Муля, не нервируй… Книга 4 (СИ). Страница 35

— И я серьёзно.

— Да чтобы ты понимал, Муля, он на меня даже и не посмотрит! — психанула Вера и раздражённо пояснила, — у него знаешь какие женщин были и есть! Ого-го! Лучшие актрисы и балерины! Ирина Вульф, Вера Марецкая, Галина Уланова… Он когда-то даже Марину Цветаеву бросил! Она в него влюблена была, как кошка. А ты говоришь!

— Не убедила, — покачал головой я.

— Да что тут убеждать, Муля! — возмутилась Вера, — говорю же, он на меня и не посмотрит!

— А если я помогу сделать тебе так, что он посмотрит? — прищурился я. — И не просто посмотрит?

— Да ты что…? — ошеломлённо пробормотала Вера и провела по лицу руками, словно сгоняя наваждение, — нет, ты шутишь! Нет…

— Я не шучу, — сказал я, — я могу научить тебя изменить себя так, что Завадский сам падёт к твоим ногам. Хочешь?

— Хочу! — глаза Веры пылали. Грудь вздымалась, — Мулечка, родненький! Всё, что угодно! Ты только скажи!

— Даже невзирая на то, что он ветреный и потом также бросит тебя? — сразу расставил все точки над «i» я.

— Да пусть потом бросает! — легкомысленно отмахнулась она и, видя мой скепсис, добавила, — во-первых, он никогда своих бывших баб не бросает окончательно, всем помогает, чем может. Во-вторых, он же кошмарно богатый, если ты понимаешь о чём я. Мне бы с ним хоть ненадолго побыть…

Она не договорила, умолкла, мечтательно задумавшись.

Я не мешал.

Дав девушке возможность немножко помечтать, сказал:

— Тогда делаем так: я научу тебя, как «взять» Завадского. А ты будешь влиять на него и выполнять кое-какие мои просьбы? Идёт?

— Конечно идёт! — словно китайский болванчик закивала Вера.

— Вот и прекрасно, — подытожил наш разговор я, — в таком случае, жду тебя сегодня вечером у себя. Начнём занятия. И Валентину захвати. Не буду же я вам по отдельности всё повторять.

— А ты её… — невысказанный вопрос застыл на губах Веры.

— Нет, — усмехнулся я, — Валентину я для себя, можно сказать, готовлю.

— Ты хочешь с этой? — Вера пренебрежительно фыркнула.

— Скажем так, я ещё не решил. И на данный момент — это единственный пока вариант, — уклончиво ответил я, — особенно после того, как Дуся её спалила перед моей и её мамашками.

И я рассказал, как всё было.

Вера рассмеялась.

А вот мне было совсем не смешно.

Я шел по улице и думал. Думал о том, что это время, со всеми его плюсами имеет самый большой минус — невозможно найти себе женщину, чтобы без обязательств. Вера была очень даже «за», но я с нею ничего не хотел. И дело даже не в её бурном прошлом, хотя это тоже сыграло свою роль. Скорее всего дело было в том, что Вера мне не совершенно нравилась. Никогда не любил такой тип женщин.

Валентина. Девушка с веслом. Любительница вкусно покушать. Крепкий бухгалтер. Идейная. Мечтательница. И хоть я весь этот юношеский максимализм с возрастом проходит, но начинать что-то с нею тоже не хотелось. Кроме того, она из такой семьи, что один раз что-то будет и потом сразу жениться придётся (хотя я не удивлюсь, если меня после Дусиных слов заставят жениться на ней). Времена нынче такие.

Кареглазка с моей работы слишком болтлива. Да и остальные девушки такие же. Я уже их всех перебрал и не по одному разу даже. Кроме того, я всю жизнь руководствовался железным принципом не заводить интрижки на работе с коллегами.

Варианты с актисками я и не отметал, но и не принимал во внимание. Я им не очень-то и интересен. Им больше вон Жасминов нравится. Даже без работы, без гроша в кармане, но зато с поволокой в очах и печалью в голосе.

А вот новая соседка оказалась тёмной лошадкой. К тому же, как я понял, она замужем. Поэтому тоже мимо.

И что у меня в остатке? А в остатке негусто.

Поэтому нужно познакомиться с женщиной. Только где и с какой? Вариантов в это время особо и не было. Или в ресторане, или на танцах, или на каком-то субботнике. Но даже это было не настолько большой проблемой. Вся же загвоздка была в том, что мне нравились женщины яркие, состоявшиеся как личности, в глубоким внутренним миром и большими… эммм… амбициями.

Тут я хихикнул.

Я тут уже сколько времени и таких женщин я пока не видел. Разве что только Фаина Георгиевна теоретически могла бы заинтересовать меня, да и то, лет двадцать назад. Мы пересекались с Верой Марецкой и Любовью Орловой, но они не показались мне такими вот. Да, красивые, да, ухоженные, да, умеют себя выгодно подать. Но не было в них чего-то эдакого. Порой самая обычная домохозяйка, растрёпанная толстушка, может так поразить, что куда там всем этим актрисам. И мне сложно сформулировать что это за качество, какая-то искорка, что ли.

Но раз таких женщин я здесь не встречал, то следует найти хотя бы подобие, наверное. И тут я вспомнил о прекрасной Матильде Фёдоровне, монументальной женщине южного типа с очами, словно расплавленное ночное небо, и по совместительству матери Танечки Красильниковой, с которой меня знакомили совсем недавно.

Но додумать мысль о том, как мне всё организовать так, чтобы с нею встретиться, я не успел.

Потому что дома меня ждала записка. От Козляткина:

«Муля! Срочно дуй на работу. Тут такое было! Я жду. С. П. Козляткин».

Глава 18

При виде меня лицо Козляткина вытянулось, взгляд моментально потяжелел, и он с подозрением сказал:

— Ну что, теперь ты доволен, Иммануил Модестович?

Говорил он подчёркнуто официально. Поэтому я также официально ему и ответил:

— Вы о чём, Сидор Петрович?

— А то ты не знаешь⁈ — фыркнул он.

Я с деланно удручённым видом покачал головой, мол, не знаю и не пойму, зачем меня вызывали.

— Какой скандал нынче был, — осуждающе вдохнул Козляткин, нервно снял очки, протёр их и надел обратно, — Александров с Завадским сцепились. Да так, что даже Ивану Григорьевичу срочно выехать на место пришлось.

— И что же не поделили эти уважаемые товарищи? — пытаясь не заржать, скромно спросил я, — семантику этюдности Пришвина обсуждали и разошлись во мнениях?

Тут я не выдержал и, каюсь, таки заржал.

— Посмейся мне тут! — рыкнул Козляткин, но видно было, что не злится он, а так, для профилактики. — Такой скандал устроили!

— Ну, расскажите, Сидор Петрович, — я без разрешения плюхнулся на стул и впился в Козляткина заинтересованным взглядом.

Козляткин приосанился и рассказал:

— Да Александров узнал, что советско-югославский фильм передали Завадскому. Ну, и помчался выяснять. Хотел отобрать. А тот ни в какую, не отдаёт. Сперва нормально разговаривали и крайних искали. А потом Александров потребовал отдать ему проект. А Завадский упёрся, мол, ему пообещали. И понеслось. Они так орали друг на друга, что весь театр Моссовета, говорят, дрожал. Кто-то позвонил сюда и известил Ивана Григорьевича. Ну, а тот махнул сразу туда. Так, говорят, они там втроём часа два орали.

— И кто кого победил? — заинтересованно спросил я.

— То мне не ведомо, но Иван Григорьевич вернулся сердитым. Думаю, что Александров так этого не оставит.

— Сильно сердитым? — спросил я, прикидывая, стоит ли мне пойти и у него всё выяснить или лучше завтра, пусть пар спустит.

— Изольда Мстиславовна вышли из его кабинета недовольная. И от чая он отказался.

— Ну раз так, то да… — кивнул я и решил перенести визит на завтра.

— Ты, когда из больничного выйдешь, отчёт квартальный подготовь, — напомнил Козляткин и подтвердил правильность моего решения, — и лучше-таки никому из руководства пока на глаза не показывайся. Ну, ты понял, о чём я.

Отделавшись от Козляткина, я вышел из кабинета и пошел по коридору, раздумывая, что сейчас делать. Вера с Валентиной должны прийти аж вечером. Я им проведу небольшой инструктаж по личному бренду. Сейчас у всех них есть задание, и они его выполняют. К Большакову соваться сейчас чревато, на работе работать я не должен — у меня ещё законные два дня больничного.

И что делать? Был вариант просто погулять по Москве, но среди рабочего дня могли с проверкой прицепиться. И мне будет сложно объяснить милиционеру, почему я не в больнице, а гуляю по улицам. Поэтому данный вариант отмёл.