Черный к свету (ЛП). Страница 30

Блэк припарковал внедорожник слева от массивной входной двери.

Один из сотрудников Ракера попытался забрать ключи у Блэка, когда мы вышли из внедорожника, но Блэк сердито отмахнулся от него. Другой предложил взять зонт Ника, и Ник зарычал на него. Слуга побледнел и испуганно попятился.

Ник закрыл зонт, только когда встал под выступом из камня и стекла, который защищал массивные входные двери от полуденного солнца. Он повесил изогнутую ручку зонта на своё предплечье и стал смотреть на сад в японском стиле, а мы с Блэком присоединились к нему.

Никто больше не предлагал взять у нас что-нибудь ещё.

По обе стороны от входной двери стояли каменные урны с подстриженными кипарисами, напомнившими мне деревья бонсай, а в конце крыльца, выложенного чёрной плиткой, стояла статуя из камня и стекла в натуральную величину, похожая на человека в огне, которого было хорошо видно с подъездной дорожки. Каменная часть статуи казалась мраморной, а стекло было пронизано цветными волокнами, которые переливались золотым и красным светом, явно изображавшим языки пламени.

Ник хмыкнул, увидев статую, затем взглянул на меня, указав головой в её сторону.

— Прометей? — предположил он. — Или Икар?

Я ответила ему кривой улыбкой.

— Может, просто «человек в огне»? — рассудила я.

Сотрудник, носивший самый дорогой костюм (дворецкий? ассистент? швейцар?) стоял прямо возле двери. Он либо не слышал сарказм Ника, либо решил его проигнорировать.

— Это должно символизировать Прометея, сэр, да, — мужчина шмыгнул носом. — Очень хорошо.

— Хороший пёсик, — пробормотал Блэк, пихнув Ника в спину. Хотя Блэк задействовал в этом немало мышц, ему не удалось сдвинуть камнеподобного вампира даже на миллиметр. — Я тебе потом дам печеньку, пёсик.

— Попробуй скормить мне бл*дскую печеньку и увидишь, что с тобой будет, Квентин, — проворчал Ник.

— Я бы заплатила, чтобы увидеть это, — пробормотала я.

Блэк сердито посмотрел на меня.

— Ну естественно.

Я закатила глаза.

— Знаешь, ты ведёшь себя совершенно нелепо, — пожурила я его, внезапно почувствовав, что сыта по горло его ревностью к Нику. — Ты очень плохой пёсик, Квентин. Вот ты печеньку не получишь. И я надеюсь, что ты сдержишь своё обещание угостить нас обедом. Я выбираю ресторан.

Ник хрюкнул и ухмыльнулся Блэку. Когда Блэк впился в него взглядом, Ник поднял руки в перчатках, но на его вампирских губах всё ещё играла ухмылка.

— Не смотри на меня, тупица. Это она сказала.

Слуга посмотрел на Блэка, затем на Ника, затем на меня и моргнул.

У него даже не хватило приличия выглядеть смущённым.

— Это произведение было сделано в качестве личного одолжения от художника, Элинда Форнинке, — надменно сообщил нам мужчина, продолжая так, словно никто из нас ничего не сказал с момента его последнего замечания. Он посмотрел на Блэка, как будто в ходе этого разговора решил, что из нас троих Блэк — самая важная персона. — Вы знакомы с его работами, сэр?

— Нет, — ответил Блэк. — Никогда о нём не слышал.

Я кашлянула, но по большей части сумела сохранить нейтральное лицо.

Возможно, мои губы немного подёргивались.

Я точно знала, что Блэк врёт, и он абсолютно точно знал художника и его работы. Форнинке участвовал в том единственном мероприятии по сбору средств, которое мы посетили с тех пор, как вернулись с Фиджи. Это был возмутительно дорогой ужин из семи блюд, который проводился после закрытия в музее современного искусства в Сан-Франциско. В тот вечер Блэк встречался с Форнинке и передал ему чек, и эти двое, казалось, даже немного знали друг друга.

— Он француз? — спросила я невинно. — Имя звучит как французское.

— Наверняка, — пренебрежительно ответил Блэк.

— Ах, нет. Он не француз, — дворецкий? слуга? исполнительный ассистент? снова перевёл взгляд между нами троими. На этот раз я увидела в его глазах ужас и недоверие. — Он швейцарец.

— А что, это отличается? — спросил Ник скучающим голосом. Он сделал рукой какое-то вращательное движение. — Всё примерно в одном и том же месте, верно?

Челюсть слуги отвисла ещё сильнее.

Он действительно не понимал, что мы его разыгрываем?

Скорее всего, нет. Похоже, у него не было особого чувства юмора.

Губы швейцара едва заметно скривились, но он лишь поклонился, когда мы подошли к двери, и шире распахнул тяжёлую панель.

Я сильно подозревала, что возненавижу это место, ещё до того, как я заметила огромную вульгарную статую голой женщины, покрытую жёлтой и красной краской как Рональд Макдональд, и установленную прямо у основания лестниц.

Ещё больше статуй выглядывало из альковов поблизости, они освещались красными и золотистыми акцентными светильниками. Не было никакого узнаваемого элемента, который их объединял бы, будь то стиль, тема или даже цвет. Горшки с растущей в них марихуаной и банановыми деревьями располагались под большими окнами с видом на подъездную дорожку, а также стальной хьюмидор для сигар, стоявший на столике в виде ноги слона.

Или, может, это и была нога слона. В любом случае, я не подходила достаточно близко, чтобы проверить, в основном потому, что при мысли об этом меня чуть не стошнило.

Ярко-красный диван в форме приоткрытых женских губ виднелся в оклеенной обоями комнате справа от нас, сразу за ковром из тигровой шкуры, который тоже не выглядел особенно искусственным. Слева я заметила камин, ещё больше хрома и красного цвета, ещё один ковёр из животной шкуры и чёрную кожаную мебель. То, что выглядело как настоящий взрослый жираф, было превращено в чучело и установлено на подставке из красной кожи, что дало мне некоторое представление о высоте комнаты. Справа от лестницы перед нами на стене висела голова рычащего льва, а также головы зебры, бизона, лося, волка и леопарда.

После этого я перестала присматриваться, хотя видела ещё больше голов напротив.

Всё в этом месте казалось мне мёртвым, за исключением растений.

Возможно, дело в трупах животных.

— Вы бы хотели получить экскурсию? — спросил дворецкий/камердинер, слегка задрав нос в воздух.

— Нет, — Блэк смерил мужчину взглядом и за эти несколько секунд как будто списал его со счетов. — Они объяснили вам суть? Его адвокат и гендиректор из Прометариуса? Горрен сказала, что я получаю полную власть над этим местом. Они сказали, что я могу смотреть везде, где захочу, и получу доступ к любой части дома, которая понадобится мне для проведения моего расследования. Мы все подписали соглашения о неразглашении, — добавил Блэк.

Я с трудом сохранила нейтральное лицо.

Та женщина в Прометарисе не говорила ничего подобного.

Она сказала практически полностью противоположное.

Более того, она чрезвычайно ясно дала понять, что пока мы здесь, Блэк не должен трогать какие-либо компьютеры или получать доступ к частным хранилищам, которые есть у Ракера в доме.

Мы в особенности не должны были входить в любые комнаты, которые вмещали в себя части исследовательских проектов Ракера, или вторгаться туда, где явно было его «личное пространство». Она назвала несколько конкретных зон запретными: личный кабинет Ракера на втором этаже, какое-то «личное» пространство, которое было у него в подвале (судя по всему, Ракер использовал его как частную комнату развлечений и кабинет), а также хозяйская спальня на верхнем этаже.

Что заставило меня задаться вопросом, почему Горрен вообще считала, что нам стоит сюда приезжать.

Само собой, я знала, что Блэк хотел приехать.

Я с самого начала полагала, что нам придётся давить на персонал, чтобы получить доступ, и по сути силой проникать внутрь. Я не сомневалась, что Горрен уже передала свои приказы сотрудникам, поскольку они явно ждали нас, когда мы прибыли.

Поэтому я удивилась и, возможно, немного разочаровалась, когда мужчина в дорогом костюме лишь поклонился. Его неприязнь к нам оставалась очевидной, но он явно не собирался нас останавливать. Может, Нику удалось их запугать. А может, они вызвали подкрепление, и Морган с его охранниками уже едут сюда из Ойстер-Пойнт.