По следам мистера Волка (СИ). Страница 29

Но всё же… Никто из оборотней в Бонсбёрне никак не был связан с преступным миром, поэтому здесь к ним традиционно относились лояльнее, чем в других городах Элмары.

Герберт же уже второй раз порочит репутацию волков. Пусть он и не убивал жену — её убил оборотень. Прямо в этом холодном, жутком замке. А теперь убийства похожих на миссис Оуэн девушек начались ровно с того вечера, как оборотень вышел на перрон.

Иногда людям не столь важно — убийца человек или только невиновный, которого преследует тёмный рок.

Он в любом случае опасен для общества.

Конечно, всем очень и очень жаль, но своя шкура дороже.

— Значит, — решается спросить уже наклюкавшийся врач, размышлявший всё это время о положении оборотня, — вы не имеете никакого отношения к убийствам?

Все взгляды тут же с новой силой впиваются в Герберта.

И он на удивление не теряется, твёрдым и ровным голосом отвечая неожиданное:

— Возможно, имею.

Одна из дам начинает кашлять, кто-то помогает ей хлопками по спине, но от волнения бьёт слишком сильно.

Официанты подают главные блюда, над которыми Элис корпела несколько часов. Жареная свинина с яблочным соусом, тушёный заяц, камбала со сметаной, фрикасе… Кухня Элмары не славится изысками, но запах по залу распространяется поистине дивный.

Бернард напрягается.

И напряжение в воздухе душит не хуже того странного привкуса, который до сих пор ощущает Герберт после, кажется, супа… Но думать об этом нет времени, тем более остальные гости, похоже, вполне довольны. Едой. Если не обществом Герберта, то хотя бы едой… Ещё бы обратили внимание на поставленные на стол блюда! Но все ожидают продолжение его откровений. И у Герберта в груди сворачивается нечто нехорошее, колкое и едкое, подогревающее кровь злобой и раздражением.

— Да, — дрожат его губы, растянутые в неискренней улыбке, — конечно, я имею отношение к убийствам, ведь именно меня из-за них таскали по участку с того самого дня, как я ступил на родную землю! Клевета и несправедливость, видимо, стали моим проклятием. Не знаю, чем я так разгневал высшие силы…

Бернард, слегка успокоившись, приняв его раздражение и слова за обиду и боль, решает немного разрядить обстановку и качает головой.

— Я сделаю всё возможное, гра… мистер Оуэн, чтобы несправедливость вас более не коснулась. Знаю, что забыть все эти десять лет не выйдет, но ещё многое можно наверстать.

— Кто ваша кухарка? — спрашивает миссис Хэт вполне искренне, будто собирается переманить слугу к себе, как только Герберта… упекут за решётку. — Знаете, вы непременно должны будете организовать ещё один приём, когда все эти ужасные убийства закончатся и преступника найдут… О, это будет восхитительно, все согласны?

Несколько гостей неуверенно кивает. Бернард улыбается, мысль эта ему и правда нравится. Ричард…

Герберту кажется, что градоначальник выглядит надменным и про себя насмехается над ним!

Раздражение растёт. Чёртов костюм мешает, сковывая движения. Тонкий хрусталь в пальцах дрожит, и граф отставляет бокал с вином, не желая случайно раскрошить его.

Он пытается успокоиться, рвано и медленно выдыхает и отвечает миссис Хэт как можно более любезно:

— Я бы рад сделать так, к тому же повод был бы у всех нас весомый и радостный. Преступник оказался бы за решёткой, моё имя было бы очищено, люди вновь ощутили бы себя в безопасности. Так и сделаем! А над ужином старалась моя слуга, совсем ещё юная, но трудолюбивая девочка, Элис Богард.

— Ничего не слышал об этой фамилии… — тянет врач, потирая усы.

Есть списки хороших хозяев, есть списки хороших слуг. Богатые господа часто рекомендуют друг другу хороших служанок и дворецких, а те в свою очередь рекомендую работодателей.

И вот кто такая этот Элис Богард — непонятно.

— Ой, а… — звонким голоском начинает молодая леди, что сидит рядом с Ричардом Даймоном, — а я слышала.

— Правда, мисс?

— Говорят, это девушка ходит ночами рядом с… ой, неприличного будет произносить за столом.

— Какая мерзость, — чеканит градоначальник и демонстративно поднимает руки, чтобы они не касались стола. — Вы хотите, чтобы мы ели то, что приготовила проститутка?

Герберт рывком поднимается. Бокал опрокидывается, и красное вино зловеще расползается по скатерти.

— Как смеете вы?! — рычит граф, от ярости едва различая его лицо. — Мало того, что меня пытаются несправедливо обвинить, так ещё и невинную девушку, которая тратит на этот замок столько сил и времени? Всё это враньё, распускаемое вашими, — бросает неприязненный взгляд на Бернарда, — людьми, видимо, от скуки! Иного объяснения у меня нет.

Кроули, слушая это, цокает языком.

— Элис приличная девушка, очень, — подтверждает он.

— Справедливости ради, — отзывается Бернард в попытке унять всеобщее напряжение, — она недавно подавала жалобу на клевету в свой адрес. Я бы не делал поспешных выводов о ней, она создаёт впечатление милой и вежливой молодой девушки.

Но Герберт будто бы и не слышит его. Он сверлит взглядом Ричарда, сдерживаясь, чтобы чем-нибудь в него не запустить или не вцепиться в его глотку, что, верно, читается в поблескивающих оранжевым огнём волчьих глазах.

А тот, будто назло, ухмыляется ядовито и спокойно отвечает:

— Эта девушка уже запятнана, и с вашей стороны неуважение к нам — оставлять её в замке. И тем более позволять готовить! Вы позвали нас, чтобы оскорбить? Кто, по-вашему, в своём уме станет здесь есть?!

Врач сконфуженно отставляет ложку, испачканную во вкусной подливе.

У Герберта подрагивают руки.

— Мне увольнять слуг каждый раз, как кто-то соизволит пустить о них грязный слух? Может, мне и замок этот разрушить только потому, что в нём обитают призраки, как поговаривают многие?!

— Прошу заметить, что не призраки, — встревает Кроули, — а фей…

— Замолчи! — гаркает на него Герберт, прерывая на полуслове. — Я очень устал, — опускается он на своё место так, словно ему выстрелили в грудь, и он вмиг растерял все силы. — С меня хватит… Я не хочу слышать более весь этот бред. Ещё одно слово, — смотрит на градоначальника, — и вы действительно пожалеете, что пришли сюда.

Ричард Даймонд поднимается. Его руки облачены в дорогие чёрные кожаные перчатки, что не совсем прилично за столом мужчине. Очередной жест призрения к замку и его хозяину.

— И что же вы сделаете? — вопрошает он. — Об этом я и говорил, господа. Я оскорбился по вполне понятным причинам и вместо того, чтобы принести свои извинения, мистер Оуэн… вы сами всё слышали. И можем ли мы после этого говорить, что оборотням есть место среди нас?

— Это вы оскорбили меня и мой дом, — возражает Герберт. — И это после радушного приёма и моего… прощения, — цедит он сквозь зубы. — Возможно, я поспешил с этим. То есть, теперь я точно вижу, что поспешил! Миссис Хэт, к вам это не относится, конечно, — добавляет он, что, впрочем, делает зря. Нехорошо заставлять кого-то испытывать неловкость, лучше никого не втягивать в такие ссоры.

— Господа, — робко пытается Кроули хоть что-то исправить, — ведь всё это чистой воды недоразумение, не будем портить вечер! Вино здесь отменное, не правда ли? Давайте выпьем вина?

— Возможно, — роняет Бернард, хотя и не собирался обращать на себя гнев графа, — мистер Оуэн просто выпил лишнего…

— А ведь вы, — пытается Герберт не кричать, — казались мне достойным человеком, вы могли бы стать мне другом! Но вы заодно с ними! — неожиданно для самого себя взрывается он. Хотя мог бы, ведь точно мог, всё исправить и вообще не доводить до такого. Но остановиться нет сил, и Герберт бросает взгляд на, пусть и закруглённый, но нож… Что не могло не остаться незамеченным.

— Довольно… — бросает Ричард. — Мы всё услышали. Я дал вам шанс, мистер Оуэн. Это был жест наивысшей милости с моей стороны. Очень жаль.

Окидывает гостей красноречивым взглядом и почти все тут же поднимаются из-за стола.

Сидеть остаётся один лишь Герберт, даже Кроули поднялся, растерявшись и будто бы смутившись того, что находится здесь.