Большие Песцовые радости (СИ). Страница 39

Конечно, я не был уверен, что в такой комнате перекроется магия внутри тела. Скорее, нет, потому что вблизи того образца, что мне достался, я магию не терял, просто она пропадала перед тем материалом. А внутрь обнаруженного места по добыче этого материала я не полез, именно из-за того, что опасался оказаться отрезанным от магии. Хотя, конечно, вопрос, что такое магия, до сих пор оставался открытым. Вырабатывало ли энергию само тело или оно служило только аккумулятором, накапливая из внешней среды? Во втором случае магия без подпитки извне закончится как кислород в легких.

— Олег Васильевич сильно на меня обижается?

— Вы считаете, у него нет для этого оснований? Вы под надуманным предлогом расторгли наш договор, — напомнил я. — Как раз в тот момент, когда мне нужна была подстраховка.

Мы расположились в беседке, но на этом все удобства для Зырянова закончились. Я не собирался его ничем угощать, хотя он намекающе огляделся. Нельзя сказать, что Зырянов был мне неприятен, в чем-то я даже его понимал. Но прощать не собирался, потому что понимание пониманием, а сам бы я так никогда не поступил.

— Начнем с того, что я бы его вообще не заключал, если бы знал подоплеку, — ответил Зырянов. — У каждого есть возможности, выше которых ему не прыгнуть. Вот хоть разорвись, но не прыгнуть. Я прекрасно понимал, что защитить тебя не смог бы, даже использовав все свои ресурсы. Ни у одного из моих людей нет возможностей, близких к твоим. Отправлять кого-то из них подстраховывать тебя — это отправлять их на верную смерть, при этом тебя демаскировав. Ты это и сам прекрасно понимаешь, не так ли? Но основной причиной была Дарья. Я тебе и раньше говорил и сейчас повторю, что я не хочу, чтобы вы были вместе.

— По-вашему, я хуже Агеева?

Он с шумом выдохнул воздух.

— Илья, ты не хочешь меня понять. При чем тут хуже, лучше — это не те категории. Ты же не будешь отрицать, что ваши отношения не имели бы будущего? Сейчас вы остались друзьями, серьезных обид между вами нет — и это прекрасно. Если Дарья разругается с Антоном — это не будет иметь для нее таких разрушительных последствий, как если бы вы встречались и расстались. Мне, если честно, вообще по фиг кого она выберет, лишь бы человек был хороший. И не проблемный.

— Вы уверены, что Агеев этим критериям соответствует?

— Илья, я уверен, что его проблемы всегда будут меньше твоих. Пример дяди для Антона слишком нагляден, чтобы не понять, что случается, когда берешь больше, чем тебе положено. И скажем так. Говорить, что я его безоговорочно одобряю, я не могу. Правильно: ничего не имею против, усек?

— В конце концов, на вашего Агеева мне действительно наплевать. Вы же не затем пришли, чтобы его обсуждать?

— Я его и не обсуждаю. Это ты с чего-то решил, что я вас сравниваю. Я чего пришел. Мне поступило предложение занять место Грекова. Не нынешнее, разумеется, а то, что он занимал под Трефиловым.

— С чего вдруг?

— А то ты в вакууме живешь… — проворчал Зырянов. — Ваших людей и без того проредили, а сейчас еще и Греков в Дальград оттянул кого-то. Я согласия пока не давал, хотел с тобой сначала поговорить. Потому что если ты будешь против, то я даже рыпаться не буду.

— И так просто оставите свое охранное предприятие? — удивился я.

— Я так просто его не оставлю. У меня там есть дельный мальчик, который с удовольствием это дело возглавит. На самом деле для меня это, после того, чем я занимался раньше, очень мелко. Ну пригреб я к себе еще кое-что, но все равно масштабы не впечатляют, понимаешь?

— Понимаю, что у вас какой-то свой интерес есть…

Зырянов так оскорбленно посмотрел, что я лишь уверился в своей правоте. Похоже, Агеевым придется на своей шкуре узнать, на что способен отец ради счастья дочери. Подастся это, разумеется, под каким-то красивым соусом и к Зырянову случившееся никак будет не привязать.

— У меня клятва империи, — гордо сказал он.

— Поэтому вам интересы империи могут оказаться приоритетнее наших.

— Это уж вряд ли. Как-никак, ты — будущий император.

Я только усмехнулся, вспомнив сцену во дворце, когда тот, кто должен был защищать Евгению Павловну, пошел против нее со словами «Для государства будет лучше». Такая клятва — это открытая дверь для заговора и переворота.

— То есть ты против? — понял мое молчание Зырянов.

«Предложи ему клятву снять и поставить другую, на верность своей семье, — неожиданно проявился Песец. — Если его зовут, то не на пустом месте. А про масштабы он врет, конечно. Согласен, у него свой интерес».

Мне тоже казалось, что Живетьева покойному императору не сообщила про лазейку, воспользовавшись которой клятву можно было снять. А клятва у Зырянова была, и с такой клятвой брать его на любую должность в княжестве опасно, потому что мужик он хитрый, конфликт интересов выведет и будет играть за себя. Но опять же, носителя такой крови стоит держать поближе.

— У меня будут условия, при которых я не против вашего назначения.

— Да? — обрадовался Зырянов.

— Клятву империи мы снимаем и ставим клятву верности моей семье.

— Э-э-э… — удивленно протянул он. — Снимаем? Это как?

— Вам не понравится, — пообещал я. — Но схема рабочая, проверенная Живетьевыми. Поставим такую, которую по этой схеме не снять. То есть ваша верность будет принадлежать моей семье, а не империи.

Он задумался. Наверное, о том, не вступит ли клятва в конфликт с его желанием вывести избранника дочери на первые роли. Потом просиял — видно, понял, что зять такого человека, как он, на первых ролях в крупном роду — всегда к плюсу.

— Текст клятвы бы посмотреть для начала, — все же проявил он осторожность.

Текст у меня был, но я тоже решил проявить осторожность и сказал:

— Я показываю, но если вы не соглашаетесь, то выпиваете зелье, которое уберет из вашей памяти последние два часа.

— С чего вдруг?

— Наша клятва — наш секрет. Если вы не наш человек, то наших секретов вам знать не нужно.

Зырянов почесал лоб и шумно вздохнул.

— И никак иначе?

Я пожал плечами. Доверия у меня к этому человеку не было. Возможно, он прекрасный специалист, но все это перечеркивается тем, что он в самый неподходящий момент может отказаться от обязательств.

— Тогда я подумаю пару дней, — решил он. — Оставаться без памяти как-то неохота.

— Не совсем без памяти, только наш разговор выпадет, — ответил я. — Тогда и над другим вопросом подумайте. На такую должность желательно взять человека женатого.

— Ну ты уж совсем не наглей-то, Илья, — возмутился он.

Глюк ощетинился и натурально зарычал. Испугал он Зырянова вряд ли, но охладил точно. Я отправил щенку мысленный посыл успокоиться и холодно сказал:

— По-моему, сейчас наглеете как раз вы, Григорий Савельевич, напрочь забыв, что сейчас вы разговариваете не с одноклассником дочери, а с наследником Шелагиных. Наш разговор на этом считаю законченным, — я кивнул в сторону калитки. — У меня еще дел много.

— Извините, Илья Александрович, — с едва заметным сарказмом сказал он. — Всё же моя личная жизнь — это моя личная жизнь. Поневоле вспылишь.

— Она должна быть упорядочена, как и работа, — ответил я. — Дом у вас здесь есть, хозяйку найти в него сможете без проблем.

«Это ты хорошо придумал, — оживился Песец. — Такую кровь нужно держать при себе и под присмотром. Знал бы он, на что его кровь пошла…»

«Думаю, если он и не знает, то догадывается. Но говорить об этом не стал, решив, что посчитаю шантажом».

Зырянов попрощался и ушел обдумывать мои требования. Странный человек, даже на стирание клятвы почти согласился, а женитьба вызывает в нем прямо-таки священный ужас. Грекову я на всякий случай позвонил, уточнил, правда ли Зырянова позвали на такую должность. Он подтвердил и поинтересовался:

— Почему спрашиваешь? Против?

— Не против при определенных условиях. Зырянову я их озвучил, он думает.

— Условия не сильно жесткие?

— Даже не знаю. Самым жестким он посчитал требование жениться.