Секретная невеста (ЛП). Страница 43

Я покрываю ее шею поцелуями, слыша, как учащается ее дыхание. Ее тело реагирует на меня мгновенно — ее нога обвивает мой бок, ее пальцы цепляются за мои волосы именно в том месте, откуда по мне разливаются мурашки.

Я зарываюсь в ее шею, скользя зубами по чувствительной коже.

— Только ты, детка, — шепчу я, словно боюсь, что ее сомнения испортят этот момент.

Ее дыхание сбивается, когда я хватаю подол футболки и стаскиваю ее вверх. Она поднимает руки, послушная и доверчивая, и спустя пару секунд она уже лежит в моей постели — голая, как ангел, спустившийся прямо из моих греховных фантазий. Она даже не догадывается, что делает со мной. Не знает, что медленно возвращает меня на путь, с которого я давно свернул, думая, что назад дороги нет.

— Ты — все для меня, — шепчу я, но в ее взгляде все равно таится неуверенность. Это убивает. До боли. Потому что это я вселил в нее эти сомнения.

Я вздыхаю и тянусь к ее губам, надеясь, что мой поцелуй скажет больше, чем слова. Ее пальцы зарываются в мои волосы, как только наши губы сливаются. Она приподнимает бедра, и вот мой член оказывается точно там, где должен быть — уютно устроившись между ее теплых, мягких, чертовски желанных бедер.

Я усмехаюсь ей в губы и прохожусь языком по их шву, заставляя открыть рот, углубляя поцелуй. Я обожаю этот тихий, прерывистый стон, который вырывается у нее из горла — такой отчаянный, такой сладкий. Такой только мой.

Она вздрагивает, когда я провожу пальцами по ее боку, не отрываясь от ее губ. И стонет, когда я раздвигаю ее ноги коленом и скольжу ладонью по внутренней стороне бедра. Но стоит мне почувствовать, насколько она мокрая, — и я не могу не усмехнуться, почти хищно, прерывая поцелуй.

— Ты течешь для меня, — шепчу, подбираясь пальцами к ее насквозь пропитанной влагой киске. — Скажи мне, Райя… Это все для меня?

Она смотрит прямо в глаза, губы приоткрыты, дыхание сбито.

— Всегда было для тебя, Лекс. Всегда будет.

Черт. Сердце наполняется чем-то новым, незнакомым. Переполняется. Я просто смотрю на свою жену, замирая в этом моменте, захваченный эмоциями, которым даже имени не найду.

— Да? — шепчу, проводя пальцами между ее ног, пока они не покрываются ее соками. — Скажи это, детка. Я хочу это услышать. Скажи, что ты моя.

Ее глаза закрываются, когда два моих пальца входят в нее, а большой находит ее клитор. Она закусывает губу, и, черт возьми, я знаю в этот самый момент, что этот образ должен принадлежать только мне. Всегда.

— Твоя, — стонет она, когда я скручиваю пальцы, попадая прямо в ту точку, которая заставляет ее извиваться от наслаждения. — Я твоя, Лекс.

— Хорошая девочка, — шепчу я, одобрительно кругами водя большим пальцем по ее клитору. — Эта сладкая киска принадлежит мне, понимаешь?

Она тихо всхлипывает и двигает бедрами, пытаясь усилить давление, но я качаю головой и останавливаю движения.

— Ответь мне.

Ее ресницы подрагивают, а румянец заливает щеки. Она никогда не выглядела красивее. И, черт, я никогда не желал кого-то так сильно.

— Понимаю, — прошептала она.

Ее слова словно бальзам на мою израненную душу, стирая тени, которые оставил после себя мой кошмар.

— Такая послушная, — бормочу я, довольный.

Мои пальцы продолжают мучить ее, и она захватывает воздух рваным вдохом, когда я резко довожу ее до самого края, желая наградить.

— Ты же моя хорошая девочка? Моя сладкая жена, моя маленькая фея… так ведь, Райя?

Она кивает, ее голос дрожит от удовольствия:

— Твоя жена. Только твоя. Всегда твоя.

Я кусаю губу, зачарованный. Райя — все, о чем я никогда не знал, что нуждаюсь. Она — радость, любовь, свет. Она — сама надежда. И, по какой-то сумасшедшей причине, она моя. Я только надеюсь, что она никогда не поймет, насколько я этого не заслуживаю.

— Кончи для меня, детка, — шепчу, ускоряя движение. — Покажи мне мое любимое зрелище. Дай мне увидеть, как моя жена кончает для меня.

Наши взгляды встречаются в тот момент, когда ее тело сжимается вокруг моих пальцев. Она резко вдыхает, губы чуть приоткрыты, и этот сладкий стон, который срывается с ее губ… Черт. Она совершенна.

— Еще раз, — требую я.

Она качает головой, ее взгляд затуманен.

Я усмехаюсь и начинаю лениво водить пальцем по ее клитору, не касаясь его напрямую, но не давая ей ни секунды отдыха.

— Ты ведешь себя так, будто это просьба, Райя, — бормочу я. — Мы оба знаем, что это не так. Дай мне еще один, моя маленькая фея.

Она начинает постанывать, едва слышные, отчаянные звуки вырываются из ее сексуального рта, бедра сами находят нужный ритм, новое удовольствие стремительно нарастает.

— Лекс… — шепчет. — Пожалуйста. Пожалуйста…

— Боже, я схожу с ума от того, как ты умеешь умолять, детка. Обожаю этот сладкий рот, эту тугую, мокрую, идеальную киску…

Мои движения становятся жестче, безжалостнее, и ее стоны сливаются в музыку желания, все громче, быстрее, пока она не откидывает голову, выгибаясь в сладкой агонии, когда новый оргазм захлестывает ее.

— Такая хорошая, черт возьми, девочка, — шепчу, завороженный. — Моя прекрасная жена.

Она тяжело дышит, лежа на кровати, ее взгляд наполнен желанием.

— Пожалуйста, — стонет она. — Я хочу тебя.

Я прижимаюсь к ней, только тонкая ткань боксеров разделяет нас.

— Ты этого хочешь? — бормочу я, надавливая бедрами вперед, позволяя ей почувствовать меня.

Она кивает, в ее глазах вспыхивает чистое желание. И, черт возьми, нереально осознавать, что все это — для меня.

— Тогда возьми это, Райя, — шепчу я. — Я твой. Каждый дюйм меня принадлежит тебе.

Ее взгляд скользит по моему лицу, и я вижу, как в нем вспыхивает что-то похожее на надежду… на любовь. Я этого не заслуживаю. Но черт возьми, как же я жажду этого. Моя жена стягивает мои боксеры, не отрывая от меня глаз. Ее пальцы крепко обхватывают меня, и я почти задыхаюсь от этого контакта.

— Твой, — шепчу я. — Полностью твой, Райя.

Она прижимает меня к себе, ее нога обвивает мой бок, а в глазах пляшет вызов.

— Тогда отдай мне то, что принадлежит мне, Лекс. Отдай мне всего себя.

Всего себя…

Она даже не догадывается, не так ли?

Где-то по пути она забрала все, что от меня осталось.

Глава 41

Райя

— Передай мне гаечный ключ, — говорит отец.

Мы работаем над нашим прототипом в тишине. С учетом идей Лекса и доступа к его исследованиям нам, наконец, удалось довести нашу разработку до рабочего состояния, но вопрос массового производства остается открытым. Некоторые детали слишком хрупкие, и я беспокоюсь, насколько удобным в использовании окажется наш автомобиль для потребителей. Последнее, чего мы хотим, — выпустить его на рынок и тут же утонуть в жалобах, что никто не может разобраться, как его обслуживать.

— Не хочешь рассказать, почему ты проводишь вечера в лаборатории всю неделю? — наконец спрашивает отец. — Первые пару дней я не лез с расспросами, но явно что-то тебя тревожит. Это из-за твоего мужа?

На удивление, в этот раз он не выглядит обеспокоенным. Совместные уикенды дома сделали свое дело — Лекс ему приглянулся. Он увидел ту сторону Лекса, которую общественность не знает и, скорее всего, никогда не узнает. Отец, как и я, знает: Лекс никогда не причинил бы мне боль нарочно.

— Вы поссорились, ангел? — спрашивает он мягко. — Это нормально, ты же знаешь. Твоя мама и я ссорились постоянно, особенно когда ты была маленькой. Это часть взросления — и как личности, и как пары. Главное — не переставать говорить друг с другом. Нельзя просто убегать, когда становится трудно, Райя.

Я поворачиваюсь к нему, скрещиваю руки на груди.

— Я не убегаю, — раздраженно отвечаю я.

Если кто и убегает, так это Лексингтон. Он бежит от того, что между нами, с самого начала. Он не впускает меня, не дает мне прорваться сквозь его стены.

— Тогда почему ты здесь, а не дома, со своим мужем? — спрашивает отец. — Если просто поговорить с ним, вы сможете разобраться во всем.