Фрейлина (СИ). Страница 29

«Я найду в знойной роще прохладный ваш след…» (он)

Ух ты! Да они тут… с сюрпризом все.

«Не найдете. В жары отираться там лень» (я)

Не Таисия, конечно…

Веселый хохот Загорянского заставил всех оглянуться на него.

— Определенно — с этой минуты я точно влюблен в вас, Таисия Алексеевна. Вот уж отбрили.

— Не стоит ему верить. Сергей Фаддеевич по природе своей влюбчив, а еще он нынче в отпусках. А как только… так и умчится на свою Черноморскую флотилию, опять участвовать в сражении с горцами, — строго заметила Окулова.

— За что и награжден Святым Станиславом с мечами, — заметил Константин, — Открываем? Все готовы?

Мы читали, обсуждали, хохотали, хихикали… Я поражалась — в стихах Окулова вовсю флиртовала и рискованно:

Я помню, в старом замке вы не сомкнули глаз… (он)

Когда в окно ко мне залез какой-то ловелас? (она)

Ваш голубь перехвачен, теперь все знают, что…(он)

Втроем с графиней де Лямур играли мы в лото (она)

— Весьма двусмысленно, Анна Алексеевна, — заметил Высочество, широко улыбаясь.

— Это буриме, оно вне условностей. Здесь правит только рифма. До́лжно вам уже знать это, Ваше высочество, — отрезала дама.

Победу присудили им, мужчины ушли. Я еще постояла, томно глядя вослед Фредерику Августу — как и положено.

— Ты ни словом, ни взглядом не дала ему знать, — почти прослезилась Анька. Хорошо играет, засранка. Лучше, чем я.

Дальше мы пообедали скоромным… и уже через час с нами разговаривал, казалось, совсем другой человек. Не юморная и рисковая Окулова, а Окулова-цербер:

— У дур нет возраста, прости меня… — перекрестилась она, — всегда помните историю княжны Туркестановой! Благородство… и особенно мужское, бывает показным. Гроб в зале Зимнего дворца, это безусловно прелестно… но лучше всегда, и особенно в бальном угаре, относитесь к мужскому вниманию насторожено. Особенно это касается новых фрейлин. Вас, Анна и Таисия. Загорянский, уверена, клялся в любви не одному десятку девиц. Не принимайте его всерьез.

— О! Таис безумно влюблена во Фредерика Августа и давно! — ляпнула Анна, — ей не грозит полюбить Сергея Фаддеевича.

Я закатила глаза, выдыхая. Ну ладно — не дрянь… и не засранка — дура. Дурочка.

— Ну… это уже легче, — кивнула Окулова, — но помните о Туркестановой. И еще одно… Во время празднования бракосочетания Марии Николаевны и герцога Лейхтенбергского ее новый камергер был навсегда удален со Двора за то, что плохо ориентировался в понятиях. Приглашая от ее имени кавалера на танец, назвал ее герцогиней и попросил оказать ей честь танцем. Когда Великая княгиня приглашает кого-либо танцевать, это любезность, которую она оказывает, а не честь, которую она просит ей оказать. Чем так опростоволоситься… Предпочтительнее вовсе молчать!

— Да… безусловно… так и есть… будет, — дружно заблеяли мы.

— Ваши горничные готовят русский наряд. От вас зависит нести его на себе достойно. Анна, Таисия, как держать трен, я покажу. Завтра. У Ольги Николаевны утренняя служба, подписание отречения, облачение в свадебный наряд. В час дня назначена свадебная церемония. Для участия в шествии до храма по залам дворца, к двенадцати часам жду вас возле Орлиного салона. Там получите последние указания, в том числе по тасканию хвоста. Что еще?.. С утра моя горничная разнесет для каждой из вас пудру.

— А это обязательно? — тихонько поинтересовалась я. Из чего ее тут делают? Когда-то даже из свинца и алебастра…

— Даже для меня это обязательно — чтобы не видно, как краснею за вас. Сейчас — в бани, к вечеру туда будет не пробиться.

На свежий воздух все вышли пыхтя и быстро обмахиваясь веерами. А меня подташнивало от страха.

Только все наладилось… так время провели — неформально, классно! Я и не представляла, что здесь так можно. И писала я уже неплохо, с нажимами, ятями и без клякс — полжизни, кажется, ушло на нервах. Пушкин так над «Онегиным» не старался. Перезнакомилась с кучей народа, оставив о себе не самое плохое впечатление. Все идет к завершению, черт возьми! Несколько дней всего… и тут эти танцы. Из всего сказанного я поняла одно — им не отказывают, тем более на глазах у гостей. Да их и назвать-то как-то не так — уже преступление! Я понимала сейчас, что с самого начала в корне неправильно воспринимала Константина — без должного трепета, скажем так. И должного опасения тоже. Да я откровенно наглела! Спасло то, что никого рядом… и он позволил себе стерпеть и даже простить.

— Тебе дурно, Таис? — беспокоилась Анна.

Ага, так я тебе и скажу. В беседке жалась ко мне… жарко было, как от печки.

— Варя, а что случилось с княжной Туркестановой? — спросила я больше для того, чтобы отвлечься.

— Князь Голицин соблазнил ее на спор. Она была уже не так и молода… лет тридцати? Но не устояла. Последствия вскоре стали ясны: во время путешествия по Европам она почувствовала, что станет матерью. Император Александр Павлович успокаивал ее, но потрясение было слишком велико — родив дочь, фрейлина приняла яд. Император приказал выставить гроб в зале Зимнего и это явилось, конечно, неслыханным отличием…

Да только ей уже было глубоко пофиг — добавила я про себя.

— А как был наказан князь? На спор… это же так немилосердно, — потрясенно шептала Анна.

— По его ходатайству дочь отдали ему, и она получила имя Голицыной.

— Сурово обошлись, ага, — кивнула я с пониманием. Похоже некому было заступиться. Сирота без братьев?

Окулова права. Мнение света на их стороне и мужчина всегда прав, а виновата во всем баба — не устояла. В общем… что у нас, что сейчас.

Глава 16

Есть законы вероятностей… один из: если что-то плохое может случиться — способно в принципе, то оно обязательно случится. Ну, и не факт — считала я до этого. Сейчас уже и не знала…

Не факт, что Константин пригласит меня на танец, и даже скорее всего, что не снизойдет… или окажет любезность — не суть. Я выбесила его, а не по-женски заинтересовала и это не повод для приглашения на танец. Умом я это понимала, но спокойно думать о будущем бале уже просто не могла.

Твердой гарантии того, что он пройдет для меня без позорных эксцессов, больше не было.

Дергалась я не совсем и зря — рисков мне и так доставало, а высшее общество не прощает ошибок. Здесь правят условности и понятие «приличий». Знати прощались вещи многие и даже страшные, было и убийство в спину (на царской охоте), но стоило в малом нарушить приличия на глазах этого самого общества… Или условности, как тот несчастный камергер…

И не только это не давало уснуть почти до утра.

До этого я, наверное, не так и сильно прониклась Ольгиной бедой. Вину за свое молчание чувствовала, но это и все. Сама на волоске висела, а своя шкура дороже. Прояви я инициативу… а она, как всем известно, частенько имеет инициатора, или проще — наказуема. Меня стерли бы с лица Земли или безжалостно размазали, а для нее это просто несчастливый брак — уговаривала я себя.

И уговорила, настроившись на собственное выживание. Но сейчас… с какого меня так пробило сейчас?

Чувствуя себя беспомощной, я понимала — то, что случится уже завтра, ужасно. Нет — чудовищно!

В православии нет понятия «белый» брак, даже если супруги отказываются от сексуальных отношений преследуя какие-то высокие духовные цели. Ищите, ребята, другие способы! Сказанное когда-то «плодитесь и размножайтесь» — не об этом. Брак по определению союз людей, работающих над произведением потомства. И даже если его нет по какой-то причине, то заповеди «не возжелай других и не прелюбодействуй» никто не отменял. А неспособность к супружеской жизни является одним из серьезных поводов для церковного развода. И всегда была.

Но церковь, это институт, тесно взаимодействующий с государством, и служат в ней простые люди, часто еще и не самые рьяные подвижники веры.

Тот же приятный во всех отношениях отец Николай — старый, мудрый, добрый духовник царской семьи. Отлично он знал, что в православии запрещены родственные браки ближе седьмой степени родства. Ольга и Карл — троюродные, а это шестая степень. Но глаза на это закрыл. Как часто было и до Ольгиной истории и будет после — с тех пор, как на российский престол сели немцы. Приняв православие, они так и не отказались от некоторых лютеранских привычек.