Большие Песцовые радости (СИ). Страница 38

— Может, Павел Тимофеевич ей дает повод надеяться на то, что она станет императрицей? — предположил я. — Иначе не могу понять, почему она считает этот дом своим.

— Он совершенно точно не собирается жениться, как и твой отец, кстати. Живетьевы над этим хорошо поработали. На какой-то пост она претендовать не может. У нее малолетний сын — наследник княжества, за ним присмотр требуется, а она и без того непозволительно долго здесь торчит. Я Павлу Тимофеевичу намекал неоднократно, но он говорит, что Беспалова первой встала на нашу сторону и имеет право на некоторые поблажки. Охрану я предупрежу, что никакой мебели.

— В места общего пользования, — скорректировал я. — Потому что Таисии я разрешил поменять обстановку в их гостевых.

— Разумно. Пока будут там ковыряться, в другие места не полезут. Оранжерею запирать? Там слишком ценные растения. Пострадают еще.

— Нет, внимание лишнее привлечет, — отказался я. — Вы туда отправьте кого-нибудь замерять магический фон и вообще изображать бурную деятельность. Сделать это надо так, чтобы Беспаловы видели. А потом я кое-что поменяю в настройках, и Калерия Кирилловна сама в оранжерею не зайдет.

— Ну не знаю, что должно случиться, чтобы она не сунула свой любопытный нос туда, куда ей уже сказали не совать, — проворчал Греков. — Ладно, просьбу твою понял, человека для проверки отправлю. Все?

— Еще закажите от меня цветы Таисии, — попросил я. — Я бы сам мог, но это ж все равно вам сообщать, чтобы пропустили через охрану. Так что лучше напрямую.

— Решил не менять? — хохотнул Греков. — Ты учти, что в браке получишь не только Таисию, но и ее мамашу.

— Она во дворце засядет, сразу как его построим.

— Тогда шансы есть.

Мы попрощались, и я наконец спустился к остальным. С телефоном спустился, который я, разумеется, ни на какую зарядку не поставил. И не успел я усесться за стол с предвкушением хорошего обеда, как телефон опять зазвонил.

— Илья Александрович, — после краткого приветствия сказал Соколов, — мы посовещались и решились на переход под вашу руку.

— С клятвой? — уточнил я.

— Именно так.

Он явно волновался, что я откажу. Или возьму на роль изготовителя своего артефакта кого-то другого. Иначе как объяснить его желание говорить со мной в выходной день?

— Хорошо, Владимир Николаевич, давайте договариваться о встрече. В понедельник я не могу, он у меня занят. Начиная со вторника — в любой день после обеда.

— Вторник мне прекрасно подойдет я, как раз в Верейске.

Точно, они же из мелкого городка на периферии, рассчитывают подняться на моих заказах. Нужно бы Грекова попросить проверить, хватит ли возможностей Соколовых для производства.

Откладывать это дело в долгий ящик не стал, отправил Грекову сообщение сразу, как попрощался с Соколовым. Греков ответил тут же обещанием за завтра все собрать. И я наконец смог прислушаться к общей беседе.

Правда, общей ее можно было назвать с натяжкой. Беседа велась исключительно между моим отцом, Олегом и Ольгой. Агеев и Дашка сидели тихо и молчали. Дашка только переводила округлившиеся глаза с меня на Ольгу, потом на моего отца, потом опять на меня. Ольга как раз рассказывала о нашем проекте, под который мы и подбираем артефакторное производство.

«Теоретически штамповку основного блока можно делать в том устройстве, что мы нашли в шелагинских запасниках. Оно рабочее, его только зарядить и опробовать».

«Можно завтра вечером испытать. Хотя… Это ж мне придется сначала приличный прототип сделать? В любом случае завтра займусь прототипом, а штамповать начну, когда вариант одобрят».

После обеда отец не задержался, сослался на дела и уехал, уточнив, что заедет за мной завтра. Мы с Глюком его проводили до машины, а когда вернулись, в гостиной сидели только Агеев и Дашка.

— Песцов, ты стал таким важным, что я тебе не узнаю́, — заявила она.

— Формально я Песцов-Шелагин.

— Ты меняешь фамилии с такой скоростью, что я не успеваю их запоминать, — фыркнула она. — И от того, что ты Песцов-Шелагин, менее важным ты не становишься. Производства, клятвы, поездки на Изнанку. Тебя не узнать. Я бы не удивилась, достань ты из-за дивана гитару и сыграй на ней.

Я не сдержался, захохотал и вытащил тот самый инструмент Древних, который приготовил для нашей вчерашней встречи. До гитары дело не дошло, и она так и осталась за диваном.

— Играть не буду, — сказал я. — Вчера собирался для вас с Федей, а сегодня тебе есть кому играть и без меня.

Я кивнул на молчаливого Агеева.

— Можно посмотреть? — очнулся он. — Форма непривычная.

— Инструмент Древних.

— Поди, из шелагинских запасников? А как звучит?

— Сам попробуй.

Я протянул ему гитару, и Агеев в нее вцепился так, как будто от этого его жизнь зависела.

— Антош, мы не за этим к Илье приехали, — возмутилась Дашка. — Илья, мы тебе очень благодарны за Кирилла Андреевича.

— Даш, я тебе сразу сказал, что не буду вмешиваться в эту историю. Если его отпустили — он не виноват. И точка.

— Да ладно тебе скромничать, — возмутилась она. — Кириллу Андреевичу сказали, что выпускают по твоей просьбе, так что нечего тут наводить тень на плетень.

Греков, вот зараза. Только ему это в голову могло прийти. Поди, смешным показалось.

— Даш, повторю, Кирилла Андреевича выпустили, потому что он не виноват. Я здесь ни при чем, понятно? Я ни за кого не просил и не собираюсь. Там слишком серьезное дело, чтобы вмешиваться.

— А что все-таки случилось? — спросил Агеев. — Отец ничего не объяснил, только что дядя накосячил по-крупному, и все. И это при том, что ты его фактически вытащил по Дашиной просьбе.

— Антон, я его не вытаскивал, — постарался я ответить спокойно, хотя уже вовсю злился.

— Не вытаскивал и не вытаскивал, хорошо, — легко согласилась Даша. — Но из-за чего его арестовали? А то несправедливо получается, что старшему брату Антона рассказали, а Антону нет.

— Совсем ничего не рассказали?

— Отец сказал, что эта информация передается только старшему сыну, — неохотно ответил Агеев. — И добавил, что, судя по тому, что устроил мой дядя, исключений быть не должно.

— То есть Антона обделили знанием, — обиженно сказала Дашка.

— Поверьте, это знание вам не нужно. На гитаре играть будешь? — перевел разговор я в безопасное русло.

— Спрашиваешь… Разве я могу такую возможность упустить?

Дашка открыла рот, чтобы спросить что-то еще, но сразу замолчала, когда зазвучала музыка.

Глава 20

Сразу после ухода Дашки появился ее отец. Калитку я открыл, но внутрь его не пригласил, спросил:

— Что, опять пришли говорить, чтобы я держался подальше от вашей дочери?

— Прости, Илья, был неправ. Видишь ли, у каждой семьи свои проблемы. И агеевские — не исключение. Разговор есть. Пустишь?

Глюк, который вышел со мной, недовольно заворчал. Но мне кажется, не столько на самого Зырянова, сколько чувствуя мое к нему отношение.

— Собачку завели? Это правильно, — одобрил Зырянов. — Магия магией, а собачка надежнее. Там, где магия не работает, работает огнестрел и зубы, если ты понимаешь, о чем я говорю.

— Возможно, я понимаю не то и не так, — заметил я. — Ладно, Григорий Савельевич, проходите, но только в беседку, чтобы не волновать Олега. Послушаю, что вы хотите сказать.

Слова Зырянова навели меня на мысль об одной возможности использования найденного материала. Если им облицевать помещение, то вполне возможно, что внутри не будут работать и клятвы. И тогда можно получить всю интересующую информацию. Правда после выходя из такого помещения клятва наверняка зафиксирует нарушение, поэтому экспериментировать нужно с теми, кого не жалко. Например, с тетей Аллой. Жалости у меня к ней не было: она сломала жизни всем, до кого дотянулась. Даже собственному сыну, которого теперь вряд ли удастся вернуть на нормальный путь развития. А ведь тетя Алла не могла не понимать, что делает, и тем не менее продолжала.