Разрушенные клятвы (ЛП). Страница 50

Я поднимаю глаза к алтарю, где стоят Арес, Лука, Зейн, Лексингтон и Дион. Их улыбки тают, когда они замечают меня. Я поспешно опускаю взгляд.

— Держи голову выше, — велит бабушка Анна. — Ты здесь, потому что я так сказала.

Возможно, она единственная, кто действительно хочет меня тут видеть, ирония не ускользает от меня. Я сажусь рядом с ней, ощущая, как взгляд Зейна прожигает мою кожу. Он не сводит с меня глаз, его лицо темнеет с каждой секундой. Я улыбаюсь. После того, как он проигнорировал меня несколько дней подряд, приятно видеть, как его бесит моя простая, но неизбежная причастность к этому дню.

Зейн отводит взгляд, а я нет. Не могу. Он чертовски хорош в этом смокинге, и я позволяю себе задержаться на нем взглядом. Он всегда был красив, но теперь стал еще лучше. Сильнее. Жестче. На нем нет ни следа щетины — специально к церемонии, но я знаю, что через несколько часов она снова покроет его лицо. Раньше я обожала ощущение этой щетины на внутренней стороне своих бедер. Я резко вдыхаю и опускаю голову, позволяя чувству вины задушить внезапный приступ желания.

Звучит мелодия фортепиано, и все поднимаются, в зале воцаряется тишина. Я не могу оторвать глаз от Зейна, когда он смотрит на Фэй, идущую к алтарю. Рядом с ней — Сиерра, Рейвен и Валентина. В его взгляде столько гордости, и этот момент распутывает что-то в моей груди, оставляя меня зачарованной. Я помню, как он смотрел на меня так же — не столь невинно, как сейчас, но с тем же оттенком восхищения.

Церемония начинается, и я стараюсь сосредоточиться на Дионе и Фэй, но взгляд снова и снова возвращается к Зейну. Когда-то я мечтала увидеть его в конце прохода. Представляла, как он смотрит на меня в свадебном платье, как наши семьи окружают нас, благословляя. Я хотела этого больше всего на свете, я была так глупа.

Через неделю мы действительно поженимся. Но это будет не тот день, о котором я мечтала. И с каждым днем ощущение надвигающейся катастрофы становится все сильнее.

Зейн встречает мой взгляд, и выражение его лица меняется. Боль. Настоящая, всепоглощающая боль. Я бы отдала все, чтобы узнать, что он сейчас думает. Напоминает ли ему этот момент о клятвах, которые он давал мне?

Я опускаю голову и выдыхаю, когда Диона и Фэй объявляют мужем и женой — во второй раз. Воспоминания накрывают меня с головой. Я до сих пор слышу его голос. Будто это было вчера. Я люблю тебя. И однажды я сделаю тебя своей женой. Это клятва, Селеста. Полагаю, какие-то клятвы он все-таки сдержал. Но не те, что имели значение.

Церемония подходит к концу, и я встаю вместе с бабушкой Анной, чтобы встретить Зейна на полпути, как и было договорено. Нам предстоит пройти вместе к месту, где Дион и Фэй хотят сделать свадебные фотографии, — следующие несколько часов расписаны по минутам.

— Зейн, — шепчу я, не до конца понимая, зачем вообще пытаюсь заговорить, едва касаясь его руки.

Он наклоняется, и его губы почти касаются моего уха, заставляя по телу пробежать легкую дрожь.

— Улыбайся и делай вид, что тебе приятно быть здесь со мной, — его голос звучит тихо, но в каждом слове сквозит едва сдерживаемое отвращение. — Притворяться — это ведь твой конек, не так ли? Так притворись ради меня, Селеста.

Я резко останавливаюсь, заставляя его замереть на полпути к фото-зоне. Зейн оборачивается, раздражение читается в каждом движении. Я улыбаюсь и подаюсь вперед, вставая на цыпочки, чтобы поднести губы к его уху, повторяя его собственный жест. Пусть почувствует то же самое. Его рука мгновенно обвивает мою талию, и он притягивает меня к себе так, как делал раньше. Я прижимаюсь к нему, едва касаясь губами той чувствительной точки на ухе, которую когда-то любила покусывать.

— Я не проблема, — шепчу я, наслаждаясь тем, как его тело мгновенно откликается на близость. Какое-то извращенное удовлетворение приносит осознание, что он все еще хочет меня так же, как прежде. — Если ты продолжишь сверлить меня взглядом, твоя семья начнет волноваться. А ты ведь этого не хочешь, да?

Я чуть отстраняюсь, но наши тела по-прежнему соприкасаются. Его взгляд горит, в глазах читается немой приказ — остановиться. Я знала, что упоминание его семьи разозлит его, но все равно пошла на это. Хотела, чтобы он почувствовал ту же боль, что и я.

Церемония напомнила мне обо всем, что у нас могло бы быть. О том, что он разрушил, когда предал меня. То, что я сделала в ответ, никогда не будет достаточным.

— Я ненавижу тебя всей душой, — его голос полон яда, но самое страшное — в нем нет ни капли лжи. Видеть меня рядом с его семьей задело его сильнее, чем я ожидала. Похоже, не только я сегодня хожу с открытыми ранами.

И я сделаю все, чтобы залить их солью.

— Я уничтожу тебя, Селеста, — его пальцы запутываются в моих волосах, сжимая их в кулаке. — Все, через что ты провела меня, покажется тебе детской забавой по сравнению с тем, как я заставлю тебя страдать.

Его губы зависают в миллиметре от моих, прежде чем он с силой впивается зубами в мою нижний губу, вырывая из меня сдавленный стон.

— Я утяну тебя в ад вместе со мной, — его дыхание сбивается, взгляд застилает мрак. — Туда, где нам обоим самое место.

Глава 47

Зейн

Я наблюдаю, как Дион, Арес и Лука танцуют со своими женами, их лица озарены той самой безмятежной радостью, которую когда-то чувствовал и я. Фэй смеется над чем-то, что сказал Дион, а я подношу бокал шампанского к губам и залпом осушаю его.

Я скучаю. По этим легким разговорам, по смеху, по близости. По тому, чтобы кто-то был моим. Странно, как сильно я все еще люблю воспоминания о Селесте, ненавидя при этом ее настоящую.

— Вы ведь шурин Фэй, верно? — раздается чей-то голос, и я машинально поворачиваюсь. Рядом со мной стоит знакомая блондинка. — Я волонтер в Фонде Staccato, работаю с Фэй. Мы как-то мельком встречались.

— Мэйси, — вспоминаю я, улыбаясь ей тепло. — Вы ботаник, верно?

Она улыбается в ответ и протягивает руку:

— Хотите потанцевать? А то вы выглядите потерянным, стоя тут, в стороне.

Я тут же ищу глазами Селесту. Она на другом конце зала, смотрит на меня так, словно я только что ударил ее. Ее взгляд терзает меня.

— С удовольствием, — говорю я и беру Мэйси за руку, увлекая ее в танец.

Это сильнее меня — желание доказать, что мне не нужна Селеста, даже когда она единственное, о чем я думаю. Что-то в сегодняшней церемонии меня взбесило. Напомнило обо всем, что она разрушила. О том, что у нас могло бы быть. Видеть, как моя семья принимает ее, будто ничего не случилось, — это снова разожгло ненависть, которую я считал приглушенной.

— Хочешь рассказать, что случилось? — спрашивает Мэйси, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Говорят, я хороший слушатель.

Я улыбаюсь через силу, покачиваясь вместе с ней в такт музыке. Даже если бы захотел объяснить, с чего бы начать?

— Думаю, это как-то связано с той красивой кудрявой женщиной, которая сейчас сверлит меня взглядом, — продолжает она. — Вы были вместе во время фотосессии, но с тех пор держитесь как можно дальше друг от друга. Это показательно, знаешь? Если бы тебе было все равно, ты бы не прилагал столько усилий, чтобы ее избегать.

Я усмехаюсь, изогнув бровь:

— Либо ты очень проницательная, либо моя невеста и я слишком очевидны.

Ее глаза расширяются:

— Невеста? Тогда понятно, почему она выглядит все более раздраженной. Вы, должно быть, поссорились.

Я тяжело вздыхаю и качаю головой:

— Хотел бы я, чтобы все было так просто.

Мэйси смеется, ее взгляд становится теплым:

— Это и есть просто. Единственное, что имеет значение, — вы оба все еще заботитесь друг о друге. Пока это так, можно исправить что угодно. По-настоящему все заканчивается, когда кому-то из вас становится все равно. Но, судя по всему, вам до этого еще далеко.

Я пристально смотрю на нее, заинтригованный:

— Почему ты так уверена, что ей не все равно?

Мэйси смеется и бросает на меня многозначительный взгляд: