Твоя наследница (СИ). Страница 48

Нет.

Никаких колебаний, что что-то не так. Зато хитрый взгляд на нас двоих, будто она так и хочет сказать: «Мамочка, ну я же говорила, что папа в тебя влюбился! И я помню, что он тебе тоже нравится», так и мелькает в глазах.

— Конечно помогу, — Давид кивает дочери, отпуская ее в новый заплыв, сам же поворачивается ко мне и совершенно не скрывает, что вид в бикини его очень радует. Глаза мгновенно становятся темнее, а голос ниже и чувственнее. — Ложись, красотка, буду тебя пачкать.

Че-еерт! Это звучит так порочно, что даже вид крема в сильных мужских руках не помогает успокоится. Возбуждение топит с головы до ног, делая тело неимоверно чувствительным, а ноги и руки похожими на дрожащее желе.

— Мажь, — хриплю в ответ и быстренько вытягиваюсь на животе, пряча грудь, выдающую все мои тайные мысли.

Ведь как думала, надо было брать бюстик не тканевый, а с уплотнением.

Опускаю голову на скрещенные руки и прикусываю губу, чтобы не застонать, когда умелые широкие ладони не просто втирают крем, а разминают спину и оглаживают всю меня от шеи до икр.

Ооо-ох, ка-а-айф!

— Юлька, мне кажется, я скоро взорвусь, глядя на твое идеальное тело, — шепчет на ухо Давид, посылая мурашки по коже в очередной забег. — Котова, хватит уже мучить меня, да и себя заодно. Давай поженимся и заодно сменим твою фамилию.

— А что не так с моей фамилией? — бубню под нос, не спеша открывать глаза.

Когда волшебные руки искусно творят райское безумие, двигать не хочется от слова «совсем».

— То, что она отличается от моей. И у Амины нужно непременно сменить, а еще прочерк в свидетельстве о рождении исправить. Пожалуйста.

— То есть, это ты мне так предложение делаешь? — уточняю, все еще пребывая в неге.

Я не дергаюсь, не вскидываю голову, сверкая округлившимися глазами. Не открещиваюсь от предложения и не сбегаю, сверкая пятками. Я даже его не игнорирую, как делала неделю назад.

А просто лежу и кайфую под волшебными руками, продолжающими втирать крем от солнца. А какой смысл дергаться, если сама для себя все уже разложила по полочкам, сделала выводы и приняла решение?

Никакого.

Но подразнить немного хочется.

— Предложение между делом, пока мажешь спину? Без цветов, без кольца, без шампанского? — перечисляю, прикусывая губу, чтобы не рассмеяться от собственной смелости или наглости…

А что, нужно же проявить свой характер в полной мере, чтобы знал, кого замуж зовет. Это я раньше тихой мышкой была, но пока жила эти годы самостоятельно, все же сумела отрастить зубки, пусть и небольшие.

— Без проблем, родная, сейчас все будет, — спокойно выдает Давид, целует меня в плечо и уходит.

Приподнимаюсь на локтях, с любопытством ожидая развития событий. И лишь удивленно хлопаю глазами, когда замечаю, как перешептываются о чем-то два заговорщика, а после оба скрываются в доме.

И чуть позже возвращаются. Один с цветами, тремя бокалами и бутылкой… детского шампанского, а вторая со своим обожаемым рюкзаком с медвежонком.

— Юля, выходи за меня замуж, — совершенно серьезно произносит Цикал.

Опустившись на корточки, он открывает коробочку, которую ему достала из мешка Амина, и демонстрирует идеальное кольцо.

Ну ничего себе заявка на победу, Котова, а эти двое отлично спелись.

Оживает моя внутренняя язва, про которую успела позабыть.

Шикаю на хулиганку и, прочистив горло, обращаюсь к Амине:

— Дочь, достань, пожалуйста, мою цепочку.

Теперь уже удивляется Цикал. Но молчит.

Я же хочу показать ему одну вещь, с которой не расставалась все эти годы и, не снимая, носила вместо кулона на цепочке.

— Мое кольцо? — сипло уточняет Давид. — Ты его не выкинула?

— Не смогла, потому что мне его когда-то подарил любимый человек, — признаюсь, пожимая плечами.

И вижу, как ярче разгораются искры в темно-карих омутах.

Да, я призналась в своих чувствах, открылась, и Давид это услышал и понял.

— Я люблю тебя, родная, — губы обжигает короткий жаркий поцелуй, — и тебя люблю, мое сокровище, — следующий поцелуй достается Амине, заливающейся смехом и обнимающей нас обоих.

— Значит, теперь вы поженитесь, а я буду подружкой невесты? — выдает кудрявое чудо, стоит первым бурным эмоциям немного утихнуть.

— Конечно, будешь. Мы вам с мамой купим самые красивые белые платья, какие только понравятся, — обещает Давид.

И я знаю, что так оно и будет. Мой мужчина не бросает слов на ветер.

— И букетики? — входит в раж лисичка, хитро прищурившись.

— И букетики, — отвечает Давид, обнимая меня крепче, словно боится, что передумаю или исчезну.

Нет, не передумаю.

Я сделала выбор, и уверена, что он правильный.

* * *

Через два дня мы на самом деле женимся.

На Кипре.

Давид ни в какую не хочет ждать, а я не возражаю.

Зачем? Если все решено.

Да и интересно же.

Но прежде едем в салон и покупаем два безумно элегантных белых платья. Для меня и Амины, самой красивой подружки невесты.

А еще через неделю, наконец-то, возвращаемся домой, чтобы отметить важное событие в кругу любимых друзей Гроссо.

— Юль, ты уверена? Я готов ждать, сколько потребуется, — хрипло произносит Давид, наблюдая, как поздно вечером я захожу в его спальню.

Убедившись, что дочка крепко спит, переодеваюсь в своей комнате в шелковый халат и сама иду к мужу. Знаю, что последний шаг к сближению — это мой шаг. И если его не сделаю я, то мы останемся мужем и женой лишь на бумагах.

Не хочу так. Наполовину.

Желаю всё и сразу. Его всего.

Потому что он — мой. А я — его.

— Уверена, — отвечаю так же тихо и веду плечами, чувствуя, как соскальзывает прохладная ткань. — Я тоже хочу еще дочку… или сына… или обоих…

Эпилог 1

ЮЛЯ

Полгода спустя…

ДЕВИЧНИК!

— Я простая русская девчонка…

— За границей сроду не была…

Подпеваем на пару с Соней «Комбинации». Музыка негромко льется из колонки, скорее для фона, чем для настроения.

Последнее у нас и так отличное.

— Сонь, кто тебе поверить про простую русскую с фамилией Гроссо? — подкалываю подругу, с удовольствием опуская ноги в бассейн.

— А тебе, Юльчик, думаешь, про заграницу поверят, если вся родня мужа в Турции обитает? — щелкает меня по носу любимая вредина в ответ.

Боже, какое же счастье иметь вот таких открытых и доброжелательных подруг, которые не строят козни за спиной и если уж радуются твоим удачам, то от души.

— Вот пусть там эта родня и дальше… обитает! — стараюсь не шипеть змеей.

Может, я и наивная провинциалка, но не позволю себя обижать даже им.

— Хороший тост, — подружка дзинькает своим бокалом о мой и шаловливо подмигивает. — Выпьем за это.

— Поддерживаю, — улыбаюсь во все тридцать два и делаю глоток.

— Кстати, что там у твоей приятельницы Марины? Мне кажется, я видела ее на днях в торговом центре вместе с безопасником Давида и двумя детишками. Они вместе? — играет бровями Гроссо.

— Не знаю, Сонь. Осипова такая же скрытная, как и не мы с тобой. Знаю только, что Ивану бывшая супруга сына спихнула, а сама за границу смоталась. Новую жизнь строить. Вот Марина ему и помогает, вроде как…

— Хорошая она девчонка. Я рада, что ты нас познакомила. В следующий раз надо будет и ее на девичник позвать.

— Обязательно, — соглашаюсь. — Правда, наши встречи наедине, — играю бровями, вызывая общий смех, — случаются так редко, что в следующий раз Маришка вполне уже может быть глубоко замужней и беременной.

— Глубоко беременной? — ржет Гроссо, кивая на свой уже хорошо заметный живот.

Да, в отпуск они с Алексом в августе слетали продуктивно. Теперь вот ожидают пополнения. На этот раз, как счастливо выдыхает Соня, не двойня. А только сынок.

— Так кто ж его знает? — присоединяюсь к ней. — Тут уж, как у них получится.