Фермер: перерождение (СИ). Страница 15

— А этот лоток зачем? — спросил наблюдавший за работой механизатор Иван Кузьмич.

— Для сортировки, — пояснил я, когда парни устанавили наклонное сито. — Крупные куски пойдут на повторное дробление, мелкие сразу в готовую продукцию.

Самой сложной частью стала система привода. Нужно рассчитать передаточное число, чтобы молотки вращались с оптимальной скоростью, достаточно быстро для эффективного дробления, но не настолько, чтобы разрушить механизм.

— Тысяча двести оборотов в минуту, — бормотал я, делая расчеты на листе бумаги. — Диаметр барабана восемьсот миллиметров… Нужен редуктор с передаточным числом два к одному.

Редуктор нашелся от старого элеватора, стоявшего на складе запчастей. Правда, пришлось перебрать его полностью, заменив изношенные шестерни.

Через пару дней дробилка была готова. Я подключил ее к трехфазной сети мастерской и загрузил первую порцию известняка, добытого в ближайшем овраге.

Механизм заработал с оглушительным грохотом. Молотки с силой ударяли по камням, дробя их в белую пыль. Из выходного патрубка сыпалась мелкая известняковая мука, именно то, что нужно для нейтрализации кислых почв.

— Работает! — восхищенно крикнул Колька, перекрывая шум машины. — Как настоящая заводская!

— Лучше заводской, — усмехнулся я. — У нас производительность выше, а энергозатраты меньше.

Действительно, дробилка перерабатывала до тонны известняка в час, потребляя всего пятнадцать киловатт электричества. Для сравнения, покупная установка такой же производительности стоила бы как половина годового бюджета совхоза.

Громов, узнав о завершении работы, примчался в мастерскую в тот же день.

— Ну показывай чудо техники, — сказал он, обходя дробилку кругом.

Я запустил машину, Колька засыпал в бункер несколько ведер камней. Через пять минут на выходе скопилась гора белоснежной муки.

— Сколько за час делает? — практично поинтересовался председатель.

— Тонну, — ответил я. — А работать может круглосуточно, если материал подвозить.

— Значит, за месяц можем переработать весь известняк из оврага, — прикинул Громов. — А его там тонн на триста набирается.

— И хватит на все кислые поля совхоза, — подтвердил я. — С запасом на несколько лет.

Первую партию готовой извести решили испытать на том самом поле ячменя, где всходы выглядели хуже всего. Погрузили пять тонн известняковой муки в тракторный прицеп и поехали вносить.

— А как ее разбрасывать будем? — спросил тракторист. — Сеялки для этого не приспособлены.

— Используем разбрасыватель удобрений, — ответил я. — Только настроим на мелкую фракцию.

Переделка заняла полчаса. Регулировочные заслонки установили на минимальный зазор, увеличили число оборотов распределительного диска. Теперь известняковая мука ложилась ровным слоем по всему полю.

— Ровно как снегом припорошило, — заметил тракторист, оглядывая обработанный участок.

— А теперь бороновать нужно, — добавил я. — Чтобы известь с почвой перемешалась.

К вечеру десять гектаров ячменного поля получили известкование. На следующий день планировалось внести фосфорные удобрения, двойной суперфосфат, который завезли из района еще весной.

— А почему нельзя все сразу вносить? — спросил Петрович. — И известь, и суперфосфат за один проход?

— Химическая несовместимость, — объяснил я. — Известь связывает фосфор в нерастворимые соединения. Нужен интервал хотя бы сутки, чтобы известь прореагировала с почвенными кислотами.

Такие детали в сельскохозяйственных институтах изучали поверхностно, но я помнил их благодаря фотографической памяти, сохранившей содержание учебников по агрохимии из будущего.

Через три дня после известкования внесли суперфосфат из расчета пятьдесят килограммов на гектар. Затем провели культивацию, чтобы удобрение попало в корнеобитаемый слой.

— И что, теперь ждать будем? — нетерпеливо спросил Петрович.

— Неделю-полторы, — ответил я. — Потом увидите разницу.

Но ждать пришлось недолго. Уже через пять дней изменения стали заметны. Растения ячменя на обработанном участке заметно позеленели, стебли стали толще, листья — шире.

— Как живой водой полили! — восхитился Петрович, сравнивая обработанные и необработанные растения. — Даже не верится, что такое возможно.

Соседние поля резко контрастировали с опытным участком. Там ячмень по-прежнему выглядел бледным и чахлым.

— Надо все поля так обработать, — решил Громов, осматривая результаты. — Сколько извести потребуется?

— На все кислые почвы — около двухсот тонн, — прикинул я. — Дробилка за два месяца справится.

— Тогда организуй производство, — распорядился председатель. — Выделяю тебе двух человек на добычу камня и одного на работу дробилки. К августу все поля должны получить известкование.

Параллельно с известкованием я занялся еще одной проблемой, неравномерными всходами пшеницы на дальних полях. Причина крылась в некачественной предпосевной обработке почвы.

Пахали здесь старыми плугами на глубину всего пятнадцать сантиметров, тогда как для пшеницы требовалось минимум двадцать. К тому же плуги давно нуждались в регулировке.

— Покажи, как у вас пахота происходит, — попросил я главного тракториста.

Мы поехали на дальнее поле, где ДТ-75 с четырехкорпусным плугом обрабатывал паровой участок. Трактор шел медленно, плуг заглублялся неравномерно, оборот пласта получался некачественным.

— Стоп! — крикнул я трактористу. — Давай разберемся с настройкой.

Следующий час мы регулировали плуг. Изменили угол атаки корпусов, отрегулировали глубину хода, настроили механизм оборота пласта. Заодно заменили изношенные лемеха на новые, заточенные под правильным углом.

— А теперь попробуй, — предложил я.

Разница оказалась разительной. Плуг стал идти легче, борозды ложились ровнее, почва переворачивалась полными пластами без разрыва.

— Да он как по маслу пошел! — удивился тракторист. — И топлива меньше жрет, и скорость выше.

— Правильная регулировка экономит до двадцати процентов горючего, — пояснил я. — И качество работы улучшается в разы.

К концу недели мы перенастроили все плуги в хозяйстве. Механизаторы удивлялись, как машины, которые казались изношенными, вдруг заработали как новые.

— Где вы этому учились? — спрашивал старый тракторист Михалыч. — Я тридцать лет на технике, а таких тонкостей не знал.

— В институте была хорошая кафедра сельхозмашин, — отвечал я уклончиво. — Преподаватели из практиков, все секреты знали.

На самом деле знания пришли из учебников двадцать первого века, где теория дополнялась компьютерным моделированием и точными расчетами оптимальных параметров.

Но работы меньше не становилось. Только я успел разобраться с этими обязанностями, как появились новые. Не менее сложные. Впрочем, только не для меня.

Глава 8

Технические неполадки

Утром меня разбудил стук в дверь. За окном едва занималось, но кто-то уже требовал внимания.

На пороге стоял Степан Кузьмич, механизатор с седыми висками, которого я помнил еще с того ремонта, где обещал помочь с его К-700.

— Виктор Алексеич, извини что рано, — он мял в руках потертую кепку, — да больше терпеть нет сил. Кировец встал намертво, а без него всю посевную загубим. Гидравлика отказала совсем.

Я быстро собрался, прихватив инструменты и термос с чаем. К-700 стоял на краю поля, огромная желтая махина с поднятыми навесными орудиями. Рядом толпились несколько механизаторов, понуро покуривали «Беломор».

— Вот она, проклятая, — Степан пнул колесо трактора. — Вчера работал нормально, а сегодня утром включаю подъем орудий — тишина. Насос гудит, а штоки не двигаются.

Я залез в кабину, попробовал рычаги управления гидравликой. Действительно, никакой реакции. Двигатель работал ровно, насос гидросистемы тоже вроде функционировал, но исполнительные механизмы не отвечали.

— Когда последний раз масло в гидросистеме меняли? — спросил я, изучая показания манометра на панели приборов.