Хрупкая связь (СИ). Страница 25

Пока Ами играет с Луной, я встаю из-за стола, иду на кухню и помогаю найти посуду. В одной из коробок лежит пицца, в другой — картофель фри, а в третьей — бургеры.

— Если ты планируешь ещё встречаться с Амелией, то скажу на будущее: пятилетним детям не дают фаст-фуд в таких количествах. Чаще — что-то более полезное и домашнее, — советую Аслану, включая электрочайник и случайно задевая его плечом.

— Я планирую, — отвечает он твёрдо, без промедления.

— Хорошо.

— Что она обычно ест?

— Я могу написать тебе в переписку наше примерное меню на неделю.

— Был бы признателен.

Закончив раскрывать коробки, я упираюсь бёдрами в кухонную тумбу и скрещиваю руки на груди, наблюдая за перемещением Аслана. Его фигура занимает большую долю пространства. Кухня сама по себе не маленькая, но в ней неожиданно становится сложно дышать, а наэлектризованный воздух тяжело оседает на лёгких.

— Мне хочется поругать тебя за то, что ты притащил сюда собаку, но я не стану, — рвано выдыхаю. — Пусть это будет твоим козырем.

— Пусть. Один против сотни твоих.

— Надеюсь, ты понимаешь риски и готов взять всю ответственность на себя, потому что, по вполне очевидным причинам, Луне не место в нашем доме.

Аслан оборачивается, и в его взгляде я читаю жёсткость и упрямство. Уверена, претензии накопились не только у меня — у него их ко мне тоже хватает. Но мы не нагнетаем, потому что сейчас это ни к чему. Так или иначе, придётся работать с тем, что есть.

Раньше мне удавалось отлично ладить с Асланом: стоило включить мурлыкающую кошечку, сесть на него верхом или помассировать плечи, и он становился сговорчивее. Сейчас такие действия вызвали бы скорее недоумение, чем согласие. А иначе я пока не знаю, как к нему подступиться.

— Собака, естественно, на мне, — парирует Аслан. — Я бы хотел, чтобы Амелия приехала ко мне в гости завтра и послезавтра — это отличный повод познакомиться ближе, потому что других я не вижу. До тех пор, пока твой муж не вернётся в город. И пока эти встречи никто не афиширует.

Я резко мотаю головой, пропуская первую часть предложения и цепляясь за вторую. Заранее подготовленные фразы, чтобы обсудить всё по-взрослому, разлетаются вразнобой.

— Даже спрашивать не хочу, откуда ты знаешь, где Влад и когда он вернётся в город, — раздраженно выпаливаю. — Инвесторы хоть настоящие? Или это развод?

— Да, мои знакомые действительно искали, куда вложиться, — признаёт Аслан, играя желваками и опираясь ладонями на деревянную столешницу напротив меня. — Алина, я не собираюсь вредить ни тебе, ни твоему супругу.

— У меня возникают сомнения.

— Зря. Несмотря на то, что мне хотелось бы дистанцировать Влада от Амелии, я не могу игнорировать его роль в ее жизни.

Мы молчим несколько долгих секунд, пытаясь привести эмоции в порядок и вернуть разговор в более дружелюбное русло.

Я вовремя прикусываю язык, потому что, если честно, мне тоже хочется отстранить Сабину, понимая, какую роль она играет в жизни Аслана и насколько тесно ей предстоит общаться с моей дочерью в будущем. И у меня не найдётся аргументов против этого.

24

— Но ему всё же придётся смириться с тем, что в одной графе свидетельства о рождении будут внесены изменения, — заключает Аслан. — Добровольно или с помощью адвоката — неважно.

Морозный холод проникает под кожу, сковывая жилы. Я обнимаю себя руками за плечи, но мысли о том, насколько масштабно развернутся события в ближайшие недели или месяцы, не дают мне сделать даже пару простых движений, чтобы согреться. Они роем кружат в голове, словно назойливые насекомые, парализуя и не оставляя места для здравого смысла.

— Аслан…

— Если Гончаровы не хотят скандала, то вполне логично будет согласиться на первый вариант и мирно подписать у нотариуса отказ от ребёнка, — невозмутимо продолжает Тахаев, несмотря на мольбу в моём тоне и взгляде. — Уверен, в таком случае это никак не отразится ни на репутации, ни на бизнесе, ни чём-либо другом. Это будет внутри, а не на публику.

— Зачем тебе это? — искренне недоумеваю. — Почему бы не оставить всё, как есть? Почему бы не перестать тормошить этот грёбаный улей?

— Уже не получится, потому что иначе ты в любой момент сможешь перекрыть мне кислород.

— Как ты планируешь сочетать проживание на другом континенте и отцовство за тридевять земель?

— А в чем сложность? — отвечает вопросом на вопрос. — Я смогу прилетать при первой возможности, Алина. В будущем, когда Ами подрастёт, я мог бы забирать её с собой.

Сердце делает кульбит, оставляя за собой щемящую боль. Я широко раскрываю глаза, потому что воображение мгновенно рисует яркие, пугающие картины будущего, которые мне категорически не нравятся.

Земля под ногами трясётся всё сильнее. Я знаю, что главные толчки, с большой силой и амплитудой, ещё впереди, но и этих достаточно, чтобы накрыть меня волной беспомощности, в которой я буквально захлёбываюсь.

— Я не хочу загадывать настолько далеко, — качаю головой. — Ты совершенно не знаешь, как управляться с ребёнком! Ты не знаешь её предпочтений, правил и привычек! Того, что перед сном она обязательно просит почитать сказку и оставить включённым ночник, чтобы ей не было страшно!

— Я не сделаю ей плохо.

Ты делаешь плохо мне. Заставляешь балансировать на грани, где нет ни покоя, ни стабильности. И даже, мать твою, не замечаешь этого.

— Хорошо ты тоже не делаешь.

— Я буду стараться, если ты будешь мне в этом помогать.

— А если я не хочу?

— В чём конкретно проблема? — спрашивает Аслан, напирая.

— Проблема во всём! — вспыхиваю, как долбанный фейерверк от лёгкого прикосновения спички. — Ты появляешься, топчешь мою жизнь и переворачиваешь её с ног на голову! Ломаешь по кирпичику и настойчиво пролезаешь во все щели, даже туда, где тебя не ждали!

— Мне не нужно твоего разрешения, чтобы видеться со своей дочерью. У каждого выбора есть последствия. Если сейчас твой выбор — препятствовать, то будь готова принять и их, — разжёвывает мотивы Аслан. — Если проблема в твоём супруге, то я поговорю с ним лично… Предложу то, что он давно хотел получить, — мой проект, который я, как правило, не даю кому попало, а если и даю, то за огромные деньги.

— С каких пор ты решил, что всё вокруг покупается?

— С тех самых пор, как увидел результаты теста, которые пришли на электронную почту. Я не хочу терять ещё пять лет на то, чтобы разрулить эту ситуацию и добиться согласия всех участников. Я… хочу ускорить процесс любой ценой. Если что-то покупается, то почему бы и нет. Наверное, чтобы Амелия приняла меня в дальнейшем, мне так или иначе нужно прогнуться под всех… Под всех вас. Включая Гончарова-старшего, которому лично я не давал никаких ебучих обещаний не появляться.

Я не хочу говорить о своей семье. Не хочу, чтобы Аслан вмешивался туда, куда не следует. Уверена, информация из моих уст будет звучать гораздо мягче и не настолько устрашающе.

— Спасибо за предложение, но я не нуждаюсь в твоей помощи в общении с мужем или свёкром.

— Если ты будешь затягивать — я буду вынужден вмешаться.

— Неужели ты готов к тому, чтобы признаться во всём своему окружению? Дине? Сабине? Ты уверен, что накануне свадьбы это именно то, что хочет услышать твоя невеста?

— В чем, собственно, загвоздка? Я не стыжусь того, что у нас было когда-то давно.

Мы часто дышим, испепеляя друг друга взглядами. Какое счастье, что нас разделяет кухонный стол, потому что сдерживать себя не только словесно становится всё сложнее. Я не знаю, как выглядит моё лицо, но чувствую, как кровь нагревается до кипения, ударяя в щёки. Аслан выглядит не лучше: его челюсть напряжена, а вены на руках вздулись, как канаты, когда он сжимает пальцы в кулаки, пытаясь удержать себя от взрыва.

— Саби мечтает об общей дочери с тобой, — рассказываю откровения, которые сама недавно узнала. — О дочери, а не о падчерице, которой пять лет и которая понятия не имеет, как это, когда у тебя два папы!