Твоя наследница (СИ). Страница 44
— Мыслишка, говоришь? — возвращаюсь к диалогу с Иваном, недобро улыбаясь. — А что, мне нравится. Вот проведем воспитательную беседу по всем правилам, а потом вернем Владика во Владик, к тем самым его «любимым» товарищам, которых он обокрал и кинул. Уверен, как только посылка будет доставлена по адресу, мы о Зубкове больше не услышим.
— Гарантировано, — поддакивает начбез.
Поскольку охрана Юли докладывает о каждом перемещении, то успеваю застать ее еще в салоне. Оказывается, Владик, дурнина неугомонная, не придумывает ничего лучше, чем позвонить ей с угрозами и требованием денег. Тех самых накоплений в банке, что она приготовила для покупки нового салона.
— Соглашайся, — произношу одними губами, потому что моя сообразительная девочка включает громкую связь.
Прижимаю к себе ее дрожащее тело и целую в затылок.
Еще немного, маленькая, мысленно прошу у нее терпения, и мы возьмем этого урода.
— Да, я все поняла. Никому ни слова. Еду в банк прямо сейчас, — произносит Юля, медленно кивая на каждое слово. — Я все сделаю, Влад, обещаю. Дай только ее услышать. Прошу тебя. Хоть на минутку.
Нутром чую, как кайфует мудак, что его уговаривают, что его боятся.
И сжимаю кулаки.
Нет, все-таки придушу тварь. Хоть немного, но сделаю. Вот только успокою Юлю и сразу поеду в его нору.
Парни там, рядом. Ждут отмашки.
Но я хочу сам.
Своими руками. А еще хочу, чтобы дочка меня одним из первых увидела, когда будет захват, чтобы не испугалась из-за незнакомых больших вооруженных дядек еще сильнее.
— Мамочка, я тебя очень люблю, — робкий голосок сокровища, слегка искаженный динамиком, режет словно скальпелем.
Сжимаю челюсти до скрипа зубов.
Вот тебе, бл…, мужики не плачут. С..ка… неимоверно сложно.
— И папочку люблю. Ты ему скажи. Только обязательно…
Последние слова долетают уже глухо. Зубков явно уходит в соседнюю комнату, потому что слышится хлопок двери и щелчок запора.
А дальше короткие гудки.
И следом тихий всхлип Юли.
Первый.
За все время, что шел разговор, она не издала ни одного жалобного звука. Умница моя, постаралась не показать ни мудаку, ни дочери, как расклеилась.
— Послушай меня, маленькая, — приподнимаю за подбородок зареванное лицо с искусанной до крови нижней губой. И за это долговязая тварь ответит. — Амина будет дома самое позднее, через пару часов. Слышишь меня? Обещаю.
Стираю крупные слезинки, прочерчивающие дорожки по горячим щекам.
— Давид…
— Тш-шш, всё хорошо. Все под контролем. Ты, главное, не волнуйся и жди нас. Ладно? И еще, сделай для меня одну вещь.
Решаю переключить Юлю немного на другое, хоть и понимаю, что это вряд ли выйдет.
— Поезжай домой. И закажи на нас троих много-много самой вкусной и вредной еды. И обязательно торт шоколадный, самый большой, который дочка любит, и мороженое с клубникой. Договорились?
— Да, хорошо, — согласно кивает малышка.
Стирает кулачками слезы, явно стремясь взять себя в руки, и добавляет:
— Я все сделаю. Ты только ее привези.
* * *
Операция по освобождению заложницы, которой является моя шестилетняя дочь, проходит как по нотам. Но лично для меня все равно жутко медленно, нервно и напряжно.
Это за себя не страшно. Пожил уже, как говорится. А за сокровище ссыкотно. Она маленькая совсем, чистая, ранимая, открытая, доверчивая. И вот какой-то мудак без зазрения совести топчет в ней это светлое и доброе своими погаными грязными лапами.
Можно ли такое забыть и простить?
Вот уж хренушки.
Возле квартиры, где засел ушлепок, оказываюсь через двадцать минут. Парни давно здесь в полном составе. Экипированы, вооружены и готовы к любым неприятностям.
Я тоже готов, собран и хладнокровен по мере сил.
— Ну что? Поехали? — уточняю у Макса, командующего операцией.
— Давай.
Получаю отмашку и скидываю Юле смску, что она может звонить Зубкову и назначать встречу. Естественно, Котова никуда не поедет, но спровоцирует Влада выдвигаться за деньгами, которых он так жаждет.
Ведь главное: любым способом выкурить поганца из дома, где держат Амину.
Мудак, явно прошаренный, соглашается не сразу, вначале требует включить камеру и продемонстрировать «деревянные». Но и тут все срабатывает, Юля показывает то, что привез ей Иван.
Начбез у меня с головой, не только парней умеет гонять, но и думает за троих. Это он еще в офисе предложил подстраховаться и захватить всю наличку, что лежит в сейфе.
Не зря. Та пригождается очень кстати.
А дальше наступает самое сложное — снова ждать.
Время растягивается, словно кисель. Включаем с парнями обратный отсчет, медитируя, что вот-вот услышим поворот ключа в личине.
Минута…
Пять…
Девять…
Нервы на пределе.
Семнадцать…
— Давид Дамирович, может, все же бронник, — шепчет сбоку Макс, кивая на припасенную для меня защиту.
— Нет, и так нормально, — отмахиваюсь, прислушиваясь к тишине.
Двадцать три…
Долгожданному шороху радуемся, как дети, звучно выдыхая и тут же замолкая.
Неужели эта улитка собралась?
Да. Он.
Тело напрягается пружиной, готовое к старту в любой момент. Но торможу сам себя, прекрасно понимая, что спешить нельзя. Я не спец, как мои ребята, поэтому действовать буду только после их команды. Сейчас они — главные, а я — на втором плане.
— Дверь за мной запри, — буркает Зубков кому-то, находящемуся в квартире. Из-за высоких потолков слышимость в подъезде прекрасная. — И не вздумай открывать, пока не позвоню.
— Хорошо… Только ты это, Владик… Постарайся побыстрее, ладно? Вдруг она заревет или еще чего. Я с детьми не знаю, что делать, — раздается женский шепот. — А соседи тут шум не любят, опять по батареям стучать начнут.
— Заревет, воды ей дай. Попьет и успокоится, — следует «умный» ответ.
Я тебе, мля, сам воды дам, ссобака, смотри, не захлебнись.
Обещаю мысленно, медленно и глубоко дыша.
Терпение, Дав, терпение.
Пытаюсь найти в себе то, чего обычно было в достатке, но теперь куда-то подевалось.
Хлопок, пара оборотов ключа в личине, а затем топот ног. Пиликанье домофона, скрежет закрывающейся подъездной двери.
— Клиент вышел, принимайте и ведите до пункта Б, там пакуйте и на базу, — передает в рацию Серега.
— Принял, — раздается четкий ответ спустя секунду. — Вижу. Работаем.
— Ну, а теперь и мы, — ухмыляется Макс, отталкиваясь от стены.
Идем друг за другом. Я в хвосте, как приказано.
Хватает двух минут, чтобы вскрыть картонный замок и попасть внутрь. Еще минута, чтобы угомонить завопившую подельницу Зубкова. Дальше, практически без шума.
Говорю же, работают профессионалы.
— Привет, сокровище! Ты меня ждала? — спрашиваю у дочки, первым заходя в интуитивно выбранную комнату. В глаза сразу бросается ключ, воткнутый в личину, потому и двигаюсь туда.
Амина сидит на каком-то продавленном старом диване, свернувшись клубочком и обняв колени. Глазенки красные, носик опух, но видимых повреждений нет.
Выдыхаю.
— Папочка! — срывается с места моя девочка и, повиснув на шее, крепко обнимает ее двумя ручонками.
Прижимаю худенькое тельце к себе и выдыхаю еще раз. Свободнее.
— Уши надеру, — грозит кулаком Макс, когда замечаю его в дверях, но безопасник тут же подмигивает и, быстро осмотревшись, уходит.
Да, признаю косяк, дернулся сюда без предварительной проверки, хотя парни просили не геройствовать. Лады, потом извинюсь обязательно.
— Ты как, солнце? Ничего нигде не болит? — задаю важный вопрос малышке.
Прижимаю ее к себе очень аккуратно, стараюсь контролировать силу, чтобы не передавить, вдруг где есть рана, а я проглядел.
— Нет, я здоровая, — произносит негромко кудряшка и снова утыкается курносым носиком мне в шею, сопя, как маленький ежик.
— Хорошо… Это хорошо, — успокаиваю и ее, и себя.