Фрейлина (СИ). Страница 37

Молча, не сговариваясь, мы развернулись в сторону выхода из парка. Так же молча дошли до Дворцовой площади. Здесь тоже еще встречались гуляющие, но под дворцовыми окнами уже прохаживалась охрана — рядовые из дворцовой лейб-гвардии. Мимоходом вспомнился Дубельт…

Мой интерес к нему как проснулся вдруг, так вдруг и пропал. Осталось одно разочарование.

Немного не доходя до моего домика, мы остановились и Загорянский вдруг заспешил:

— Вы спрашивали… Так вот — у парового флота безусловно есть свои преимущества. Это независимость от силы и направления ветра — во-первых. Во-вторых, крепость стального корпуса и его долговечность по сравнению с деревянным. В-третьих, это возможность занять выгодную позицию в бою. Чтобы понятнее — паровой корабль может быть обращён к противнику бортом, а тот к нему носом или кормой. Поскольку почти вся артиллерия кораблей расположена по бортам… бой превращается в безболезненный расстрел парусного противника, — говорил он решительно и короткими рубленными фразами.

— А недостатки, они есть? — судя по его тону, были.

— Недостатки есть. К примеру, слабость артиллерийского вооружения — орудий в три-четыре раза меньше, чем на парусных фрегатах. И скорость тоже… Максимум, который дает, к примеру, блокшип… это парусно-винтовые корабли… на паровой машине четыре-пять узлов, а на парусах — не более шести. Для сравнения, скорость фрегата «Паллада», которым командует Константин Николаевич, превышала и двенадцать узлов.

— При попутном ветре, вероятно… — предположила я.

— Да, это так. В безветренную погоду парусный флот станет мишенью для расстрела. До сих пор это не было так страшно — паруса висели у обоих противников. Теперь же… вы совершенно правы. Да и все мы это понимаем, — кивнул он себе.

— Поверьте, я не радуюсь своей правоте. Нужно что-то делать, вам не кажется? Кто заведует судостроением на николаевских верфях? А отвечает за защиту Севастополя?

— Ваша неосведомленность и даже наивность в этих вопросах простительна. И невероятно приятна мне сейчас, Таисия Алексеевна, хотя и странна, даже поразительна в свете того, что я только что слышал. Но это примиряет… Я больше не хочу спрашивать — кто вы? Знай вы все на свете, и я просто развернулся и ушел бы… возможно, в непонятном самому себе страхе. Но сейчас уже существует вероятность действительного озарения для вас… высокой способности к анализу — я хочу верить только в это, — грустно улыбался Загорянский, — возвращаясь же к вашему вопросу… не всё зависит от местных властей, а вернее — почти ничего. В Николаеве командует Михаил Петрович… адмирал Лазарев. Как вы меня, так и он уже длительное время убеждает морское министерство начать строительство винтовых паровых кораблей. И уже лет… восемь как, идет реконструкция верфи. Построен канатный завод, два стапеля, достраивается литейный цех… но это и все.

— Этого мало? Ну да… сама постройка стоит денег. Но если убедить министерство, что угроза союза Османской империи и Великобритании реально существует?

— Это еще и огромные траты…

— Так прекратите постройку парусников! Бросьте все средства на паровое строительство.

— Я так и сделал бы. Но вы даже не представляете себе всех сложностей. А это, в основном, механика. Нужны новые механизмы.

— В России полно талантливых людей, заинтересованных. Но я понимаю… — нервно куталась я в шаль, — в конце-то концов! На войне все средства хороши и через подставных лиц такой корабль можно купить и просто копировать, возможно улучшая… Украсть идею, по-простому. И даже выкупить чертежи шпионским образом. Все это возможно, Сергей Фаддеевич… ясное и четкое осознание реальной и страшной опасности способно подтолкнуть решение любого вопроса. Но если… что, если нам начать с того… сделать грамотный анализ нынешней обстановки вокруг Крыма и оценить предполагаемую угрозу со стороны Великобритании с точки зрения настоящих специалистов… имеющих вес и авторитет?

— Все, что могу я, это серьезный предметный разговор в местном офицерском обществе. Если появятся единомышленники, то возможна докладная записка на имя адмирала с просьбой… привлечь к анализу «настоящих специалистов, имеющих вес и авторитет». Если их мнение совпадет с вашим, далее последует доклад в министерство. Он будет уже от лица Лазарева. Но ничего из этого я не могу вам обещать. Я не строю иллюзий на свой счет, Таисия Алексеевна… нынешняя моя должность не предполагает большого влияния. Сейчас я ожидаю под свое командование один из тех самых буксирных пароходов — «Сулим». Близкое знакомство с Великим князем, это просто личное знакомство.

Я кивнула — понятно. Я тут на амбразуру бросаюсь, а он, видите ли… не считает возможным воспользоваться нужным знакомством. Это благородно, конечно, но и глупо. Блат и семейственность всегда были, есть и будут.

Кутаясь в шаль и, прикрыв ею рот, я нечаянно зевнула, постаравшись сделать это незаметно.

— Позвольте вашу руку, — попросил вдруг Загорянский.

— А? Да, пожалуйста… — протянула я руку, которую он, склонившись, осторожно поцеловал.

— Будьте счастливы, Таисия Алексеевна.

— Вы так говорите, Сережа… будто навсегда прощаетесь.

Широко улыбнувшись, он еще раз склонился и коснулся моей перчатки губами. Отпустил руку.

— И такое может статься. Завтра уже отбываю к службе, отпуск мой подходит к концу. Хотелось еще навестить матушку и отца. Это в Смоленской губернии.

— Доброй вам тогда дороги, — пожелала я, чувствуя непонятную тянущую тоску: — Жаль… мы могли стать настоящими друзьями.

— Мне захотелось большего, как только вас увидел, — улыбнулся он, — но давно уже смотрю на мир реалистичным образом. Жалею об одном — что не успел сегодня вперед Его высочества. Доброй ночи, Таисия Алексеевна, — щелкнув каблуками, он еще раз легко поклонился, развернулся и просто ушел, оставив меня у крыльца.

— Барышня… — зевая, сразу же вышла на него Ирма. Взглянув на небо, зябко повела плечами.

— Светло совсем. Пойдемте раздену вас да будем спать.

Поднявшись к ней по ступеням, я оглянулась — Загорянский уже скрылся за одним из Кавалерских домиков, его больше не было видно. Странный порыв крикнуть, позвать… догнать и сказать что-то еще, я сразу подавила. Чего-чего, а давить в себе лишнее я умела.

Отвернувшись в сторону парка, постаралась не думать…

Нижний медленно погружался в предутренний туман. Дорожки и клумбы еще не совсем скрылись, оставались на виду и бледные статуи. Под утро они станут похожи на прекрасных призраков, вырастающих из туманной белизны.

И тихо-тихо вокруг… волшебно. Мирно, сонно.

— Как в раю, — прошептала Ирма, глядя туда же: — Душевно как… сыро только. Заходите уже, совсем вы замерзли…

Глава 20

Утром я с трудом вспомнила, что было дальше. Только, как сильно хотелось есть — хоть крошечку, хоть чего-нибудь. Но Ирма не держала в домике перекус. Никакие коты в деревянном доме и летом с мышами не справились бы.

К нам зачастил тот — пушистый. Он и разбудил, вспрыгнув на кровать и тяжело пройдясь по моему животу.

— Брысь, брысь отсюда… — громко шептала Ирма, подхватывая его под живот: — Разбудил? Только дверь приоткрыла…

— Не страшно. Видно, что он здоровый. Пускай ходит, не гони.

— Я внесла воды, умойтесь. Да и снизу ополоснитесь… таз вон на полу. Едва на кровать взошли вчера, — ворчала она, все-таки выпроваживая кота.

Раньше их было много и во дворцах, и в домах. В качестве домашних питомцев дамы предпочитали маленьких собачек. А коты были рабочей «домашней скотиной».

Когда Зимний стал нежилым, его буквально наводнили крысы. И тогда, по приказу свыше, революционный люд наловил и запустил во дворец целый грузовик голодных уличных котов. Будущая экспозиция была спасена. Может поэтому я их и люблю.

Поставив на столик мой завтрак, Ирма постояла, глядя, как я на него набросилась, и тихо казала:

— Нельзя незамужней девице принимать подарки, Таисия Алексеевна. Разве от жениха. Но если это и не подарок вовсе, а так… гостинец?