Фермер: перерождение (СИ). Страница 10

С чертежами в руках отправился к учительнице химии, немолодой женщине с властным взглядом и поседевшей косой, уложенной вокруг головы. К счастью, она оказалась на месте, засиделась допоздна.

— Виктор Алексеевич, вы сегодня уже второй раз, — удивилась она, увидев меня на пороге класса. — Что еще нужно для ваших экспериментов?

— Инна Викторовна, это для совхозного трактора, — я показал свои чертежи. — Срочное дело.

Взглянув на мои расчеты, она уважительно кивнула:

— Серьезный подход. У нас есть эпоксидка, правда, для школьных опытов… И немного алюминиевой пыли. А вот с ацетоном сложнее, его под замком держим.

— Это дело государственной важности, — улыбнулся я. — Без трактора весь посевной план под угрозой.

Получив необходимые химикаты, я заехал в районную автомастерскую, где поднял дежурного рабочего, раздобыл специальные сверла и развертки. К ночи все материалы были собраны.

В гараж вернулся около десяти вечера. К моему удивлению, там уже собралось несколько человек: смуглый сварщик с обожженными руками, двое молодых механиков и сам Петрович.

— Решили помочь, — смущенно объяснил бригадир. — Да и интересно, что ты тут наворотишь.

Я разложил инструменты и материалы на верстаке, словно хирург перед операцией. Мы включили дополнительную лампу, подвесив ее прямо над двигателем.

— Для начала нужно расширить и обработать трещину, — объяснил я. — Затем создадим композитный состав, который заполнит полость и схватится намертво.

— А давление выдержит? — спросил сварщик. — Я пробовал заваривать, но металл хрупкий.

— Выдержит, если все сделаем правильно.

Следующие три часа мы работали не покладая рук. Я просверлил небольшие отверстия по краям трещины, чтобы остановить ее дальнейшее распространение. Затем особым образом расширил в форме буквы V всю длину повреждения.

Пока один из молодых механиков обезжиривал поверхность, я смешивал специальный состав — эпоксидную смолу с алюминиевой пудрой и добавками, которые обеспечивали теплостойкость и эластичность.

— Откуда ты знаешь такие технологии? — поинтересовался Петрович, наблюдая за процессом. — В Тимирязевке этому не учат.

— Читал специальную литературу, — уклончиво ответил я, вспоминая статьи из журналов 2020-х годов о ремонтах раритетной техники. — К счастью, память хорошая.

Ближе к рассвету началась финальная стадия. Мы установили специальные зажимы, чтобы стянуть края трещины, и залили нашу смесь в подготовленные каналы. Затем включили электрообогреватель, создавая нужный температурный режим для полимеризации.

К шести утра компаунд затвердел. Я провел рукой по поверхности. Гладкая, без единого намека на прежнюю трещину.

— Теперь нужно собрать двигатель и проверить, — сказал я, вытирая руки ветошью.

Механики, заинтригованные необычным методом ремонта, работали с энтузиазмом. К семи часам двигатель был собран.

Настал момент истины. Петрович сел в кабину, повернул ключ зажигания. Стартер закрутился, двигатель чихнул раз, другой… и завелся! Ровное глухое урчание наполнило гараж.

— Давай на полные обороты! — крикнул я, прислушиваясь к работе мотора.

Петрович увеличил обороты, двигатель взревел, но работал ровно, без каких-либо признаков неисправности. Масло не сочилось, температура поднималась нормально.

— Чудеса! — Петрович заглушил мотор и спрыгнул с сиденья. — Как тебе это удалось?

— Наука, — усмехнулся я. — И немного смекалки.

К восьми часам новость о «воскрешении» трактора облетела весь совхоз. У гаража собрались любопытные: доярки, идущие со смены, тракторист, подвозивший молоко, даже несколько старушек, ковылявших в магазин за хлебом.

— Так вы не только агроном, но и механик? — удивлялись люди.

— Просто знаю некоторые современные методы, — скромно отвечал я.

Громов приехал около девяти, хмурый и озабоченный. Увидев работающий трактор, он сначала не поверил своим глазам.

— За ночь починили? — он обошел машину кругом, словно опасаясь подвоха. — Без запчастей?

— Виктор Алексеевич сам придумал, как залатать трещину, — с гордостью, будто это была его заслуга, сообщил Петрович. — Какую-то особую смесь сделал, проверенный технический метод.

Громов пристально посмотрел на меня:

— И долго это продержится?

— До капремонта точно, — ответил я. — А это два-три года минимум.

— Любопытно, — председатель задумчиво почесал подбородок. — Очень любопытно. Зайди ко мне в контору после обеда, Виктор Алексеевич. Есть разговор.

После нескольких часов сна я явился в контору совхоза. Громов ждал меня, просматривая какие-то документы.

— Садись, — он указал на стул. — Чай будешь?

— Не откажусь.

Председатель налил чай в граненый стакан с подстаканником, подвинул вазочку с карамельками.

— Значит, механикой тоже увлекаешься, — начал он без предисловий. — И, судя по всему, неплохо разбираешься.

— Было хобби, — признался я. — Ремонтировал старые автомобили с отцом, пока он был жив.

— У нас с техникой беда, — Громов отхлебнул чай. — Я имею в виду не только сломанный трактор. Половина машин работает на последнем издыхании, запчастей не хватает, хороших механиков днем с огнем не найдешь. Хомутов вот пьет, а заменить некем.

Я молча ждал, куда он клонит.

— Предлагаю тебе совмещать, — наконец сказал председатель. — Оставайся главным агрономом, но возьми на себя еще и техническую часть. Будешь консультировать по ремонтам, внедрять свои методы. Разумеется, с соответствующей доплатой.

— А как же мои агрономические эксперименты? Контурное земледелие, новая система севооборота?

— Никто не запрещает, — Громов развел руками. — Наоборот, дам тебе больше свободы. Составишь свой график, сам решишь, когда заниматься полями, когда техникой.

Я задумался. Предложение было заманчивым с точки зрения моей долгосрочной стратегии. Отвечая за технику, я получал доступ к ключевым ресурсам совхоза и возможность продемонстрировать еще один аспект своих необычных для этого времени знаний.

— Согласен, — кивнул я. — Но с условием: мне нужна полная свобода действий в моих экспериментах. И доступ к мастерским для создания собственных устройств.

— Каких устройств? — насторожился Громов.

— Хочу сконструировать несколько приспособлений для обработки почвы на каменистых участках. И усовершенствовать существующую технику для экономии горючего.

Председатель посмотрел на меня с интересом:

— Ты полон сюрпризов, агроном. Ладно, будь по-твоему. Завтра оформим документы на совмещение должностей.

Когда я вышел из конторы, во дворе меня ждали трое механизаторов.

— Виктор Алексеич, — обратился самый старший, с седыми висками и глубокими морщинами на загорелом лице, — мы тут с мужиками поговорили… У меня на К-700 проблема с гидравликой. Посмотрите?

— И у меня комбайн барахлит, — добавил второй. — Может, тоже какой метод придумаете?

Я улыбнулся:

— Завтра начнем осмотр всей техники. Составим план ремонта.

По дороге домой встретил знакомую уже фигуру на развилке. Егорыч стоял, опираясь на резную трость, и с интересом меня разглядывал.

— Наслышан уже, — хмыкнул старик, когда я поравнялся с ним. — Трактор воскресил, Хомутова обставил. Теперь весь совхоз гудит. Новый агроном с золотыми руками.

— Преувеличивают, — пожал я плечами.

— Не скромничай, — Егорыч прищурился. — Я пятьдесят лет здесь живу, людей вижу насквозь. Ты не из простых, парень. Что-то в тебе есть… необычное.

От этих слов по спине пробежал холодок. Неужели старик что-то заподозрил?

— Просто хорошая память и инженерный склад ума, — улыбнулся я.

— Может, и так, — Егорыч не стал спорить. — Но запомни. В деревне репутация дороже золота. А ты уже заработал хорошую. Береги ее.

Я кивнул, принимая совет. Старик прав, мой план медленного, но верного продвижения начинал работать. Технические знания из будущего, примененные здесь и сейчас, открывали двери лучше любой протекции.