Отпуск в лотерею (СИ). Страница 36

Зато пляжи там были премиум, не удивительно, что записались если не все, то большинство, несмотря на конский ценник этой поездки. У меня еще оставалось прилично денег, отжатых у жуликов, так что я могла не просить у Ника. Три больших катера курсировали между лайнером и берегом безостановочно, а вот добираться до пляжа предстояло ножками. Впрочем, пляжи там были везде. Один сплошной большой пляж без намека на инфраструктуру и немного хижин на отдалении.

Во время этого трансфера я впервые за последние дни увидела Бориса, который помахал мне издали. Как будто ничего и не произошло. Ник фыркнул насмешливо, а я притворилась, что не заметила. На самом деле мне стало абсолютно наплевать и на Бориса, и на Макса. Как будто действительно ничего не было. Какие-то случайные попутчики – ну и черт с ними.

Мы с рекламщиками нашли живописный уголок с красивыми пальмами и расположились там со всей аппаратурой. Ник вызвался быть костюмером и переодевать меня за ширмой из полотенца, но Григорий рявкнул на него и поставил охранником – отгонять любопытных, чтобы не лезли в кадр. Ну резонно вообще, иначе процесс переодевания мог слишком затянуться, а купальников надо было поменять не меньше десятка. Бинт и правда пришлось снять, но поскольку ни бегать, ни даже особо ходить не требовалось, вполне обошлась без него.

Видимо, Грише и самому хотелось поплавать в кристально чистой воде и понежиться на белоснежном песочке, поэтому съемки надолго не затянулись. Минут по пять в каждом купальнике – и свободна. В последнем я так и осталась.

- Очень секси, - одобрил Ник.

Мы отошли подальше, наплавались до посинения, расстелили на песке большое полотенце и валялись в обнимку, лапая друг друга, как озабоченные подростки.

- Все-таки на острове было лучше, - вздохнул Ник. - Вообще никого. Я бы повторил.

Кольнуло больно. Вот зачем он это сказал, а?

Спряталась за усмешку:

- Может, останемся? Все уедут, и тут никого не будет. Ну почти никого, местные не в счет. Их пять тысяч на весь атолл, я читала. На некоторых островах никто не живет.

Ник сел и посмотрел на меня в упор сквозь прищур.

- А давай.

- Ты… серьезно? – испугалась я.

- А ты? Хочешь? Или просто для стеба?

- Я… я бы хотела, но…

- Ну да, проблем, конечно, будет больше, чем в Папуасии, но все решаемо. Возьмем в полиции бумажку, что отстали от лайнера. Ну да, второй раз, ну и что? Вот такие мы распиздяи, что делать. Побудем здесь, пока какой-нибудь самолет не прилетит. Кать, у меня хватит денег, чтобы провести тут еще недельку, спокойно добраться до Сингапура, забрать там свои вещи и купить новые билеты домой. И себе, и тебе. Я не олигарх, но, вообще-то, парень небедный. А это как раз тот случай, когда деньги решают все. Всякие там неловкости и неудобства – это мелочи. Главное – паспорт и телефон. У тебя с собой ведь?

- Да, но…

Господи, как же мне хотелось согласиться. Почему нет?

Я не знала почему. Наверно, потому, что это было форменное безумие.

- Ладно, проехали, - Ник махнул рукой и встал. – Идешь?

Мы снова плавали и возились в воде, но что-то… нет, не сломалось, а как будто надломилось. Едва заметно. Трещинка в волосок толщиной.

Неужели он говорил всерьез, спрашивала я себя, когда мы возвращались на лайнер. Да нет, не может быть. Просто хотел посмотреть, как отреагирую. А я начала блеять, как овца.

Ну и молодца, что тут скажешь. Овца и есть.

Да какая разница? Мы уже возвращаемся. Еще несколько дней – и все. Попрощаемся.

Но что, если он не шутил?..

Глава 25

Мы проводили все время вместе – за исключением ресторанов и моих съемок, которые стали неприлично короткими. Сергей не шутил: Гриша просто набивал рабочие дни.

Видите, вот этот материал снят такого-то числа, дата стоит. Почему так мало? Качало, не было солнца, модель тупила и гнала брак. Тут модель, конечно, могла возмутиться, но ей было до одного места. Точнее, она наоборот радовалась, потому что а) получала оплату тоже за съемочные дни, а не покадрово, б) оставалось больше свободного времени. Да и надоело мне это до чертиков.

Что касается ресторанов, то мы приноровились приходить на завтраки, обеды и ужины так, чтобы я попала в конец своей смены, а Ник в начало своей. Иногда я прибегала так поздно, что за столом сидела одна Эдуарда, которая тоже всегда опаздывала.

Ну и спали мы теперь вместе, то у Ника, то у меня. Каюта у него была больше, а кровати одинаковые. Я при этом оказывалась вжатой в стенку, а он рисковал свалиться, но на это мы уже не обращали внимания. Обнимались покрепче и засыпали.

И нет, мы не только трахались, как кролики, при каждой возможности, напоследок. Мы еще и разговаривали, и это было хуже всего. Обо всем. О детстве, о работе, об интересах и привычках, о путешествиях, о… В общем, обо всем, кроме личного. Почему хуже всего? Да потому, что это тоже не вписывалось в рамки курортного романа. Когда ты ничего не знаешь о человеке, расстаться с ним легче. Телесную связь разорвать намного проще, чем душевную. А я теперь просто не представляла, как буду дальше жить без него.

Да как, Катя? Так и будешь. Без него. От этого пока никто не умирал. Ну разве что за исключением отдельных психопатических личностей, но это не наш случай.

Еще два дня, еще один день. Завтра. Сегодня вечером…

С рекламщиками я попрощалась утром. Забыв все терки и обиды, обменялись контактами. За съемки мне должны были заплатить в течение месяца, но об этом я как-то особо и не думала. Зато попросила скинуть мне итоговые ролики. На память.

За обедом попрощалась с соседями по столу. С ними тоже обменялись телефонами, прекрасно понимая, что вряд ли станем не только писать друг другу, но даже отправлять открытки к Рождеству.

Ну и что? Пусть будут в контактах. Потом, через несколько лет, удалю.

После обеда на выходе из ресторана меня поймал Макс. В самом буквальном смысле поймал, за руку.

- Кэтрин, можно тебя на минуту?

- Макс, не стоит, - попыталась вывернуться я.

- Я хочу еще раз попросить прощения.

- Это лишнее. Я не сержусь.

Я и правда не сердилась, потому что стало абсолютно все равно. Но все же не удержалась, чтобы не загнать ему иголку под ноготь:

- Мне просто жаль. Потому что у тебя были все шансы.

- Я идиот, Кэтрин, я знаю, - вздохнул он. – Дашь мне свой домашний адрес?

- Зачем? – тут же ощетинилась я.

- Я же обещал тебе ящик шоколада.

- Ты серьезно? – я свернула щетину и рассмеялась.

- Абсолютно серьезно. Ты ведь любишь молочный, да?

- Нет, горький.

- У нас много сортов. Как раз наберется ящик.

- Ну, если не передумаешь, напиши мне в воцап. А то, может, вернешься домой и скажешь: а зачем добро зря переводить?

- Не скажу, - Макс замотал головой. – Удачи тебе!

- И тебе, - я дотянулась и поцеловала его в щеку.

Мне и правда было немного жаль, но только самую капельку. Лучшее – враг хорошего, а Макс к тому же облажался конкретно. Если бы нет, может, было бы еще жальче.

До Сингапура остался какой-то час. Мы уже собрали вещи и сидели в закутке на моей палубе, который любили за уединенность. Просто сидели рядом в шезлонгах, держась за руки. Молча. Было слишком грустно, чтобы о чем-то говорить.

- Хочешь, провожу тебя в аэропорт? – спросил Ник, когда на горизонте отчетливо проступили небоскребы.

Мой самолет улетал ночью, его – завтра днем, и он оставался в гостинице.

Я хотела, но понимала, что так будет только тяжелее. Уж лучше сразу.

- Не надо.

- Хорошо…

Мне хотелось заорать со слезами, что ничего хорошего. Что я не хочу, не хочу…

А надо было соглашаться, Катя, когда он предлагал тебе остаться в Тувалу. Может, он этого ждал – твоего согласия. Хотя бы готовности остаться. А теперь чего уж, теперь поздно.

Интересно, кто это сказал? Гудлак или Бэдлак? Или просто остатки собственного здравого смысла?