Первый инженер императора IV (СИ). Страница 34

— Работает, — проскрипел старик. — Оно не убирает Шепот полностью. Оно создает… фон. Белый шум, если угодно. Позволяет не вслушиваться, не поддаваться. Так что перестань скулить и сосредоточься на фоне. Или думай о чем-нибудь приятном. О жареной курице, например.

Они брели по этому кладбищу цивилизации еще около часа, пока наконец не вышли на центральную площадь. И здесь, посреди потрескавшихся бетонных плит, из которых упрямо пробивались маки, они увидели его.

Кристалл.

Только… это была скорее пародия. Жалкая, почти карикатурная копия того величественного, внушающего трепет черного монолита, что стоял в Старом Городе. Этот был маленьким. Ну, то есть, совсем маленьким. Размером с хорошую тыкву, не больше. Он торчал из земли криво, словно молочный зуб, который вот-вот выпадет. И цвет у него был не глубокий, поглощающий свет, черный, а какой-то мутно-серый, с грязными разводами.

Даже Шепот, исходивший от него, был каким-то… вялым. Не давящим, не сводящим с ума, а скорее просто назойливо-раздражающим, как жужжание комара летней ночью.

Троица замерла, разглядывая это недоразумение.

— И… это все? — первым нарушил тишину Идрис. В его голосе звучало такое глубокое, такое всеобъемлющее разочарование, что казалось, он вот-вот заплачет. — Мы тащились через полмира, сражались с рукерами, терпели твое занудство ради… вот этого⁈

— Он какой-то… несерьезный, — поддержал его Фтанг, с сомнением разглядывая кристалл. — Мой валун и то посолиднее выглядел.

К’тул молчал. Он медленно подошел к кристаллу, обошел его со всех сторон, даже постучал по нему своим посохом. Кристалл отозвался глухим, невнятным звуком, словно был сделан не из камня, а из прессованной бумаги.

— Да, — наконец произнес старик, после чего ударил по кристаллу острием посоха. Во все стороны прыснули синеватые магические искры, после чего кристалл пошел мелкими трещинами и рассыпался.

Перед троицей показался маленький камушек. Размером не более, чем спичечный коробок. К’тул присел, треща коленями, после чего подобрал камушек в руку, который тут же отозвался в его ладони мягкой вибрацией.

— Дай свой стилет, — обратился он к Идрису.

Целитель недовольно фыркнул, но выудил из пол своей мантии клинок и протянул старику. Тот с невозмутимым видом надсек пучку указательного пальца и прикоснулся к маленькому камушку, который мгновенно впитал каплю крови, словно голодный котенок.

Старый маг улыбнулся.

— Работает. Вот и замечательно.

— И что теперь? — уточнил у него Идрис, наблюдавший за всей процедурой с легко считываемым скепсисом на лице. — Мир падет перед нашими ногами?

— Нет, — отозвался К’тул. — Не так сразу. Как я уже говорил, для начала, нам нужно насытить Сердце кровью. А где ее взять вдоволь, если не на поле брани?

Идрис посмотрел на К’тула, затем на Фтанга, затем снова на К’тула.

— Ты явно сошел с ума. Сбрендил. Слетел с катушек. Ты спятил, К’тул.

Лицо старика снова расплылось в широкой, но в этот раз в очень довольной улыбке.

— Можешь говорит, что хочешь. Но только помни, что мои планы всегда завершались удачно. Даже, если первый план катился в тартарары, запасной приводил к успеху. Идем. У нас впереди длинный путь.

— А мне дадут снова помахать валуном? — поинтересовался Фтанг. — А те маленькие зверята выйдут к нам поиграть?

Идрис скрипнул зубами.

Глава 13

Это стало забегом. Еще более безумным, чем все предыдущие. Забегом со слухами, о неминуемо приближающейся орде Радомира Свирепого. Для всех нас. Для меня, для хламников, для моих крестьян, для воинов, для обоих царей. Наш едва зародившийся союз был брошен в огненный котел войны, даже не успев толком осознать свое единство.

Первым делом пришлось перевезти «Феникс». Притащить его в Новгород было самой рациональной идеей из всех. Держать в Хмарском — далеко для поставок. Везти в Руссу — слишком опасно. А его производственные мощности нужны максимально близко к наличным ресурсам обоих городов и окресностей.

Выслушав мои доводы, Алексей Петрович выделил мне просторный, крепкий каменный дом в ремесленном квартале Великого Новгорода, с прилегающей к нему большой мастерской и огороженным двором. Идеальное место.

Переезд был целой операцией. Мы грузили черный куб на самую прочную повозку, укутав его в несколько слоев войлока и шкур. Солдаты Романовича и Долгорукова обеспечивали сопровождение. Их суровые лица и обнаженные мечи распугивали любопытных зевак.

Весь город, казалось, высыпался на улицы, чтобы поглазеть на это странное шествие. Слухи о «говорящей коробке барона» и «шайтан-машине» уже расползлись по всем лавкам и кабакам, обрастая самыми невероятными подробностями. Я был рад, что здесь религия не получила пока что такого масштаба, как в старые времена, а иначе я бы неминуемо уже был привязан к столбу и ждал пионерского костра.

Едва мы разместили «Феникс» в новой мастерской и подключили к нему Руническое Ядро, работа закипела с новой силой. Не было больше времени на долгие расчеты, на изящные инженерные решения. Нужна была эффективность. Простая, грубая, смертоносная эффективность.

Новгород превратился в огромный военный лагерь, в муравейник, готовящийся к обороне. Я собрал во дворе новой мастерской всех, кто мог работать — моих крестьян из Хмарского, хламников, городских ремесленников, даже женщин и подростков.

— Слушайте меня внимательно! — голос мой разносился над притихшей толпой. Я стоял на перевернутой бочке, чтобы меня было лучше видно. — На нас идет враг. Много врагов. И чтобы встретить их достойно, нам нужно не только мужество, но и хитрость. Мы превратим Ущелье Черного Ворона в огненный ад. И вы мне в этом поможете.

Я объяснил им принцип. Просто, наглядно, без сложных терминов и формул. Так, чтобы понял и седобородый плотник, и молодая девчонка, до этого знавшая лишь, как доить козу.

— Смотрите, — я взял в руки пустой глиняный горшок, бочку с сосновым варом и жбан с самогоном, который Михалыч, верный своему слову, начал гнать в промышленных масштабах, едва Иван вернулся с добычей с Севера. — Все очень просто. Берем вот такой горшок. На треть заполняем его вот этой черной, липкой жижей, — я зачерпнул палкой густой, пахучий вар. — Это нужно, чтобы наша «горячая посылка» прилипла к врагу, к его одежде, к щиту, и горела дольше. Затем, — я взял жбан с самогоном, — доливаем почти доверху вот этим. Осторожно! Эта штука горит так, что мама не горюй! И, наконец, — я взял кусок старой, промасленной ветоши, — затыкаем горлышко. Плотно, чтобы не вылилось. Фитиль должен торчать наружу. Все. Наш «огненный горшок» готов. Ваша задача — наделать таких как можно больше. Сотни. Тысячи. Каждый такой горшок — это несколько выведенных из строя дикарей. Это спасенные жизни наших воинов. Понятно?

Толпа одобрительно загудела. В их глазах был страх. А куда ж без него? Страх неминуем. Весть о том, что враг движется к нам долетела даже до самых отдаленных от Новгорода маленьких хуторов. К моему удивлению, народ оттуда повалил в город, чтобы помочь, а не ринулся бежать в леса и копать землянки.

Люди стали работать. Активно. Вовлеченно. Как люди, которым дали простое, понятное и, что самое главное, очень полезное дело. Они чувствовали свою причастность к грядущей битве. Они становились ее участниками.

И процесс пошел. Весь город, казалось, превратился в одну большую мастерскую по производству «коктейлей Молотова». Женщины и дети таскали глиняные горшки от гончаров, мужчины смешивали адскую смесь, разливали ее, затыкали фитилями. Запах самогона, смолы и мазута, который хламники все-таки успели привезти из своей вылазки, стоял над всем ремесленным кварталом.

А я… я снова заперся в мастерской. Пока народ собирал «огненные горшки», пока «Феникс» с монотонным гулом печатал детали для катапульт и арбалетов, я занимался своим собственным проектом. Своим «инженерным сюрпризом».

Я собирал ловушки. Но не простые «волчьи ямы». Нечто куда более изощренное. Я гордился одной из них особенно. Это была механическая ловушка, которую я мысленно окрестил «Еж». Она представляла собой прочный деревянный ящик, внутри которого на мощных пружинах был установлен механизм, способный с огромной силой выбросить целый сноп тонких, остро заточенных металлических шипов.