Любимая помощница инквизитора (СИ). Страница 21

— У меня обычно мало посетителей, — говорила она, запирая лавку. — Фамильяры стоят дорого, и покупают их либо богатые родители своим чадам, либо алхимики с магами. Но последние сейчас на таком строгом учете, что у них тоже денег не водится.

Интересно. Я особенно не задумывались, как жилось в империи магам. Помимо редкой магии разрушения и магии созидания, ставшей еще более редкой после переворота в Шартоне, существовали стихийники и целители. Я знала, что за всеми магами присматривала инквизиция. Кого-то, вероятно, ограничивала, как и Жиену. Но за время работы я пока ни разу с ними не сталкивалась. Видимо, маги жили своей отдельной кастой и не высовывались.

— А этот мужчина кто был? — поинтересовалась я.

— Какой-то чиновник. Искал подарок любимой дочке.

— Жиена, а откуда вы родом? — я решила ухватить инициативу.

— Ко мне можно на «ты», — поправила меня она и добавила, понизив голос: — Оттуда же, откуда и ты.

Мы шли вдоль набережной, и рядом никого не было. Так что вряд ли нас кто-то слышал, но предосторожность я оценила.

— А откуда ты знаешь, откуда я? — задала я вопрос.

— По твоей магии, — ответил Жиена. — А инквизитор ведь не знает, верно? Поэтому ты красишь волосы?

Я посмотрела на нее с настороженностью. Хозяйка лавки остановилась и, приподняв край платка, плотно облегавшего ее голову, показала несколько густо-розовых прядок — признак магии созидании. Мой натуральный цвет был светлее, но все равно близкого оттенка.

— Я думала, всех убили, — сказала я почти шепотом.

— Не всех. — Жиена поправила платок. — Только самых опасных. Остальных увезли в империю. Мы для них слишком ценный ресурс.

Робкая надежда, что мои родные на самом деле живы, тронула сердце. Я знала, что повстанцы казнили отца прилюдно. А вот мама… Про нее говорили, что она погибла в пожаре. Но вдруг это не так? Я ведь не погибла.

— И ты знаешь, куда именно всех увезли? — спросила я.

— Кого куда, — уклончиво ответила Жиена. — Мне удалось устроиться в Сельгарде, но с условием, — она погладила пальцами свой широкий браслет. — Но если ты ищешь кого-то конкретного, то могу поспрашивать знакомых. Хотя самый верный способ найти человека — через инквизицию. Они в ответе за все, что с нами произошло. Ты ведь еще об этом помнишь?

Мы уперлись друг в друга взглядами. У Жиены были пронзительные серые глаза, словно видевшие тебя насквозь. Знала ли она, кто мои родители? Может, поэтому спрашивала?

— Помню, — наконец ответила я.

— Что ж, — Жиена неожиданно улыбнулась. — Значит, у нас есть шанс.

А вот меня улыбаться не тянуло. И весь разговор категорически не нравился.

— Ты так хмуришься, как будто я зову тебя на баррикады, — женщина продолжала улыбаться. — Чего ты, не бойся, я прекрасно понимаю, что все мы выживаем, как можем. Просто тебе повезло оказаться рядом с источником.

Она говорила метафорами, так что со стороны было не понять, о чем она. Но ее слова доносились до меня со всей четкостью, отзываясь внутри болью и тревогой.

— Что ты от меня хочешь? — спросила я.

— Помощи. Есть люди, которые способны всё изменить.

Подполье?

— Но не всё им доступно, — продолжала Жиена. — А ты могла бы… Могла бы заходить ко мне почаще, делиться новостями. Ты знаешь, что для иярда можно покупать специальные корма. От них блестят шерсть и перья.

Она переключилась на волчонка почти молниеносно, но я все равно ее услышала. Она говорила о том, чтобы шпионить за Реннголдом для подполья. Помочь им в восстании против империи.

Была в этом своя ирония. Инквизиция снабжала ферийских повстанцев деньгами и оружием. А теперь им самим надо охранять империю от той же заразы.

Вот только я не хотела вмешиваться.

— Он спас мне жизнь, — сказала я. — Дважды.

— Но это не отменит жизни, которые он разрушил, — возразила Жиена.

Может, и так, но это не значило, что я собиралась становиться соглядатаем вроде тех, кто писал Реннголду отчеты.

— Мне нужно идти, — я резко остановилась и махнула Юрти, что-то нюхавшему под деревом.

— Он бы за тебя не стал вступаться, — проговорила Жиена, глядя на меня с осуждением. — И если он узнает, то тебя некому будет спасти. Понимаешь?

— Не надо мне угрожать, — я вскинула голову и посмотрела ей в глаза.

— Ни в коем случае, — Жиена подняла раскрытые ладони. — Ты мне нравишься, вот я и…

— Я нравлюсь или моя должность?

— Не надо щетиниться, Илеана. Я тебе не угрожаю и ни к чему не принуждаю. Просто говорю, что ты не одна в этом мире. И ты могла бы помочь. Но выбор все равно останется за тобой.

Мы снова встретились взглядами и с минуту молчали.

— Мне правда нужно идти, — проговорила я, беря Юрти на руки.

— Погоди, — Жиена сунула руку за пазуху и, выудив свернутый вчетверо лист бумаги, протянула мне. — Вот. Посмотри в архивах, что стало с этими людьми.

Я покосилась на бумагу, как будто та была пропитана ядом.

— Тебя никто не заставляет, — добавила Жиена.

Поколебавшись, я взяла лист и сунула в карман.

— Ты знаешь, где меня найти, — женщина чуть улыбнулась. — И про корма подумай. Очень рекомендую.

— Подумаю, — обещала я.

И на том мы наконец разошлись.

Я чувствовала себя странно. Внутри ворочалось и клокотало. Я злилась, но не могла понять, на кого именно. Каким-то образом Жиене удалось залезть мне в голову. Ее слова проникали внутрь. Просачивались, как варенье сквозь марлю. И равновесие, которое я держала годами, вдруг нарушилось.

Мне стало страшно и неуютно. И не только от мыслей, что будет, узнай Реннголд мою тайну. Но и от мерзкого ощущения, что я предаю свой народ. Что я могла бы помочь, но выбираю ничего не делать. Что если среди подпольщиков есть ферийцы?

Но даже если бы были, я не шпионка. Инквизитор доверял мне, и это доверие внезапно оказалось для меня дороже, чем я думала. Да, он злодей, он мой враг, но я не могу… Не могу предать его.

В ту минуту я отчетливо поняла, что боялась не ареста и даже не жизни в ограничителях, как у Жиены. Я боялась, что, если Реннголд узнает обо мне правду, я навсегда утрачу его доверие. Почему это вдруг стало важнее всего остального? Как это случилось?

— Илеана! — услышала я бодрый голос.

Я остановилась и растерянно покрутила головой. Откуда-то на той стороне улицы появился Эрик и, увидев меня, подбежал ближе.

— Илеана, какая встреча! — он легонько потрепал меня по плечу. — Ты на службе, или Лау наконец-то расщедрился на нормальный обеденный перерыв?

Мужчина широко улыбнулся, показывая жемчужные зубы. От него веяло теплом и беззаботностью, и мне тоже захотелось улыбнуться.

— Я плохо себя чувствовала и попросила выходной, — ответила я. — Но, когда стало лучше, решила купить Юрти ошейник.

— О, а это Юрти?! — воскликнул Эрик. — Какой хорошенький!

Он протянул к иярду руку, но звереныш зарычал и отодвинулся, прижимаясь ко мне.

— Извините, он еще приходит в себя, — я погладила волчонка, успокаивая. — Мне его только вчера подарили. Реннголд.

В голубых глазах Эрика мелькнуло удивление.

— Ну надо же, какой Лау молодец. Фамильяр — это особенный подарок. Кстати, Леа, ты уже обедала? Может, составишь мне компанию?

Он держался легко и по-дружески, и мне вдруг захотелось пойти с ним. Слишком много случилось за последний день. Возвращаться на службу я была пока не готова, а оставаться наедине с собой боялась. Больно тошно было от всех этих мыслей. А тут хоть шанс отвлечься.

Да и Эрик был другом Реннголда. А значит, ничего плохого мне бы не сделал.

— С удовольствием, — ответила я.

Эрик просиял.

— Тогда я знаю отличное место!

Глава 11. Вечер

Илеана

Эрик оказался приятным собеседником. Сначала мы болтали о погоде, а потом он немного расспросил обо мне. Без желания залезть в душу, но и не поверхностно, а с явным интересом. Моя история, по крайней мере, та ее часть, которой я могла делиться, была довольно скучной. Но и тут Эрик нашел для нас общее. Мы говорили о литературе. Когда училась в школе, я часами просиживала в библиотеке. Поначалу, чтобы избегать тети Маргарет, вечно находившей для меня какую-нибудь работу, а потом из любви к чтению. И хотя выбор книг был небольшой, все их Эрик читал. И нам нашлось, что обсудить.