Гость из будущего. Том 4 (СИ). Страница 49

— Ну-ка покажитесь, покажитесь! — загоготал Владимир Высоцкий. — Ну и рожа у тебя, Феллини. Ох и рожа. А тебе, Ноннка, кепка нужна на глаза.

— Не подумали про кепку, — проворчала моя подруга, наклеивая усы.

— Что ж ты, Феллини, побриться-то забыл? — хохотнул Леонид Быков. — Где это видано, чтоб баба была с бородой?

— В темноте все кошки серы, — отмахнулся я.

— Дайте, я его хотя бы припудрю, — подбежала ко мне с косметичкой Нина Шацкая.

И вдруг в палатку влетел дядя Йося. По лицу нашего шустрого концертного директора стекал большущими каплями пот, глаза бегали, руки тряслись. А ещё он как бы невзначай одной рукой держался за сердце.

— Кагэбэшник идёт, — простонал он. — Быстро прячьтесь. Умоляю, быстрее!

— Сюда, под чехол, — пришёл на выручку барабанщик Сергей Лавровский.

И мы с Нонной, не теряя ни единого мгновенья, нырнули под большой холщовый чехол, которым Лавровский накрывал скопом все свои барабаны. К сожалению, особой плотностью этот кусок темной ткани не отличался. Поэтому Владимир Высоцкий и широкоплечий Женя Броневицкий прикрыли нас дополнительно своими телами. «Ой халтура, ой засыплемся», –подумал я, готовясь к тому, что товарища из органов всё же придётся вырубить простым и размашистым ударом пяткой в челюсть. И буквально тут же послышался звук открывающегося полога палатки и голос сотрудника КГБ:

— Товарищи артисты, а куда подевались гражданин Ян Нахамчук и гражданка Нонна Новосядлова? Это они сейчас уехали на мотоцикле или кто-то другой?

— Допустим они, — прохрипел Высоцкий. — Вы их в чём-то подозреваете? Они как-то нарушили закон? Что-то украли? Кого-то ограбили?

— А почему вы так со мной разговариваете, товарищ Высоцкий? — завёлся кагэбэшник.

— Володя прав, — вступился за него Леонид Быков. — Если ребята ничего не нарушили, то они имеют права ехать куда вздумается. Тем более режиссёр Нахамчук со следующего дня отправлен в законный оплачиваемый отпуск.

— А давайте лучше выпьем! — картинно хохотнул Валерий Золотухин. — За мир и дружбу между кино, театром и нашей дорогой милицией.

— Я из КГБ, товарищ Золотухин, — прорычал сотрудник госбезопасности и, закрыв полог, судя по быстрым удаляющимся шагам куда-то побежал.

— Пора, — шепнул я Нонне, откинув холщовый чехол. — Где такси? — спросил я у дяди Йоси.

— Ждёт около дворца, — пробормотал мой родственник. — Около «Кухонного каре». Может, передумаешь, пока не поздно?

— Поздно, — буркнул я и, пожимая руки всем своим коллегам, которые меня не сдали, ринулся на улицу.

А ещё на прощанье Высоцкий приобняв меня, шепнул, что завтра днём будет ждать в «Театре на Таганке». В парке же к этому моменту стало так темно, что мы с Нонной обошлись бы и без дополнительного переодевания. Но иногда лучше перебдеть, чем недобдеть. Тем более что кагэбэшник наверняка побежал звонить куда следует, а значит, к нашему задержанию вполне могли подключиться сотрудников милиции и гаи.

— Ты не представляешь, как я перепугалась, — прошептала Нонна, пока мы трусцой бежали к «Кухонному каре» дворца. — Я подумала, что всё, засыпались. А ребята наши молодцы, выручили.

— Потому что я абы с кем не работаю, — буркнул я.

И когда до спасительного такси оставалось всего метров тридцать дорогу перегородила давешняя хулиганская кодла. Я резко дал по тормозам и привычным движение руки Нонну спрятал за спину.

— Ты смотри, какая краля! — захихикал главарь банды. — Мужика своего от нас прячет. Эй, мужичок с ноготок, кандыляй дальше, а мы с твоей кралей покалякаем. Больно она у тебя ладная.

— Сисек почти нет, — капризно произнёс шнырь.

— Завали хлебало, Сявка, — рыкнул главарь шайки и сделал шаг навстречу.

«Сука, — выругался я про себя, — вас только сейчас не хватало, когда каждая минута наперечёт».

— Нонна, иди в такси, — шепнул я своей подруге.

— А ты? — пискнула она.

— Айн минут, майне либе, — тихо буркнул я, держа в поле зрения бандитов, и подтолкнул свою подругу в сторону Гатчинского замка.

И моя красавица, которая сейчас выглядела, как мужичок, который напялил не по размеру пиджак, оббежала по большой дуге компанию гопников и рванула к такси.

— Кто хочет большой и чистой любви первым, мальчики? — пропищал я.

— Я хочу, — усмехнулся главарь шайки и сделал ещё один большой шаг ко мне.

— На! — рявкнул я и свою правую пятку вонзил точно в подбородок главаря.

Благо широкая и длинная юбка, которую я себе подобрал, не сковывала движения, поэтому удар вышел хлёстким и точным. Главарь охнул, попятился назад и, запнувшись за какую-то корягу, шмякнулся на траву. И тут же на меня попёр один из крепышей. Длинный и размашистый правый боковой полетел с зубодробительной силой. Однако к такому повороту события я оказался готов. И, нырнув под руку, пробил чётко в печень. Затем носком влепил по колену, и когда мой противник, громко матерясь, стал заваливаться вперёд по ходу движения, врезал от всего моего большущего сердца ногой в область морды лица. Куда угодила моя нога, я разбираться не стал. Да и мне не дали ни секунды передышки. Тут же с левого края по-борцовски бросился ещё один мордоворот. И от этого опасного прохода в ноги я еле спасся тем, что вовремя отпрыгнул в сторону. И пока мой противник разворачивался, нанёс ему мощный и точный удар правой прямой ногой в солнечное сплетение.

— Хуу, — ухнул этот «борец», согнувшись пополам.

— Шааа! — выкрикнул я и, выпрыгнув, добавил ему коленом в подбородок.

И только мне подумалось, что от самых крепких бойцов банды я отделался и можно бежать в машину, как в потёмках сверкнул нож-бабочка. И его владельцем оказался молчаливый и самый неприметный гопник. Ещё оставался шнырь по кличке Сявка, но тот в драку не лез и сейчас хлопотал около своего главаря, который стонал, искал выбитые зубы и громко матерился.

«Нож это не шутки», — подумал я и решил в рыцаря без страха и упрёка не играть. Я тут же резко присел, схватил горсть земли и швырнул в глаза своего противника. И только тот чертыхнулся и схватился за лицо, как моя левая нога, описав длинную дугу, долбанула ему куда-то в район уха. И этот прием вышел на загляденье. Чего греха таить, сегодня мне в драке везло. И когда противников не осталось, я тонким голоском спросил:

— Кто ещё хочет комиссарского тела?

— Ты кто такая? — прошипел главарь, держась за челюсть. — Ты мне, сука, два зуба выбила. Ответишь за это, коза!

— Я, между прочим, Тамара Пресс из сборной СССР по толканию ядра, газеты читать надо, — пропел я. — Если ещё раз вас здесь увижу, то поломаю в дрова, мне это не сложно, — сказал я таким же голоском и пошагал к такси. — А ты, дятел, сунь свои зубы себе в одно место, может, обратно прорастут! — захохотал я напоследок.

Уже в такси на меня обрушилась какая-то неимоверная усталость. И первые пятнадцать минут дороги, я либо молчал, либо отвечал Нонне односложными предложениями. Кстати, она также старалась главным образом помалкивать. Зато водитель такси тарахтел без пауз. Он нам рассказал, что сегодня в Гатчину приехали известные советские артисты, что сейчас в парке Гатчинского дворца идут самые модные ленинградские танцы, и что вообще, в Гатчине жить можно, если знать, где подкалымить, потому что на одну зарплату сильно не разгуляешься.

А на подъезде к аэропорту нас притормозил наряд ГАИ. У таксиста проверили документы и права, а на меня и Нонну бесцеремонно посветили фонариком. Наш водитель попытался было разговорить сотрудников Госавтоинспекции и узнать у них — кого ищут? Но был послан в грубой форме куда подальше. Из-за чего к зданию аэровокзала он приехал уже без былого настроения.

— Не горюй, шеф, — хлопнул я его по плечу, сунув пять рублей поверх счётчика. — У меня тоже жизнь не сахар. Сейчас еду на сборы, ядро толкать за сборную Советского союза. Во как надоело, — сказал я, постучав себя ребром ладони по горлу.

— То-то я и смотрю, ты — толи баба, толи мужик, — пробурчал таксист.

Глава 20

Тучного и широкоплечего 34-летнего Левона Кочаряна я знал всего по нескольким работам в кино. Он должен был спустя какое-то время снять боевик «Один шанс из тысячи», про наш отряд разведчиков в тылу немецких оккупантов. А ещё в качестве второго режиссёра должен был ассистировать Эдмонду Кеосаяну на кинокартине «Неуловимые мстители».