб.
Обвела всех торжествующим взглядом. Сердце взбудораженно колотилось, и я тяжело дышала, словно пробежав пятидесятикилометровый марафон.
Перед глазами проплыло ошарашенное лицо Леопольда, перекошенное от ненависти – Казимира, радостные – Эрнеста, Магнуса и Эльзы. Последняя вообше подпрыгивала на месте и восторженно хлопала в ладоши.
Один только Рейвенн не проявлял особых эмоций. Он оставался на месте, изучающе глядя на меня и задумчиво щурясь. Мне даже показалось, что в его глазах горел какой-то странный тёмный огонь, но я была слишком рада, чтобы придать этому какое-то значение.
– Ну что же, поздравляю, госпожа Лави, – запинаясь, сказал Бирюк, – а теперь отрежьте нам вашего хлеба, чтобы мы могли по достоинству оценить ваше мастерство и принять решение по поводу лиценции!
– И поторопитесь, – прошипел Казимир, – у меня сегодня ещё полно дел, а я по вашей милости вынужден пробовать всякое низкосортное печиво для отребья!
Остальные члены комиссии поддержали его согласными возгласами.
– Конечно! – улыбнулась я им, – сейчас я отрежу вам хлеб…
И тут же осеклась, сражённая внезапной мыслью.
Вся радость немедленно испарилась, уступив место панике.
И как же я могла про такое забыть?! Ведь резать хлеб ни в коем случае нельзя!
Глава 31
Когда я только училась хлебопечению, то сделала одну большую ошибку.
Когда я достала из духовки свой первый хлеб, то радостно подскочила к нему с ножом и тут же отрезала огромный ломоть – настолько мне не терпелось попробовать. И тут же на моих глазах мякиш осел и слипся, а корка – ввалилась вовнутрь.
Да и на вкус хлеб оказался не таким уж восхитительным, как мне тогда представлялось. Он был кисловатым, а запах ударил в ноздри резкой влажностью и кислостью!
А тут мне надо действовать очень быстро и угостить хлебом комиссию, некоторые члены которой явно не собираются долго ждать!
Что делать?!
Не убирая с лица торжествующей улыбки, хотя внутри всё вопило от волнения, я не спеша понесла хлеб на стол. В голове бешеным темпом неслись варианты того, как я могу поскорее его остудить!
Можно быстро соорудить из подручных средств импровизированную решетку. Я быстро стрельнула глазами по помещению. Что у меня тут есть-то… кухонная утварь, если только. Набросать на стол ложек–вилок и положить на них хлеб! Ведь главное – создать зазор между нижней поверхностью булки и столом, и тогда процесс пойдет быстрее…
Да, но это не остудит его за пару минут! Я максимум эти самые пару минут сэкономлю. Еще и некрасивые углубления в низу хлеба могут появиться.
Что делать, что же делать?!
– Ваш хлеб выглядит изумительно, – с явным недоверием произнёс Бирюк, во все глаза наблюдая за мной.
Я кивнула ему, чувствуя, как губы уже задеревенели от того, что я их постоянно растягивала в улыбке. Дошла до стола и положила на него хлеб, отчаянно досадуя на себя за то, что так и не придумала нормального способа его остудить!
Может, еще немного время потянуть?
Тем временем члены комиссии обступили стол и с наслаждением вдыхали аромат. До меня донеслось их бормотание: “Изысканно! Тонко! Изумительно пахнет!”
Не скрою, услышать такое всегда приятно. Но ведь главное – каков хлеб на вкус!
– Я ни на секунду не сомневался в тебе, – воодушевленно заявил Эрнест, встав рядом со мной. Его могучая фигура отгородила меня от глаз Рейвенна, следящих за каждым моим движением, и я слегка воспряла духом, – ты здорово справилась.