Большие Песцовые радости (СИ). Страница 42

Утром, разумеется, мне никто с отчетом не позвонил, но я был уверен, что военные действия начнутся уже за завтраком, потому единственное, за что я переживал — это за Глюка, которому пришлось остаться одному в доме.

К обеду я вернулся, успел пообедать и покормить щенка до приезда Соколова, который принес-таки мне клятву в полном соответствии с образцом, предоставленным Грековым, хотя я его сразу предупредил, что с официальной регистрацией может быть задержка из-за того, что мой опекун в Дальграде.

— Мы с Олегом Васильевичем всё обговорили, — ответил он. — Ни вы, ни он не производите впечатление легкомысленных людей. Мое решение тоже неизменно.

Так что клятву он дал, получил флакон покрытия для артефактов и мое обещание отправлять артефакты на производство только им. Вспомнив про идею Ольги, артефакт с ограниченной иллюзией, я сразу решил выяснить, не знает ли Владимир Николаевич, насколько законно будет производство такого артефакта.

— Узнавать надо, — задумчиво прищурился он. — Насколько сильно будет изменяться внешность?

— Человек останется узнаваемым, но мелкие дефекты камуфлируются. Артефакт небольшой. — Я показал тот, что был у Глюка на ошейнике. — Больше этого, но ненамного. Легко управляемый и заряжаемый.

— Лучше бы сделать побольше, — неожиданно сказал Соколов.

— Зачем? — удивился я.

— Судя по размерам, технология отличается от принятой сейчас, — пояснил он. — Замаскируете. Это раз. Избежите проблем с правоохранительными органами по поводу слишком хорошо маскируемого артефакта, изменяющего внешность. Это два. Хотя второе может быть для вас некритично.

— Большой размер будет неудобен пользователю, — заметил я. — Артефакт же придется носить при себе.

— Сделайте его хотя бы размером с пудреницу.

— Я пока не знаю, какого он размера будет, потому что придется же встраивать блок, отвечающий за визуализацию настройки. Я не уверен, что смогу сделать его достаточно компактным, чтобы уместить в ту же пудреницу. И по форме пока больше вопросов, чем ответов.

— А наработки я могу посмотреть? — вкрадчиво спросил он.

— Пока нет. Когда дело дойдет до работающего прототипа, тогда — да. По артефакту для кормления уже почти все согласовано, кроме внешнего оформления и оформления юридического. Я могу его вам выдать для испытания.

— Разумеется, — расцвел он. — Сделаем в лучшем виде.

Не успел я ему выдать артефакт и проводить до выхода, как раздался звонок от Беспаловой. Я ей свой номер не давал, поэтому после короткого приветствия даже не успел понять с кем говорю, пока она не начала возмущаться поведением Ольги.

— Илья, представляешь, эта хамка запретила мне совать нос в оранжерею. Так и сказала «совать нос», — трагически ломающимся голосом вещала Беспалова. — А как я могу туда не совать нос, когда там что-то сдохло и этот запах по системе вентиляции распространяется по всему дому. Жить там стало совершенно невозможно.

— Странно, — делано удивился я. — Никто кроме вас не жаловался на запах из системы вентиляции. Неужели она сломалась? Возможно, сломалась только у вас? Тогда вам срочно нужно переселяться в гостиницу, потому что у меня нет больше меблированных гостевых комнат.

А что? Вдруг прокатит?

— Ах нет, Илья, не сломалась. Но из оранжереи сильно воняет. Это нужно немедленно убрать.

— В оранжерее стоит система фильтров, в дом запах не должен идти. А то, что воняет, — нужный мне алхимический ингредиент. Вы не переживайте, он пахнуть будет всего недели две.

А потом зацветет новый, если Беспалова продолжит свою экспансию в моем доме.

— Там не пахнет, там воняет. А эта Ольга говорит, что ее все устраивает. Как эта вонь может кого-то устраивать? У нее наверняка атрофировалась способность различать запахи. Говорят, у алхимиков такое частенько бывает. И вообще, твой дядя мог бы выбрать невесту поприличнее, без дефектов, присущих алхимикам.

— То есть алхимик в качестве зятя вас тоже не устраивает? — не удержался я. — Предлагаете расторгнуть помолвку по взаимному согласию?

Она аж замолчала. Я прям чувствовал, как в ее голове вращаются шестеренки в поисках правильного ответа на мой наезд.

— Илья, что ты такое говоришь? — наконец отмерла она. — Ты наверняка используешь все необходимые техники безопасности, которыми эта Ольга злостно пренебрегала. И воспитание у нее тоже хромает. Твой дядя — такой воспитанный человек, ему же неловко будет перед знакомыми за такую жену. Это сейчас он ослеплен чувствами, но чувства остывают и человек уже видит трезвыми глазами ту, на ком он женился.

От вопроса: «Это вы сейчас про своего мужа, Калерия Кирилловна?» я удержался, моё молчание было принято за знак поддержки, и Беспалова продолжила:

— Илья, мы с тобой должны открыть глаза Олегу на его невесту, пока не стало слишком поздно.

— Мне Ольга показалась красивой и хорошо воспитанной. Прекрасная пара дяде.

— Она хорошо притворяется. Но стоит ей женить на себе несчастного Олега, как все изменится.

Говорила она со знанием дела, я даже посочувствовал ее покойному мужу. Хотя чего ему теперь сочувствовать? Для него все страшное позади.

— Калерия Кирилловна, я против того, чтобы вы что-то меняли в моем доме, в том числе в оранжерее, — сказал я.

— Но это почти дом моей дочери, — вяло запротестовала она.

— Если этот дом станет домом вашей дочери, то тогда она будет решать менять там что-то или нет. Она, но не вы.

— Вы жестокий и грубый человек, Илья Александрович, — она всхлипнула и отключилась.

Я же пожал плечами и пошел спать. Страдания Калерии Кирилловны меня ничуть не взволновали — отдавать ей бразды правления в своем доме я не собирался.

«Ей просто нужно найти какое-то дело, — предложил Песец. — Женщина ничем не занятая — страшная разрушительная сила. Поскольку от Таисии ты пока отказываться не собираешься, то это становится и твоей проблемой. Предложи Павлу Тимофеевичу занять ее чем-нибудь. Например, фондом помощи сиротам».

«Сиротам и без того досталось, — возразил я, — чтобы на них натравливать еще и Беспалову».

«Тогда остается только вариант шантажа. Узнаёшь, зачем к Беспаловым ездила Живетьева, — и вперед».

«Шантаж — это недопустимо в моем положении».

«Недопустимо отправлять в тюрьму мать невесты, а все остальное использовать можно и нужно», — обиженно сказал Песец и исчез.

Кажется, он начал вживаться в роль воспитателя императорского наследника…

Глава 22

Я решил воспользоваться отсутствием Олега в Верейске и собрать у нас дома группу. Я же им обещал устроить вечеринку, а обещания нужно выполнять, что я и сказал после последнего занятия. Уфимцева от восторга начала прыгать на месте и вопить: «Я знала! Я знала!» Остальные отнеслись куда сдержанней, а Бизунов так вообще заявил, что ему мое приглашение на фиг не нужно. Я был уверен, что и Фурсова откажется, но нет, она включилась в обсуждение того, что брать с собой. Прошлый раз, как выяснилось, не хватало музыки. Можно было бы проигрывать с телефона, но его тоже желательно подключать через что-то, иначе будет тихо. Задействовать же вещи Древних я не хотел.

— Сидеть будем в доме или?.. — спросил я.

— Конечно, или, — уверенно ответила Уфимцева. — Илюш, только не говори, что я зря уже который день таскаю с собой купальник.

— А у меня купальника с собой нет, — расстроилась Мацийовская.

— Верить надо было в Илюшу, — подколола ее Уфимцева. — Верить и быть готовой каждый день. Он как сказал, что мы отметим, так я на следующее же утро купальник в сумку и положила. Но второго у меня нет.

— У меня тоже второго купальника нет, — предупредила Фурсова с видом «А если бы и был, все равно не дала бы».

— Да просто так посидим на свежем воздухе, — попытался успокоить взгрустнувшую Мациовскую Темников. — Ян, у меня тоже плавок для бассейна нет, купаться не буду. Я больше за пожрать. Жареное мясо, холодное пиво…

— Почти ящик в холодильнике при бассейне стоит, — обрадовал я его.