"Фантастика 2025-103". Компиляция. Книги 1-17 (СИ). Страница 43

Ровно в восемь я садился в серый микроавтобус с тонированными стеклами. Внутри пахло кожей и каким-то антисептиком. Поздоровавшись с тремя такими же сонными сослуживцами, я заметил в кармашке кресла бутылку воды и сухпаек в вакуумной упаковке.

"Сервис", - хмыкнул кто-то сзади.

Под тихую электронную музыку мы все молча закрыли глаза - инстинктивно берегли силы, зная, что даже такой сон скоро покажется роскошью. Автобус тронулся, увозя нас в неизвестность...

Дорога растянулась в бесконечную череду сменяющих друг друга пейзажей. Мы спали, склонив головы на соседские плечи, ели сухие пайки, обсуждали последние сплетни про загадочный взрыв на выставке. Вспоминали нашу последнюю операцию – как ночью штурмовали логово террористов, как пахло порохом и кровью. Водитель выпускал нас в туалет только в придорожные леса, где под ногами хрустели прошлогодние листья, а в воздухе стоял терпкий аромат хвои.

Дорога становилась все хуже с каждым километром. Микроавтобус подпрыгивал на очередной выбоине, и моя голова с глухим стуком ударилась о потолок.

"Ещё со времён Павла Реформатора Российская Империя славилась на весь мир учёными и дорогами," - сквозь зубы процедил я, потирая макушку. - "Они были наша гордость..."

Сидящий рядом старший сержант Коробов фыркнул:"Ну да, гордость. Как и дураки. Полный комплект."

Водитель, не отрывая рук от руля, мрачно добавил:"Только учёные-то вон куда-то подевались. Остались дураки да дороги. И то дороги - еле-еле."

Лейтенант с переднего сиденья обернулся:"Тихо там! Это стратегические дороги дублёры. Их специально не ремонтируют, чтобы..." Он замолчал, явно не зная, как закончить мысль.

"Чтобы враг не догадался, что это дороги?" - не удержался я.

В салоне раздался сдержанный смех. Даже угрюмый водитель хмыкнул. Лейтенант только покачал головой, но в уголках его глаз собрались смешливые морщинки.

Микроавтобус вновь подбросило на ухабе, и чей-то стон раздался в салоне — сосед нечаянно ударил локтем в бок.

"Ох уж эти российские дороги," - вздохнул Коробов, потирая ушибленное место. - "Лучшее средство от бессонницы. Трясёшься всю ночь - утром как выжатый лимон."

"Зато какая экономия на вибромассаже," - добавил я, когда мы въехали в особенно живописную колдобину, от которой у всех подпрыгнули на сиденьях.

Лейтенант, наконец сдался:"Ладно, хватит трепаться. Кто следующий анекдот про дороги расскажет - тот на следующем привале кашу без мяса получит."

В салоне воцарилась благостная тишина, нарушаемая только скрипом подвески и нашим дружным стоном при особо удачных ямах. Российские дороги - они такие, веками душу греют и характер закаляют.

В дороге я удивился – суккубы, обычно докучавшие мне в снах, на этот раз не появились. Может, сказывалась усталость от дороги, а может – отсутствие зрительных образов того, кому вливали мою энергию. В тесном микроавтобусе, среди потных мужских тел, такие сны были бы особенно неуместны.

Спустя сутки тряски нас высадили на заброшенной турбазе. Деревянные домики с облупившейся краской, покосившиеся скамейки, ржавый мангал – и невероятная, головокружительная радость от неподвижной земли под ногами! Мы шатались, как матросы после долгого плавания, растягивая затекшие мышцы.

"Здесь есть баня", – неожиданно объявил лейтенант, указывая на темный силуэт у реки. – "На берегу". В темноте мерцали отражения звезд в черной воде.

Как по команде, все оживились:

"Баня-а-а!" – кто-то радостно взвыл, срывая с себя потную форму.

"Ты только представь – горячий пар после этой тряски!"

"А если в реку после парилки – вообще сказка!"

Даже суровый лейтенант позволил себе улыбнуться. В воздухе витал запах сосновых дров и речной воды – первые за долгую дорогу приятные ароматы. Шумной ватагой мы устремились к желанному теплу, оставляя за спиной пыль тяжелой дороги.

После долгой дороги мы, словно муравьи в разоренном муравейнике, мгновенно разбежались по своим делам без лишних указаний. Одни взялись приводить в порядок полуразвалившиеся домики – выметали паутину из углов, стелили на топчаны припасенные спальники. Другие, к моей радости, отправились к небольшой бревенчатой баньке на берегу реки.

К удивлению, база оказалась не совсем заброшенной. В аккуратной поленнице лежали березовые поленья – старые, выдержанные, идеально подходящие для парной. На чердаке баньки обнаружились веники: дубовые с широкими листьями и березовые с нежными веточками – все тщательно связанные и высушенные, вероятно, еще с прошлого лета. Кто-то явно заботился об этом месте, словно знал, что оно еще пригодится.

Тем временем любители рыбалки уже расставили сети у реки. Вскоре они вернулись с уловом – мелкой, но жирной рыбешки, идеальной для наваристой ухи под открытым небом.

Баня растопилась быстро. Я с наслаждением зашел в парную вместе со своими боевыми товарищами – Князем Владимиром Александровичем Мещерским (или просто "Третьим"), Графом Дмитрием Сергеевичем Олениным-Волынским ("Пятым") и Бароном Арсением Павловичем фон Штаубе ("Пятнадцатым"). Веники, заранее замоченные в ледяной речной воде, были мягкими и податливыми. Легкие удары по разгоряченной коже, облака пара, хлесткий запах березы – все слилось в один очищающий ритуал.

После трех заходов в парную, когда поры раскрылись, а тело стало легким, мы с дикими криками выбежали на берег и нырнули в черную воду. Под светом луны и мерцанием костра наши тела дымились, а редкие капли дождя приятно покалывали кожу.

Вытеревшись грубыми полотенцами, мы собрались у костра. Уха, сваренная на скорую руку с минимумом специй, оказалась невероятно вкусной. Горячий бульон согревал изнутри, а жирная рыба таяла во рту.

Кто-то из курсантов – кажется, из соседнего отряда – раздобыл гитару. Под тихий перебор струн зазвучал старинный романс о любви офицера и дворянки. Голос певца – парня с позывным "Восемнадцатый" – дрожал в ночи, рассказывая историю расставания и верности. В этот момент хотелось остановить время, продлить эту идиллию вечно.

Но спокойствие было недолгим. К нашему костру подошли трое незнакомцев – военные без опознавательных знаков. Самый старший из них, мужчина с лицом, изрезанным шрамами, представился кратко:

— Зовите меня Аид. Это Гефест и Один. Я – разведчик и диверсант, Гефест – оружейник и сапер, Один – стратег и снайпер.

Он объяснил задачу: по данным разведки, в трех днях пути отсюда, в действующей шахте, студенты горного университета организовали подпольную ячейку. Наша цель – разведать обстановку, задержать лидеров и выяснить их планы.

— Есть неподтвержденные данные, что они переделывают горнодобывающих роботов в боевые машины, — добавил Аид. — За три дня пути вы должны разбиться на сбалансированные группы. Доспехи не снимать – даже мыться будете в них.

— Эти студенты связаны с "Гневом матушки природы"? — спросил я.

— Вероятно, да. Но это не разовая ячейка – они готовят что-то серьезное.

После инструктажа мы отправились в сарай облачаться в доспехи. Я ожидал, что артефакт сообщит мне о новом ядре – ведь совсем недавно меня использовали как донора. Но он молчал.

"Может, прошло мало времени? В прошлый раз все произошло сразу..." — подумал я с досадой. В глубине души я надеялся на новые способности – зря, что ли, меня использовали как "аптечку"?

Спали мы вповалку в домиках, в тесных спальниках. Последняя ночь под крышей – дальше только холод земли и бесконечная боевая готовность.

"Тоскливо..." — мелькнуло в голове, прежде чем я провалился в тяжелый, беспокойный сон.

Первый день в лесу прошел относительно спокойно. Под руководством инструкторов мы осваивали искусство скрытного передвижения – как выбирать путь, чтобы не ломать ветки, как ставить ногу, чтобы не хрустели сухие листья. Доспехи оказались незаменимы – без их защиты мы бы все были исцарапаны колючим кустарником и острыми сучками. На привалах, пока другие отдыхали, я вспоминал упражнения из методички Шуппе и пытался овладеть телекинезом. Получалось пока не очень – максимум, что удавалось, это слегка пошевелить небольшую веточку.