Мой чужой дом. Страница 29

– Где?

Фиона плотно сжимает губы.

– Где вы занимались сексом?! – в ярости спрашиваю я.

– Ты и правда хочешь это знать?

– Да.

Она глубоко вздыхает.

– В гостиной.

– Вы поднимались в спальню?

– Нет!

– Он оставался в доме один, хоть на минуту?

– Нет. Мы зашли и сразу вышли. – Она кривится, раздраженная неудачным подбором слов. – Я имею в виду, я… Я ополоснулась в душе. Но очень быстро…

– Значит, это Марк. Теперь я точно знаю.

Руки сами сжимаются в кулаки, челюсть напряжена. Так и вижу, как Марк рыскает по моим комнатам, вприпрыжку взбегает по лестнице, остановившись только, чтобы нацарапать на окне послание. «Я у тебя дома».

Пока Фиона принимала душ, он мог запросто зайти в спальню. Погладить покрывало на краю кровати… Интересно, взглянул ли он на свое отражение в зеркале? Почувствовал ли себя взломщиком? Или испытал радость при мысли, что забрался в мою спальню? Представлял ли он меня на кровати?

А может, он давно вынашивал подобный план? Решил соблазнить Фиону, чтобы через нее попасть в дом? Обвинил меня в инфаркте матери – вполне возможно, это часть его игры в запугивание. Марк спит и видит, чтобы я убралась отсюда – вот его конечная цель.

– Он заходил в мой кабинет…

– Ой, не нагнетай! – раздраженно перебивает сестра. – Я была в душе считаные минуты. Ты правда считаешь, что Марк успел бы обшарить твой дом, добраться до запертой комнаты и вскрыть ее? Для чего? Чтобы потихоньку, втайне от меня, разбить пресс-папье?

Голова идет кругом.

– Да, я виновата, что привела его в твой дом, прости, Эль! Но все остальное – лишь твое воображение.

«Это лишь твое воображение» – словно эхо прошлого донеслось. Я отгоняю воспоминание – оно слишком опасно.

– Верни мой ключ, – говорю я, решительно вздернув подбородок.

– Что?

– Запасной ключ от дома. Который я тебе давала.

Фиона презрительно усмехается.

– Не доверяешь мне? Что я, по-твоему, могу натворить? Затею в доме групповушку, пока тебя нет?

– Вполне вероятно.

Она скрещивает руки.

– Значит, ты и у Флинна ключ забрала?

Я молчу.

– Может, стоит этому человеку устроить допрос с пристрастием? Как-никак он – обиженная сторона. Он был так зол, что подал на развод. И теперь снимает комнатушку, пока ты разгуливаешь по особняку на берегу моря. Да, тот самый человек.

Она права. Флинн сам зашел в дом. Ходил по комнатам. Поднялся в кабинет якобы «поискать фотографии».

– И заберу.

– В любом случае, меня можно вычеркнуть из черного списка – у меня нет ключа. Я оставила его на бюро, в блюде, когда у тебя захлопнулась дверь. Я говорила.

Мне становится стыдно. Фиона снова права, она и правда говорила.

Совсем из головы вылетело.

– Спасибо за оказанное доверие.

Я сворачиваю на подъездную дорожку к дому, из-под колес разлетается гравий. Кипя от злости, яростно дергаю ручник. Не хватало еще рассориться с сестрой.

Черт бы побрал этого Марка! Внутри меня бушует буря. Уж он-то знал, кто хозяин дома, когда Фиона пригласила его зайти. О, с каким удовольствием он обшарил тут каждый уголок, рылся в моих вещах, а потом, выждав благоприятный момент, намекнул, что бывал внутри.

Хлопнув дверцей автомобиля, я широким шагом иду через дорогу к дому Фрэнка и Энид и начинаю громко стучать.

Открывает Марк, на его губах играет слегка недоуменная улыбка.

– Всегда рад встрече…

– На два слова.

– Тогда сюда.

Я прохожу через гостиную. На экране компьютера дрожит поставленная на паузу игра-стрелялка: бугристые от мускулов, коротко стриженные парни с пушками в руках.

– Можем сыграть вдвоем, – вкрадчиво говорит Марк почти в ухо.

Ничего не ответив, я прохожу в чистенькую, опрятную кухню. На столе стоят кувшин-фильтр с водой и тарелка печенья, в воздухе витает слабый аромат выпечки. Атмосфера такая уютная, такая располагающая, что меня охватывают сомнения.

Я оборачиваюсь к Марку, и от его испытующего взгляда во мне снова закипает гнев.

– Я знаю, что вы заходили в мой дом. Фиона все рассказала.

Молчание.

– Но у вас ничего не выйдет!

– Что не выйдет?

– Не выйдет запугать меня, как бы вы ни пытались. Заявиться на мое выступление в библиотеке…

– Это теперь называется запугиванием?

– Вы перевернули мой мусорный бак, а потом издалека наблюдали. Это чертовски гадко. Да и просто нелепо.

– Как скажете…

Похоже, Марк едва сдерживается, хотя и изображает насмешливую беззаботность.

– А послание на стекле? Какого черта?

– Послание? – удивляется он. – Теперь я вообще ничего не понимаю.

– Вы написали: «Я у тебя дома»!

Недоуменно округлив глаза, Марк разражается хохотом.

Мои пальцы сжимаются в кулаки, на ладонях остаются красные полукруглые отпечатки ногтей.

– Я знаю, что это вы, – твердо говорю я.

– Ничего вы не знаете.

– Хватит врать! – Я срываюсь на крик.

Марк вскидывает руки, будто пытаясь меня успокоить.

– Тише, тише. Расслабьтесь. У вас, кажется, крыша слегка… того… едет.

– Как вы смеете?..

– Допустим, я мог перевернуть ваш мусор, верно? Я был вне себя и хотел, чтобы вы об этом знали. Я пришел в библиотеку, пытаясь разобраться, что вы за человек, что вами движет. Провальное получилось выступление, кстати.

У меня начинает дергаться глаз.

– Да, я не из ваших фанатов, писательница. А вы из тех людей, кто хочет всем нравиться. Сколько негодования, если вы, не дай бог, кому-то не по вкусу! Смиритесь уже! Вы – заносчивая дрянь! Прикатила из города с мешком денег, урвала коттедж на скале… А ведь мама хвалилась мне по телефону новыми соседями. Радовалась, какая милая молодая пара рядом поселилась. Рассказывала о ваших планах отремонтировать дом и жить в нем долго и счастливо. Вы даже говорили, что собираетесь сохранить часть оригинальной архитектуры… Она была такая довольная! И что потом? Сюрприз-сюрпри-и-из! Вы снесли дом под чистую, да еще пытались одурачить родителей чертежами, уверяя, что все будет гармонично. С чем гармонично?

Я стою на месте, не шевелясь.

– Вот такие, как вы, понаехавшие из городов, и разрушают Корнуолл! Скупают недвижимость. Отстраивают себе вторые дома в три этажа и уезжают на полгода, а местные лавки тем временем на ладан дышат. Еще один город катится в тартарары.

– У меня нет второго дома, – подаю я наконец голос.

– Это пока. Посмотрю, как вы запоете, когда проведете в Корнуолле всю зиму. – Он качает головой. – Люди, которые здесь родились и выросли, вынуждены уезжать. Из-за вас цены растут как на дрожжах, поэтому мы не можем себе позволить жить рядом с родителями, заботиться о них… Теперь заболела мама, и мне пришлось взять все дни отпуска за год, чтобы за ней присматривать. А если ей снова потребуется помощь? А если папа сляжет? – От напряжения у Марка побелел лоб, каждое слово он буквально выплевывает. Раньше его хватало на одно-два предложения, а теперь как прорвало. – В некотором смысле вы правы, я был бы рад вышвырнуть вас отсюда. Не хочу, чтобы подобные люди жили рядом с моими родителями.

– Вы ничего обо мне не знаете!

– Неужели? Моя мама свалилась с инсультом, а вы даже не заглянули справиться о ее самочувствии. Не предложили приготовить еды для папы. Не поинтересовались, не нужно ли им чего. А именно так ведут себя здесь настоящие соседи. Она чуть не умерла! – яростно кричит он, так что изо рта летит слюна. – Я чуть не потерял мать!

– Вы ее все-таки не потеряли.

Я перевожу взгляд на дверь – там в белой ночной рубашке, держась бледной рукой за косяк, стоит Энид, редкие седые волосы обрамляют лицо, словно паутинка. Она кажется такой маленькой, такой хрупкой…

– Простите… Не знала, что вы здесь, – смущенно извиняюсь я. – Мы слишком громко разговаривали…

– Ссоры всегда громкие, – медленно говорит она, глотая окончания слов.

В присутствии матери Марк немного расслабляется.




Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: