Ученик мертвого Дома (СИ). Страница 26

Секундное наваждение схлынуло, но лепешку я взял.

— Спасибо.

Скудная трапеза только раздразнила аппетит, и, стараясь отвлечься, я вернулся к медитации. Белобрысый, умявший свою долю даже быстрее меня, бродил по комнате, приглядываясь к шкафам.

— Ты что делаешь? — поинтересовался я, когда Вэй снял с полки знакомую шкатулку с кристаллизованным фохатом.

— Медитировать днями напролет, играть с младшими учениками…

У белобрысого в ладони возник светящийся изумрудным шарик размером со сливу. Выцвел в салатовый, снова потемнел — и я невольно позавидовал тому, как Вей легко меняет оттенок.

— Мы не станем сильнее, занимаясь этой ерундой!

Белобрысый позволил фохату рассеяться, вытащил из шкатулки изумрудный камешек, покрутил в пальцах. Лизнул. Посмотрел на меня:

— Покажешь старшую печать Шипа? Что-нибудь незамысловатое, для начала. Неохота рыться в библиотечной пыли.

— Старейшина Цзымин, сказал, это опасно, — предупредил я.

— Не занудствуй. Или ты боишься?

Вместо ответа я послал в белобрысого «Стрелу богов войны», но тот даже не шелохнулся, словно зная, что целюсь я мимо. Шип взъерошил светлые пряди и вонзился в доски за его спиной. Я запоздало сообразил, что наставник не похвалит за испорченную стену.

— А еще разочек? — подначил Вэй. — Я не все знаки разглядел.

Я позволил заклинанию материализоваться, несколько мгновений повисеть в воздухе и осыпаться на пол. Уточнил ехидно:

— Запомнил?

— Ага, — кивнул белобрысый и проглотил «изумруд».

Неужто и впрямь запомнил? И сумеет повторить⁈ По структуре «Стрелы богов войны» мало отличаются от обычного «Роя шипов», но требуют уйму фохата: чем больше энергии вложишь, тем больше стрел призовешь и тем сильнее пробивная способность. Помнится, мне, чтобы выучить их, потребовалось часа три.

Белобрысый молчал, уставившись в одну точку. И… ничего не происходило. Как я и думал, Вэй просто бахвалился. А теперь не желал признавать, что облажался.

— Показать снова?

В конце концов, мне тоже интересно, врал или нет старейшина, говоря, что я не сумею повторить старшую печать чужого Дома.

Белобрысый промолчал. Покачнулся. Упал.

— Эй?

Небось снова придуривается. Но мне почему-то не смешно.

— Эй? Долго ты собираешься валяться?

Я неуверенно приблизился, с трудом (тощий, а тяжелый гад!) перевернул белобрысого на спину. Отпрянул. Глаза Вэя заволокло изумрудной… пленкой? Светом? Жидкостью?

— Вэй? Вэй!

Под бледной кожей вырисовывались зеленые ручейки, прорастали лозы. Демоны! Да он вообще дышит⁈ Живой?

И снова какая-то часть меня, будто сговорившись с Хуошаном, обрадовалась. Солнечный гений силен, опасен… и если он исчезнет, то первым учеником, наверняка, снова стану я. Какая чушь!

— Вэй!

Я так и не решился дотронуться до белобрысого.

Что бы с нашим гением ни происходило, помочь ему я не с силах. Нужно звать мастера Цзымина. Где его демоны носят⁈

Во дворе дорогу мне неожиданно заступил Пинг.

— Куда это ты собрался? Насколько я знаю, мастер вас не отпускал!

— С дороги! Вэй…

— Даже слышать не хочу, что опять вытворил этот белобрысый сын ли хунг!

— Это срочно… — пока я тут трачу время на пустые препирательства, Вэй имеет все шансы отправиться веселить демонов в Дийюй.

— Вернись в дом, иначе мне придется доложить старейшине о твоем неподобающем поведении.

Пинг попытался втолкнуть меня в дверь, и я не сдержался — активировал печать, отшвырнув его с пути. Не хватало еще, чтобы всякие чванливые служки распускали руки!

Возможно, я переборщил, и не стоило бросать Пинга в кусты принсепии, но видит Извечный Свет, мне с самого первого дня знакомства хотелось это сделать. Да и судя по тому, как бодро служка верещал вслед: «Я все расскажу мастеру!», — бедные кусты пострадали гораздо сильнее.

Лестница, насколько хватало взгляда, была безлюдна, а значит, наставник до сих пор в деревне. Пока я буду спускаться по ступеням, лет сто пройдет: Вэй не только успеет стать зеленой слизью, но и испариться.

Стараясь не думать о высоте, о том, что резерв и так порядком потрачен, а использовать техники Шипа после того, как полдня привыкал к фохату Лозы, не самая лучшая идея, я призвал летающий «Лепесток».

Сердце екнуло, когда моя «небесная ладья» отчалила от края и заскользила по воздуху, удаляясь все дальше от обрывистого склона. «Лепесток» болтало из стороны в сторону, грозя опрокинуть. Фохат таял как снег в жаркий день, и запоздало мелькнула мысль, что надо было тоже позаимствовать камушек из шкатулки — в отличие от Вэя, мне бы он не повредил. Стараясь не думать, чем может закончиться для меня падение, я выискивал нужный дом.

Фохат истощился в паре улиц от цели. Я рухнул на чью-то крышу, кубарем слетел по скату и приземлился в телегу с соломой. Отряхнулся, коротко поклонился, извиняясь перед ошалевшим гончаром Лю, и бросился к кухне.

У входа мне попытался заступить дорогу Йизэ: заклинатель я или нет, но вид у меня был явно неподобающий для появления на людях. Увернувшись, я проскочил в зал, огляделся, не замечая, как неодобрительно умолкли гости.

Жаолиня я обнаружил в компании уже знакомых мальцов, с которыми он играл возле пруда. Младшие ученики что-то оживленно обсуждали, но, заметив меня, мальчишка поспешно выбрался из-за стола.

Шпилька сидела ближе, со своими.

— Баожэй! Где старейшина Цзымин?

— Не знаю. Он привел нас сюда и ушел.

Я выругался, помянув двенадцать демонов горы Кху Ям. И где теперь мне искать наставника?

— Загляни во Дворец Старейшин, — отозвался из угла мужчина лет тридцати, судя по вышивке на поясе такой же старший ученик, как и я. Вроде белобрысый называл его Таем. — Мастер Орьё прибыла с горы Тяньмэнь. Небось обсуждают предстоящий экзамен.

— Спасибо, — неохотно поблагодарил я, и Тай сухо кивнул.

Лестница, ведущая ко Дворцу, казалась бесконечной. Если Тэнг Цзымина нет и здесь, наверняка найдется кто-то из старейшин.

Забыв о почтительности, двери я распахнул без стука. Зашелестели защитные амулеты. Возмущенный перезвон ловцов ветра мешал определить, откуда доносятся голоса. Кажется, слева.

— … получилось, поэтому Чжан Лучань, вероятно, тоже умрет.

Они говорят об учителе⁈.. Умрет⁈ Что это значит? Лоза отправила мастеров нашего Дома в ссылку на гору Тяньмэнь. И теперь решила избавиться от них⁈ А как же утверждение, что мы не враги?

— Сколько он продержится?

— Год, вряд ли больше. Думаете, не надо?.. Боюсь, нам придется прервать разговор. Вас ищет ученик.

Амулеты разлетелись в стороны, открывая путь в чайную комнату.

— Саньфэн, что-то случилось? — нахмурился старейшина Цзымин.

Чжан Лучань умрет⁈ Они секунду назад обсуждали его убийство, а теперь смеют как ни в чем не бывало смотреть мне в глаза!

Хуошан был прав! Лозе нельзя верить!

— Почему ты не с Вэем?

— Вэй…

Огорошенный словами об учителе, я почти забыл про белобрысого. А он… Знал ли Вэй о том, что собираются сделать его мастера? В таком случае, может, ему тоже стоит сдохнуть⁈ Я мотнул головой, отгоняя мысль, быстро повторил третью мантру успокоения: если старейшины поймут, что я слышал их разговор, мне не поздоровится.

— Наставник Цзымин, Вэй проглотил кристалл изумрудного фохата. Я не понимаю, что с ним, но ему плохо. Очень плохо.

Глава 12

Дальняя комната в лечебнице, куда поместили Вэя, больше напоминала лисью нору: тесное помещение с низким потолком и одним крохотным оконцем.

Белобрысый дремал и я, стараясь не шуметь, прошел вглубь комнаты, положил в изголовье сверток со сладостями и уселся на пятки напротив лежанки. Грудь Вэя мерно вздымалась и опускалась под тонким шерстяным одеялом, пугающие зеленые жилы под кожей исчезли. Жизнь солнечного гения была вне опасности — благо, старейшина Цзымин подоспел вовремя.

Благо? Сейчас я уже не уверен, что спасение Вэя — это благо. Хотя если бы белобрысый сдох, пожалуй, для меня было бы только хуже.