Непокорные. Страница 9

Мы тогда изучали окрестности нашего городка, облазили все старые дома, четверть леса и нашли огромное поле с ромашками. Тогда для нас это было как восьмое чудо света – самое прекрасное. Тогда Аня уже таскала с собой чистый альбом и карандаши, чтобы был шанс запечатлеть что- нибудь красивое или необычное. Так и я попала к ней на страницы: в белом летнем платьице с рюшечками, которое мне подарила бабушка, и мою голову украшали ромашки, мило смотревшиеся на ярких волосах.

Надеюсь, Смолец сохранила этот рисунок.

Я спустилась на кухню, но отца не увидела. Не- ужели уже убежал и даже не позавтракал? Но на столе увидела записку, написанную папиным почерком:

«Поел, витамины выпил!

Встал пораньше, чтобы встретиться

кое с кем. Увидимся в конюшне.

Папа»

Почему у меня было такое чувство, будто он убежал на раннее свидание с Мариной Эдуардовной? Интересно.

Я улыбалась и готовила себе быстрый завтрак, запивая все горячим кофе для бодрости. Она мне ой как требовалась, и ее желательно было растянуть на целый день. Морально я готовилась к тому, что придется терпеть надоедливых журналистов и любопытные камеры, но собиралась просто сделать вид, что рада им, и потихоньку смыться в конюшню. Анатолий Дмитриевич не разрешал им туда заходить. Да и вообще не дальше главного забора от греха подальше. Лошади не любят чужаков.

Из дома выходила долго, с опаской оглядываясь по сторонам. На удивление было тихо и спокойно. Ни возле моего дома, ни возле соседнего никто не крутился.

С облегчением добралась до конюшни, все же на всякий случай оборачиваясь назад. Как бы потом паранойя не развилась на нервной почве. Но как только я подошла к конюшне, увидела интересную картину.

Марина Эдуардовна отмахивалась от толпы. Репортеры облепили Юлиана и Гордея со всех сторон. Парни даже не растерялись, не обращая на них внимания, так как были заняты какой-то увлекательной беседой между друг другом.

Третьяков хмурился и с неохотой пожимал руку Филатова, который в свою очередь очень даже был рад их встрече. Мне не было видно полностью происходящее, так как многие пытались дотронуться до них хоть пальцем или взять автограф.

Я воспользовалась моментом и обошла их со стороны, стараясь как можно меньше волноваться и сделать вид, что вообще здесь просто так. Даже бедной женщине не удалось остановить желание толпы поговорить с парнями, и она с уставшим видом повернулась в мою сторону. Тренер хотела окликнуть меня, но потом поняла, что таким образом выдаст мое местоположение. Я ей показала резкими движениями, чтобы она сделала вид, будто меня здесь нет и покрутила несколько раз головой.

Но мой план с треском провалился, стоило Юлиану разглядеть меня в толпе и при всех назвать имя.

Вслух.

Громко.

Вот же…

– Это же Егорова!

– Подождите нас!

– Одну минутку!

Вокруг посыпались крики и радостные возгласы, все резко переключились на меня, отчего паника настигла меня слишком быстро. Я натянула улыбку и быстренько скрылась за дверьми конюшни. Тяжелая, зараза!

Но, приложив усилия, я смогла захлопнуть и закрыть на замок дверь, прижавшись спиной. Сзади послышались требования впустить, поговорить и ответить на вопросы, которые так беспокоили всех целый год. А я боялась, мне не хотелось ничего обсуждать.

Но как было правильнее поступить? Я понимала, что не получится вечно избегать людей, так как они еще долго будут тереться либо здесь, либо возле моего дома.

– Может, хватит бегать? – С другой стороны конюшни, про которую я благополучно забыла, внутрь зашел Юлиан, поглядывая на меня с интересом. Не хватало только показывать ему, что я волнуюсь.

– Не твое дело. Ты же у нас любишь крутиться возле камер, вот и продолжай дальше, – выдохнув, я прикрыла глаза и опустилась на холодный пол, упираясь руками в колени.

– Зато ты боишься их. Я хочу помочь.

– Помочь? Ты уверен, что обращаешься ко мне? – у меня не было сил спорить с ним или ругаться, поэтому просто я прошептала эти слова, пытаясь расслабиться.

Глаза открывать не хотелось. Я прокручивала в голове все варианты разговора с журналистами. Знаю ведь, что начнут спрашивать о том, почему я решила вернуться.

– К тебе. Я же вижу, что ты не справляешься с эмоциями, – в его словах проплыли нотки издевки. Бесит.

– Третьяков, уйди, пожалуйста. Дай побыть одной и подумать, что делать.

– Уйду, если расскажешь, почему на самом деле упала с лошади. – Распахиваю резко глаза, чувствуя присутствие Юлиана. Он сидел прямо напротив меня, прожигая своими внимательными голубыми глазами. Взгляд не выражал ничего, кроме глубокого любопытства.

Я сглотнула. Мы давно не глядели так на друг друга, еще и так рядом. Немного непривычно, ведь мы всегда держались на расстоянии.

– Скажу. Но только если ты поделишься, почему вдруг перестал со мной общаться, – выпалила я на одном дыхании, не отрывая взгляда. Третьяков замер, а после встал с корточек, разворачиваясь ко мне спиной.

– Это уже не важно. Было и было.

– Убегаешь от ответа? Ну-ну. Значит, и я не скажу тебе, Юлик, – я ухмыльнулась, понимая, что уже подписала себе смертный приговор.

Глава 5

Надежда

– Думаешь, сможешь задеть меня этим? Я уже не маленький мальчик, чтобы обижаться на подобное. – Когда он остановился у дверей, я заметила, как Юлиана это все же слегка расстроило.

– Да наплевать. Просто уйди.

– Раньше ты была против, чтобы меня так называли, – Третьяков не оборачивался.

– Раньше ты не был таким идиотом, – прожигаю его спину взглядом, сжимая губы. На самом деле мне не хотелось срывать на нем свою злость, попался под горячую руку, но раз мы начали это обсуждать, то было бы неплохо довести до конца.

Помню, как несколько дней я провела как в тумане, когда он вдруг стал смотреть на меня, как на врага народа. Да и с Сашей перестал общаться после того, как мы стали встречаться с ним. Родители братьев не были против наших отношений и даже обрадовались, когда Третьяков выбрал такую, как я. Однако не подозревали, что их сын продолжал тусоваться, пить по-черному и забивать на наши встречи, оставляя меня одну на ночных улицах.

Я в тот момент была настолько в него влюблена, что прощала любые его промахи, а когда Саша крепко прижимал к себе и нежно целовал, я таяла в его руках, забывая обо всем. И не заметила, как он стал превращаться в нечто ужасное.

– Уж прости, что не оправдал твоих надежд. Зато Сашку ты сразу приняла, – будто плюнув мне в душу, сказал Юлиан, а после скрылся за тяжелыми дверьми, оставляя меня наедине с лошадьми и своими сумбурными мыслями.

Мне нельзя было терять ни минуты, поэтому сначала я попыталась выстроить нормальный диалог с мустангом. Но тот вновь был непреклонен, брыкался и всячески пытался меня прогнать. Почему он такой упрямый, прямо как Юлиан? Точно два сапога пара.

Я хотела погладить его, дать понять, что не причиню ему вреда. Но как только подошла ближе и открыла калитку, услышала его недовольное ржание, будто он сторонился меня. Не хотелось делать что-то против его воли, но я не видела других способов с ним подружиться. Я улыбалась, говорила приятные вещи и аккуратно чесала за ушком. Мустанг будто чуть-чуть успокоился, но все же настороженно смотрел на меня.

В этот раз удалось даже покормить его вкусностями. Но наседать я не стала, решила дать время привыкнуть ко мне и моему частому присутствию.

– Агата, пора выходить на плац. Сегодня дел много. – Внутрь зашел тренер, наблюдая за тем, как я контактирую с лошадью. – Ого. Ты с ним уже подружилась, что ли?

– Не совсем, но он понимает, что ничего плохому ему точно не желаю. – Я оставила мустанга в покое, а сама пошла к Изабелле. Она так была похожа на Матильду— своим характером и дружелюбием. Вновь вычистила ее, погладила, расчесала гриву и заплела несколько косичек, закрепляя их маленькими разноцветными резинками.