Жезл жизни (СИ). Страница 16

— Прости, девочка! Пока я жив, ты будешь в безопасности, обещаю! Я убью любого, кто тебя обидит!

Вейд закусила губу. Капля крови выступила на бледной коже, и он невольно проследил, как она скатывается по подбородку, оставляя алый след. Девушка бесшумно зарыдала и прильнула к нему всем телом. Ярослав обнял ее за плечи и повел в свою комнату. Там они некоторое время сидели на диване, думая каждый о своем.

— Я не из пустыни, — прошептала Вейд в самое ухо Ярославу, ощущая, как он невольно напрягается. — Я знаю, что там, на севере, за песками!

— И что?

— Империя… — Она обвела руками в воздухе, словно рисуя невидимые стены. — Там есть города из белого камня, который сверкает на солнце, как снег. Улицы, вымощенные плитами, настолько гладкими, что в дождь в них можно увидеть отражение неба. Фонтаны в садах, где вода поет, падая с высоты в мраморные чаши.

— И армия? — Его голос стал жестким, как сталь клинка. Ярослав вспомнил, что ему говорили о геноциде сторонников Карса.

— Да. — Она опустила глаза. Длинные ресницы отбрасывали тени на скулы. — Легионы в стальных доспехах, отполированных до зеркального блеска. Машины, которые метают огненные шары на расстояние в тысячу шагов. Корабли с пурпурными парусами, что бороздят Великое море.

Ярослав схватил ее за запястье. Кожа под его пальцами была удивительно мягкой, нежной — совсем не такой, как у местных женщин, изможденных пустыней. Он почувствовал тонкие шрамы на внутренней стороне предплечья — следы от веревок или, возможно, цепей.

— Почему ты здесь?

— Меня продали в рабство, — быстро ответила она, но зрачки дернулись в сторону, выдав ложь.

— Врешь!

Ее дыхание участилось. Ярослав чувствовал, как под его пальцами бешено стучит пульс, ускоряясь с каждым мгновением.

— Я не могу сказать.

— Почему?

— Потому что тогда ты меня убьешь.

Он отпустил ее руку, и она отпрянула, как ошпаренная. В глазах читался тот же ужас, который он видел получасом ранее, в покоях патриарха. И тогда Ярослав мягко, насколько мог, снова взял ее за ладони и поцеловал в губы.

— Нет, я не трону тебя! Я же обещал тебя защищать! Расскажи мне всё!

Вейд почти минуту сидела неподвижно, всматриваясь в его лицо. Потом, наконец, приняла решение и, прижав губы к его уху, начала шептать:

— Мой отец был имперским шпионом. Он пришел в Великую пустыню двадцать лет назад. Его послали узнать, существует ли ещё Храм Карса. Он нашел Храм, сумел втереться в доверие жрецам и даже стал одним из них. Это было очень сложно, ведь они представляют собой небольшую спаянную фанатизмом группу людей. Но отец смог, он был очень умен и его хорошо подготовили к миссии. Но доложить о своей находке руководству отцу не удалось — покинуть Храм не вышло. Он остался, влюбился в мою мать, простую рабыню. А потом родилась я… Он не сумел дать мне статус свободной, но, сколько я себя помню — всегда поддерживал и помогал. Рассказывал о жизни в Империи, о сверкающих городах, о закованных в сталь воинах. К сожалению, он умер, когда мне было семь лет. С того момента мне пришлось заботиться о себе самой. Немного облегчал существование и изредка выручал из беды друг отца — старший жрец Тарх.

— Тарх — тоже шпион? — удивился Ярослав.

— Нет. Он даже не из Империи. Просто они попали Храм почти в одно время и оба были чужаками, поэтому держались вместе.

Она замолчала, будто боялась сказать лишнее. Но Ярослав ждал, и через несколько секунд она продолжила:

— Прости, любимый, но я не знаю дороги на север! Отец говорил, что она петляет от колодца к колодцу. Малейшее отклонение от верного маршрута — смерть в песках. Недаром дорогу называют «Тропа Костей».

Ярослав почувствовал, как внутри всё оборвалось. Ничтожная надежда оказалась фикцией. Спасения не было…

— Но я не хочу бежать! — вдруг сказала Вейд. Она посмотрела на него, и сейчас в ее глазах не было страха. Только ярость. — Я хочу, чтобы этот Храм сгорел дотла! Вместе со всеми обитателями!

На следующее утро Корв нашел его на тренировочной площадке. Ярослав бил мечом по деревянного манекену, с каждым ударом представляя вместо него Патриарха, Гарука, безымянных стражников. Удары становились все яростнее, клинок свистел в воздухе, от чучела летели щепки.

Корв постоял в тени колоннады, наблюдая за его тренировкой. Длинные пальцы жреца перебирали черную кайму на тоге — привычный жест нервного напряжения.

— Ты сделал ошибку, — наконец сказал Корв, когда Ярослав остановился, восстанавливая дыхание. — Я предупреждал тебя не брать эту девчонку. Ты стал уязвим!

— Какая теперь, на хрен, разница? — Ярослав хмуро глянул на жреца. — Если бы не она, вы бы подловили меня на чем-то другом! Я для вас просто инструмент. Оружие, которое нужно направить в нужную сторону.

— Первоначальный план был иным! — Корв посмотрел прямо в глаза, и Краснов впервые увидел в его взгляде что-то, кроме привычной холодной расчетливости. — «Жезл жизни» должен был создать армию одержимых. Тысячи воинов, чьи тела взяты здесь, а души — из других миров. Мы вышли бы из пустыни, раздавили кочевников, собрали рабов… А потом двинулись на Империю.

— Но «Жезл» не работает, — усмехнулся Ярослав.

— Да, — Корв сжал кулаки. — И теперь у нас есть только ты — наша единственная надежда.

— А почему бы вам не нанять наёмников? Неужели в этом мире не существуют корпорации профессиональных солдат? Или почему не обучить военному делу младших жрецов и слуг — их по Храму несколько тысяч околачивается? Неужели обязательно нужно создавать армию из одержимых? Это часть вашей религии, поступать только таким образом? — Не выдержал Ярослав.

Корв на эти слова отреагировал предельно странно: пару минут просто стоял, опустив глаза и поглаживая переносицу. Наконец он поднял голову и с горькой усмешкой сказал:

— Не всё так просто, Яр! Неужели ты думаешь, что за тысячу лет мы не пытались так сделать?

Ярославу стало немного стыдно. Он, вообразив себя самым умным, предложил предельно простое в их обстоятельствах решение, которое только может прийти на ум военному, но жрец был прав — неужели они бы не додумались до этого за несколько веков?

— Ладно, потом это обсудим! — кивнул Корв. — А сейчас иди, готовься к новому рейду, вечером выступаем!

Через пять пути дней они вышли точно к стоянке кочевников. Вероятно, эти рейды не «били в пустоту», а организовывались по данным какой-то разведки. Очередные жертвы, «пустынные крысы» разбили лагерь у какой-то длинной канавы, скорее всего русла пересохшей в незапамятные времена реки.

Атаковали на рассвете, тем же порядком — спешились в прямой видимости от жалкой кучки полуистлевших навесов, растянутых на кривых шестах, построились в шеренгу, выставили вперед щиты и двинулись вперед мерным шагом. Солнце поднималось у горизонта раскаленным медным диском, отбрасывая на песок черные тени. Ярослав шагал рядом с Корвом за спинами стражников, чувствуя как по телу постепенно разливается жар. Но не от тмпературы воздуха, а от предчувствия чего-то ужасного.

Как и в прошлый раз, кочевники профукали появления воинов Храма — первые крики тревоги прозвучали, когда шеренга дошла до первого навеса. Внезапно строй стражников распался надвое, в середине образовалась широкая брешь. Пока Ярослав ошарашенно раздумывал, что это за авангардистский тактический приём, Корв приблизился к нему, как тень и тихонько сказал:

— Если не поднимешь меч, Вейд отведут в рабские ямы.

Ярослав, сжав рукоять палаша и стиснув зубы так сильно, что аж заныла челюсть, сделал несколько шагов и вышел за «стену» щитов.

В нос ударили запахи какого-то гнилья, чего-то прокисшего и дыма костра из сушеного дерьма.

— Вперед, Сихар! — голос Гарука прозвучал, как удар плетью. — Покажи, наконец, чего ты стоишь!

Первый кочевник — мальчишка лет пятнадцати, с всклокоченными волосами и костяным кинжалом — бросился на него, визжа от страха. Ярослав почувствовал, как его тело само реагирует — мышцы напряглись, сухожилия натянулись, как тетива лука. Палаш взметнулся вверх, холодная сталь сверкнула на солнце. Голова паренька отлетела, описав в воздухе дугу. Кровь хлынула из шеи, горячая, липкая, брызнув на руки, на лицо. Ее вкус — медный, соленый — заполнил рот.