Непокорные. Страница 8

– Не молчи, если вдруг что, поняла? – Аня пригрозила пальцем, но лицо ее было радостным. Я знала, что она тоже волнуется, как и папа, но верит в меня и в мои способности. Мне не хотелось подвести их обоих.

– Кстати, мы решили вопрос с отцом по поводу участия. – Мы шагали в одну сторону, хотя Смолец, вообще, нужно было свернуть еще на прошлом повороте.

– Как ты его уговорила?

– Пришлось рассказать, как все было на самом деле.

– Думаю, отреагировал он уж точно бурно и теперь хочет отвинтить голову Сашке.

Я лишь кивнула в ответ.

– Хорошо, что его нет в городе. А Юлиану он ничего не сделает, тот ни в чем не виноват, кроме того, что перестал с тобой общаться, – фыркнула подруга, нахмурившись.

Аня, когда ходила на мои тренировки, видела все и всех. Она же художник, умеет разглядеть то, чего не видят другие. Истинную сущность. Что испытывает человек на самом деле. Она мне пару раз говорила, что Третьяков ходит весь загруженный, в своих мыслях и вечно грустный.

– Ну как сказать… Юлиан подлил масла в огонь – как раз после братца.

До дома оставалось совсем немного. Крыша виднелась вдалеке, а возле соседнего дома стояла какая-то крутая тачка и собралась огромная толпа людей. Что-то произошло? Или же у нас соседи новые заехали?

– Мне вообще кажется, что Юлиан в тебя втрескался еще давно. Да и вообще ревновал к брату.

– Что ты такое говоришь? Третьяков никогда не давал повода об этом задуматься даже, – я посмотрела на Аньку. Она не стала углубляться в тему и просто пожала плечами.

По мере нашего приближения к дому, я увидела еще больше людей и кучу камер, услышала громкие возгласы. Вновь перевела взгляд на подругу, только уже с претензией.

– Я тебя предупреждала. Ты сама не хотела узнать, где он остановился, – Смолец стало весело от накалившейся ситуации. Не хватало мне звезды под боком.

– Это издевательство! У нас что, резко все гостиницы заняли?

– Возможно. А может, он просто решил быть поближе к конюшне. Как и ты, – Аня вытянулась и встала на носочки, пытаясь разглядеть лицо Гордея. Он стоял в толпе репортеров и облепивших его безумных девочек-фанаток.

Какой ужас! Я ведь тоже раньше такой была!

Скрываю лицо ладонью и медленно подхожу к забору, открывая калитку, чтобы не привлекать к себе внимание.

– Ты со мной или домой?

– Домой поеду. Меня папа заберет сейчас, – подруга уткнулась в телефон, придерживая в руках чехол с планшетом.

– Я домой, а то не хочу, чтобы заметили. Надеюсь, среди них нет тех, кто знает меня.

– Это Агата Егорова! – выкрикнул кто-то из журналистов, указывая пальцем на меня. Гребаные рыжие волосы, по которым меня вечно узнают. Надеялась, что и дом мой забыли наконец за целый год.

– Шухер! Дуй домой! Я прикрою. – Анька втолкнула меня во двор, закрывая спиной калитку. Я быстро рванула в дом, защелкивая несколько замков.

Пару минут пыталась отдышаться, пока ко мне не подбежал ошарашенный папа с молотком.

– Господи, напугала! Ты чего так влетаешь?

– Там эти… журналисты. Угораздило же звезду скачек стать нашим соседом, – раздраженно мотнула головой, скидывая с себя сумку и босоножки. – Бесит, бесит, бесит!

– Агата, успокойся. – Папа пошел следом за мной, чтобы хоть немного умерить мой разгоревшийся пыл. Журналистов я и так всегда избегала, когда они замечали наши разногласия с Юлианом на ипподроме. Вроде как интересовались моей личностью, а потом стали доставать по поводу личной жизни и неприязни к Третьякову.

После травмы долго не отпускали ситуацию и завалили моего тренера, а главное – отца, своими глупыми вопросами. Хорошо, что тогда никто не знал всех подробностей, так что и рассказывать было нечего.

– Дорогая, ты понимала, что ажиотаж поднимется после твоего возвращения.

– Я знаю! Но они должны были узнать обо мне исключительно после оглашения списков участников, а не когда Филатов вдруг решил снять дом возле нашего. До соревнований еще целый месяц, времени мало, а нужно столько всего сделать. Они теперь не дадут мне спокойно тренироваться. – Я опустилась на пол, чувствуя, как подкашиваются ноги из-за злости.

– Агата! Все хорошо? Ноги? – Папа подлетел ко мне.

– Это не ноги…

Мы оба замолчали. Я перевела дыхание, сделала несколько вдохов и выдохов, чтобы унять быстрое сердцебиение. Придется заново привыкать к этому всему.

– Может, мне выйти с ними поговорить? – Отец выглянул в окно, рассматривая, что творится за забором.

– Не нужно. Аня все решит. – Зная подругу, она наверняка уже прогнала их. Встала с мягкого ковра и подошла к отцу, оценивая ситуацию. Журналисты вновь переключились на Гордея, отойдя от нашего дома.

Услышала звук уведомления.

 Аня: «Я им сказала, что ты не готова с ними разговаривать».

 Агата: «Спасибо тебе!»

 Аня: «Да все отлично! Но советую подготовиться к тому, что завтра на конюшне будет душно».

Я понимала, к чему клонит подруга.

Тренировку я никак не могла отменить, потому что времени не так много, а мне нужно столько всего успеть нагнать. Остальные не прерывали на такое долгое время своих занятий и как минимум не ломали ног, так что придется стараться намного больше других.

Поцеловав отца в щеку, поужинала вместе с ним, помыла посуду и со спокойной душой отправилась в комнату, прикрывая дверь. На одной из стен и правда красовались плакаты с лицом Гордея.

Я их собирала из всяких журналов, где он давал интервью, а также распечатывала самостоятельно, скачивая на телефон его фотографии с соревнований. Их было настолько много, что в комнате можно было устраивать домашний алтарь в честь Филатова.

Подойдя к стене, стала срывать плакаты, даже не жалея об этом. Я давно повзрослела, и это стоило сделать еще очень давно, но я как-то перестала обращать внимание на обстановку вокруг. Да и времени особо не было из-за реабилитации. Я больше проводила в больницах, у врачей, а после Аня гуляла со мной, пытаясь так вывести из глубокой депрессии.

Когда же подруга напомнила о плакатах, у меня появилось огромное желание их убрать. Да, он был моим кумиром, но сейчас эта личность мне совсем не интересна, я будто перегорела.

Взглянув на пол, который теперь завален смятой глянцевой бумагой, я вздохнула с облегчением и плюхнулась на кровать, прикрывая глаза. Даже представлять не хотелось, что меня ожидает завтрашним утром, но я надеялась, что все обойдется и Филатов не заметит меня, переключившись полностью на Юлиана.

Из-за многочисленных мыслей не заметила, как уснула прямо в одежде, в которой вернулась домой. Проснулась я от того, что упала на пол, ударившись рукой. Скорчившись от боли и не понимая, что вообще вокруг происходит, еле встала и легла обратно, укрывшись с головой одеялом.

Но не прошло и пяти минут, как мой будильник вновь зазвенел, как и всю половину моей жизни. В проклятьях не было смысла, поэтому я его просто выключила и еще несколько минут полежала в теплой постели. Так не хотелось вставать, куда-то идти, но раз уж я затеяла это все, то придется покрепче сжать кулаки и зубы и двигаться дальше к своей цели.

Встаю и вытаскиваю из шкафа форму для тренировок, но перед этим хочу сходить в душ. Давно у меня такого не было, чтобы я засыпала в одежде, так как больше предпочитаю мягкие пижамы для сна.

В душе расслабилась под горячими струями воды, смывая весь негатив с тела, чувствуя легкость и свободу. Когда с утра настроение хорошее, то, значит, и тренировка должна пройти просто замечательно.

Высушившись, переоделась и заплела две длинные косы. Вытерла вспотевшее зеркало в ванной комнате и посмотрела на себя. Зеленые глаза светились в предвкушении нового занятия, хотелось впитать в себя максимум информации и закрепить все на практике. Веснушки, которые не нравились мне с самого детства, теперь казались отличительной чертой, как и длинные рыжие волосы, за которые меня частенько дразнили ведьмой. Еще и громкое имя Агата звучало сильно. Лишь Аня звала меня цветочком. И не просто так.