Это ужасное поместье. Страница 13
Слова замерли у него на языке. Комната была пуста.
– Ой, – протянул он. – Куда она делась?
– Её что, тут нет? – Этта протиснулась мимо него. – Но мы же её слышали!
– Мы слышали что-то.
– Ну не крыс, уж точно.
– Знаю, но… – Альманах втянул в себя воздух. – Духами пахнет.
Этта перестала обследовать шкаф с настольными играми, куда заглянула, думая, что там способна поместиться взрослая женщина, и, подняв нос, сделала долгий вдох.
– Чернила, а значит, магия, с нотками лаванды и розовой воды. Лаванда – любимый аромат моей мамы.
– Не может же она прятаться, – сказал Альманах, когда Этта заглянула под кушетку, и снова принюхался. В отличие от Этты, он не умел чуять магию. – Или может?
– «Она с придурью», – процитировала она. И всё же Альманах говорил дело. Пожилые дамы не играют в прятки, даже если они давно немножечко не в себе.
– А может, она привидение, – пошутила Этта.
– Не мели чушь!
– А это чушь? Правда же? – Глаза её налились восхитительным страхом. – В таком большом и старом доме… просто обязан водиться хотя бы один призрак!
– Это бы объясняло, почему Уго сказал нам не обращать на неё внимания, – заметил Альманах, но потом решительно встряхнул головой. – Он не говорил, что она призрак. Он сказал – «ненормальная». А призраков вообще не бывает. – Он посмотрел на девочку, но она не спешила с ним согласиться. – Ну скажи, не бывает же.
– А вот и бывают. Но это не магическое – ну, во всяком случае, насколько я знаю. Они – просто то, что остаётся, когда тело человека… когда его уже нет. Хотя вовсе не все становятся привидениями, так что, почему Ирис бы стала, только гадать. Может, тётя Од разобралась бы.
– Жаль, её тут нет.
– Я просто хочу сказать, что с правильной магией что угодно возможно.
– Даже сделать из старенькой леди привидение, чтобы она выскакивала раз в неделю и звонила в колокольчик?
Этта не понимала, почему вдруг Альманах держится с ней так язвительно.
– Но в этом же доме есть магия. Мы её ощутили, когда приехали. Кто знает, на что ещё она способна.
– Здорово. Битую неделю я каждый день торчу в этом подвале, уговаривая себя, что бояться нечего, а ты мне говоришь как раз, что бояться стоит. Великолепно!
Он вскинул вверх руки и, сердито топая, стремительно вышел.
– Альманах, вернись! Я не имела в виду, что… – Она помчалась вдогонку и вцепилась ему в руку. – Послушай, даже если мадам Ирис и призрак, ты прав: она ничего худого не делает. Так что нет никаких причин её бояться. Она просто существует. Насколько мы знаем…
Этта вдруг зажала рот рукой, точно её осенила жуткая мысль.
– В чём дело? – нахмурился Альманах. – Что мы знаем?..
Этта перешла на шёпот.
– Насколько мы знаем, любой из тех, кого мы встречали в доме, может оказаться привидением.
Альманах уставился на Этту так, словно это она тут выжила из ума, но вдруг выпучил глаза и открыл рот в таком же обескураженном «О».
– Думаешь, это возможно?
Она отшатнулась от идеи, которую сама же и высказала. Мысль об одном призраке она ещё вынести в состоянии, но полный дом привидений – совсем другое дело.
– Нет-нет, не может быть. Не обращай на меня внимания. Я сама не знаю, что мелю.
– Но это бы объясняло, почему мы их никогда не видим и почему они никогда ничего не едят, – подхватил мысль мальчик, хотя сперва она и казалась ему совершенно безумной. – Они были мертвы всё это время!
– Не говори так! Я не права! Наверняка! – Она встряхнула головой, думая про Уго, Олив и всех остальных. – А если нет, то они очень славные привидения. Кроме, возможно, мадам Ирис, которая позвонила в колокольчик, а сама убежала. И правда – идиотская шуточка.
– Но что их убило? – спросил Альманах. – Или кто?
– Не знаю. Тот, кто наложил чары?
– Выходит, то же самое может случиться и с нами, если мы будем тут, когда этот кто-то вернётся?
– И так тоже не говори! – взвизгнула Этта, крепко хватая его за обе руки – главным образом, чтобы самой перестать дрожать.
Её испуг постепенно начал заражать и Альманаха.
– Ты же на самом деле не думаешь…
– Не знаю.
– Но что, если…
– Надо уносить отсюда ноги! Немедленно!
– Как? – начал было говорить он, но не успел вопрос слететь у него с языка, как его осенило.
– Кажется, я видел в сарае лестницу!
Глава 13
Они вместе выскочили на холод и помчались за лестницей. Она была не очень высокая, как раз по длине сарая, но раздвигалась вдвое. Прикинув намётанным глазом высоту, Альманах решил, что её и вправду хватит, чтобы дотянуться до верхнего края стены. Взгромоздив стремянку на тачку, дети заторопились через деревья к ближайшему участку стены. Раздвинув стремянку на полную длину, они прислонили её к скользким камням. Верхняя перекладина оказалась и впрямь близко к краю стены – футах в пятнадцати над землёй.
– Я первая. – Этта торопливо полезла по стремянке.
– Уверена, что это безопасно? – Альманах покрепче ухватил лестницу, скользящую по мокрой земле. – Какое-то оно всё гнилое, по-моему.
– Пфа! – фыркнула Этта. – Не нервничай, глупыш.
Однако и сама ближе к концу лестницы умерила прыть. Перекладины под ней прогибались. Девочка гадала, выдержит ли лестница даже её вес, не говоря уже о взрослом вроде Сайласа.
– Почти долезла, – сообщила она, не сводя глаз с верхней перекладины и упорно перебирая руками. Ещё усилие – и она сумеет заглянуть за стену. – Почти до… Ой!
Её левая нога с мокрым хрустом прошла прямо насквозь размякшей перекладины. Этта дёрнулась было вверх к следующей, но когда подломилась и та, осталась балансировать на одной правой ноге – но тут же с визгом заскользила вниз в туче обломков гнилой древесины. Наконец вся лестница расщепилась надвое, скинув девочку прямо на Альманаха, который неуклюже попытался её подхватить, но лишь сам рухнул в грязь лицом вниз.
– Ай! – вскрикнула Этта, хватаясь за руку, из которой торчала длинная щепка.
– Ты не могла бы?.. Уф, спасибо. – Альманах перекатился на спину, выпутываясь из передряги. – Дай посмотрю.
Ухватив щепку двумя пальцами, он осторожно вытянул её. Из ранки тут же полилась кровь. Этта заморгала, отгоняя слёзы, вызванные скорее стыдом, чем настоящей болью.
– Надо бы промыть, – сказал Альманах. – Как считаешь, стоит рассказать Сайласу, что случилось?
– Зачем? – Стыд быстро сменился злостью. – Так ему и надо, нечего оставлять где ни попадя неисправные лестницы. Я бы могла шею сломать!
– Но не сломала же. – В его голосе Этта слышала куда меньше сочувствия, чем, по её мнению, заслуживала. – Я ж тебе говорил – осторожнее!
– Ты не так сказал! Ты сказал…
– Так ли важно, что именно я сказал? – Ссориться ему не хотелось. – Теперь лестница сломана. Наверное, это было неизбежно. И тут нет ничьей вины, правда, – просто не повезло.
Этта не разделяла его уверенности.
– А вдруг это заклятие?
– Сломало лестницу?
– Ну да. Чтобы не дать мне перелезть через стену.
– Но где оно тогда? Я тут никаких надписей не вижу.
– Потому что оно спрятано же, помнишь? Где-то ещё. Ему вовсе не обязательно быть написанным именно тут. Ты что, совсем не слушал, что я тебе говорю?
Он пожал плечами, твёрдо уверенный, что она никогда не упоминала ничего подобного, и снова посмотрел, как у неё рука. Кровь текла уже меньше, но Альманаху всё равно хотелось смыть набившуюся в царапину грязь.
– Пойдём обратно. Я постираю нашу одежду и повешу сушиться. За ночь просохнет.
– Тьфу ты, ёлочки! – воскликнула она, осматривая испачканное платье – всё в грязи и мокрых листьях. В первом пылу огорчения она даже не успела подумать, во что превратилась её одежда в результате падения. Им и так не удалось сбежать, а тут ещё и это. Невыносимое унижение! Этта знала, что она не просто ворчливая служанка-замарашка, но выглядела сейчас именно так. – Да, пожалуй, лучше вернёмся.