Любимая помощница инквизитора (СИ). Страница 25

Я тоже поднялась, но посмотрела на лежавшие на столе папки. Что теперь с этим делать?

Реннголд словно прочитал мои мысли.

— Из архива нельзя ничего выносить без регистрации у архивариуса. Так что сейчас все надо вернуть на полки. Но потом сможешь продолжить свое… исследование, — добавил он с паузой.

Я кивнула и пошла ставить папки обратно в шкафы.

— Я бы хотела понять, с чем и за что мы боремся, — проговорила я.

Хотя тема вроде была уже закрыта, все равно захотелось это сказать.

— Мы боремся за мир, процветание и безопасность, — ответил за спиной Реннголд.

— Но какими методами? — я резко развернулась и едва не уперлась ему в грудь.

— Давай сначала разберемся с Ферией и торговлей наркотиками, — предложил инквизитор, снова погладив меня по плечу. — А потом уже будем поднимать старые дела. Так пойдет?

Это был неожиданный компромисс. От напряжения во мне что-то лопнуло, и вдруг захотелось прижаться к Реннголду. Обнять его, услышать, как бьется его сердце. И не думать. Не думать о том, кто мы, о том, что стало со всеми этими людьми из списка, даже не думать о Шартоне и отчете стражников.

Ну почему мы не могли быть другими людьми? Встретиться при других обстоятельствах и в другом мире? Там, где между нами не стояли бы его служба и мой дар. Где все было бы проще…

— Леа, — окликнул меня инквизитор уже в дверях. — Пойдем.

Я глубоко вдохнула, стараясь не расплакаться, и последовала за ним.

Мы вернулись в кабинет, где я показала здоровенный отчет капитана стражи.

— Ага, ну как я и думал, — заметил Реннголд, листая страницы. — Куча всего ни о чем. А даже если там что-то есть, ты дни потратишь на поиски этой крупицы.

— Но как тогда? — я посмотрела на него с надеждой. — Свифт продолжит торговать двихтом, а мы ничего не сделаем?

— Это то, что ты уже перевела, — инквизитор отложил отчет и поднял мой лист. — Вино, вяленое мясо, фрукты. Вазы?

— Меня тоже удивило, — я пожала плечами.

— В ящиках, которые показывал Уилмор, тоже лежала одна ваза. Причем пустая, — Реннголд задумчиво прикусил губу. — Ладно, сейчас мы никого будить не будем. А вот завтра утром посмотрим. В любом случае ты молодец.

Он снова коснулся моего плеча. На этот раз мимолетно, но захотелось большего. Эх, Великий Инквизитор, что вы делаете? Я ведь и привыкнуть могу…

От смущающих мыслей отвлек Юрти. Волчонок спорхнул с дивана на пол и сообщил:

— Я голодный.

— Ой, я так и не покормила иярда! — воскликнула я. Тоже мне хозяйка!

— Может, у Агаты есть сырое мясо, — предположил Реннголд, шагая к двери.

— Она наверняка спит.

— А мы сами посмотрим.

Вернувшись в особняк, мы первым делом направились в кухню и затем в кладовую. Здесь царил мрак, хоть глаз выколи, и Реннголд нашел всего одну свечу. Она отбрасывала на полки и ящики длинные тени, и внезапно знакомое помещение показалось зловещим.

Я старалась держаться к инквизитору ближе, едва не касаясь его. И когда это всё же случалось, в меня ударяла микромолния.

Нет, это всё было слишком опасно! И ладно бы я старалась держаться на расстоянии, так и он всё время невзначай меня касался.

Да что ж такое-то!

Двигались мы тихо, рыская в полумраке, как два вора. В итоге сырого мяса не обнаружили, зато было копченое. Свиная шейка, от которой так пахло, что даже мне есть захотелось!

— Не знаю, можно ли ему такое, — озадачилась я.

Реннголд и Юрти ответили одновременно:

— Настоящий волк ест что угодно!

Я рассмеялась, чем вызвала вопросительный взгляд инквизитора.

— Вы с ним одинаково мыслите.

— Значит, берем, — Реннголд поднял со стола нож и отрезал Юрти ломоть. Волчонок впился в него зубами и, проглотив в два счета, благодарно заурчал.

Инквизитор улыбнулся.

— Ну всё, теперь можно идти спать.

Даже не можно, а нужно было. Только я не знала, засну ли. День выдался непростой, а от произошедшего в архиве меня до сих пор трясло.

— Тебе холодно? — спросил Реннголд, снова касаясь ладонями моих плеч.

От его рук расходилось такое тепло, что хотелось обнять его целиком. Оказаться в горячем коконе и никогда из него не выбираться.

— Я… — я посмотрела в черные глаза.

Внимательные, ласковые и тоже как будто теплые. Он словно весь был соткан из теплоты.

Он опустил глаза чуть ниже и, мне показалось, что посмотрел на мои губы. Я посмотрела на его. Полноватые, мягкие. Интересно, какими они были бы на ощупь? Я еще ни разу в жизни не целовалась. Что я почувствую? Разряд молнии? Или снова тепло?

Ах, почему щеки-то так горят?!

— Эй, вы что тут делаете? — ворчливый голос заставил нас обоих вздрогнуть.

Агата стояла на пороге кухни. Держала в руке квадратный фонарь со свечой, а сама куталась в плотную шаль.

— Ох, это вы! — воскликнула она, узнав нас. — А что в полумраке? Могли еще свечей зажечь. Да и меня бы разбудили, я бы ужин согрела.

Реннголд шагнул вперед, слегка меня загораживая. Не знаю, специально ли, но за его широкой спиной я почувствовала себя легче.

Ничем неприличным мы тут не занимались. А все равно почему-то стало стыдно.

Иярд выпорхнул из-под стола и приземлился на руки к Реннголду.

— Мы искали для него еду, — инквизитор почесал волчонка за ухом, и Юрти потерся мордой о его ладонь.

Ага, уже и мой фамильяр меня предает.

Агата поворчала, что не спросили ее, где найти мясо, ведь шейку она планировала на завтра. Но в итоге проводила нас до коридора. Здесь мы с инквизитором попрощались, сдержанно пожелав друг другу спокойной ночи, и разошлись по комнатам.

Остаток ночи я все равно ворочалась. Все думала, а вдруг Реннголд зайдет ко мне в спальню. Сегодня между нами творилось что-то непонятное. Я не знала, как реагировать на его прикосновения. И поцелуй ладони… Разве это рабочие отношения?

И в то же время он держался так, словно ничего не происходило.

— Ничего не понимаю, — сказала я вслух.

— Лучше выспись, — посоветовал волчонок.

Ладно, за завтраком присмотрюсь к его поведению и там решу, как к этому относиться.

С этой мыслью я заснула, чтобы утром узнать, что Реннголд отбыл во дворец к Его Величеству. А мне оставил записку, где просил осмотреть вместе с Уилмором ящики с контрабандой, которые тот должен был доставить в инквизицию.

Лау

Всю ночь мне снилась Леа. Мы были в моем кабинете, затем в архиве среди пыльных полок, потом на кухне, в подсобке, в саду за особняком, у меня в спальне и внезапно на складе рядом с контрабандой. Я прижимал к себе ее гибкое и горячее тело. Брал снова и снова во всех немыслимых позах. Она краснела, игриво била меня по рукам и сладко стонала.

— Вот тут, посмотрите, — она склонялась над бумагами, и я обнимал ее со спины.

Потом куда-то тянулась, что-то искала, отчитывалась. Чем бы Леа ни занималась, в ту же секунду я хотел обладать ею.

И во сне это было позволено. Во сне всё случалось до конца, остро и ярко.

И я не хотел просыпаться.

Даже когда в окно впорхнул голубь и приземлился мне на грудь, касаясь кожи острыми когтями, я от него отмахнулся. И только потом сообразил, что черный голубь был от Его Величества. Император не пользовался браслетами для связи, а по старинке отправлял птицу. Но раз он вызывал, значит, от реальности было не отвертеться.

Я с трудом встал и, отправившись в ванную, сунул голову в лохань с ледяной водой.

Леа… Наваждение какое-то!

Вчера всё смотрел на нее и думал о ее губах, о том, как хочу ее поцеловать, прижать к себе. Как хочу ее всю.

И даже сделал немыслимое — я ей поверил! Понимал, что она рыскает в архивах не просто так. На нее вышло подполье, можно не сомневаться. Но я не потащил ее в ту же минуту в подвал. Не учинил допрос с пристрастием. Да даже просто не стал давить!

Я поднял голову и уставился на себя в зеркало.

Лау, ты ли это? Почему ты так уверен, что она не будет за тобой следить?