Разрушенные клятвы (ЛП). Страница 22

В этом есть что-то невыносимо сексуальное — видеть Зейна Виндзора голым в моей постели, простыни спущены достаточно низко, чтобы обнажить его рельефный торс. Но еще больше возбуждает осознание, что он принадлежит мне.

— Я не помню себя без тебя, Селеста. В детстве ты была моей соперницей, моим врагом, тем, с кем мне запрещали дружить, кому велели не доверять. Но все эти предупреждения только подогревали мой интерес. Чем больше я узнавал о тебе, тем сильнее меня тянуло. Ты была одной из немногих, кто мог тягаться со мной и побеждать чаще, чем следовало бы. И что еще важнее, ты никогда не пыталась мне угодить. Тебя не впечатляла моя фамилия, наоборот, ты ее ненавидела. А значит, ты видела меня настоящим. Ты не боялась, не заискивала. Все вокруг знали меня таким, каким я «должен быть». Кроме тебя. — Он вздыхает, мягко убирает мои кудри с лица. — Я не знаю, когда наше соперничество стало таким жестоким, когда из противостояния родилось нечто большее… Я просто помню, что в шестнадцать осознал: я чувствую к тебе нечто совершенно иное. Но к тому моменту все уже было решено. Я наговорил и наделал слишком много дерьма, дал тебе тысячи поводов меня ненавидеть. А когда пытался что-то исправить, все лишь становилось хуже, ты не так понимала мои поступки. А потом ты уехала… Черт, я так по тебе скучал. Но в глубине души я надеялся, что это будет наш шанс начать с нуля. Я мечтал, что мы снова встретимся, оставим прошлое позади. Что ты посмотришь на меня — и хотя бы раз в твоих глазах не будет ненависти.

Я тянусь к нему, кончиками пальцев скользя по виску, затем вниз, по линии челюсти. Он прикрывает глаза, легко наклоняет голову, позволяя моему прикосновению вести его.

— А что ты видишь в моих глазах сейчас? — шепчу я.

Его ресницы вздрагивают, а губы трогает медленная, опасно сексуальная ухмылка.

— То, что дает мне надежду, Неземная моя.

Он притягивает меня к себе, и я поддаюсь без сопротивления, пораженная тем, насколько естественно мы сплетаемся, насколько правильно это ощущается.

— Зейн, — выдыхаю я, сердце тяжелеет. — Нам… нам нужно поговорить.

— Знаю, — он погружает пальцы в мои волосы, удерживая меня рядом. — Но прежде… позволь мне еще немного тебя. До того, как нам придется сказать то, что будет нелегко для обоих.

Я провожу носом вдоль его горла, и он довольно вздыхает, когда мои губы едва касаются кожи.

— Моя, — шепчет он, а затем целует меня медленно, прожигая, заставляя тело вспыхнуть снова.

Он стонет, переворачивая меня на спину, устраиваясь между моих ног. Его член напрягается, твердеет быстрее, чем я успеваю осознать. Я едва дышу, когда он приподнимается на предплечьях, а затем прижимается ко мне, проводя головкой по моему клитору — совсем немного, дразня, но достаточно, чтобы из моего горла сорвался тихий всхлип. Он чувствует, насколько я безумно хочу его, и его улыбка говорит, что ему это чертовски нравится.

— Скажи мне, что у нас все получится, вопреки всему, — просит он, голос низкий, почти умоляющий.

Я провожу пальцами по его волосам, заглядываю в глаза, полные надежды… и не уверена.

— Это самая безрассудная вещь, которую я когда-либо делала, Зейн. Все говорит о том, что это закончится слезами. Наши семьи никогда этого не примут. Мы стоим по разные стороны баррикад, управляем конкурирующими компаниями, а значит, это рано или поздно создаст напряжение между нами. И еще есть наше прошлое. Я боюсь, что какая-то часть меня хочет тебя только потому, что это дает мне власть… Власть над тобой, над тем, как сильно ты меня жаждешь. Это лечит ту девочку, которую ты годами разрушал. Но разве этого достаточно? Это не фундамент для чего-то прочного. Я знаю, что должна уйти… но я просто… не могу. И не понимаю, почему.

Зейн медленно двигает бедрами, и я кусаю губу, пытаясь сдержать стон. Я не сомневаюсь, что он делает это нарочно — напоминает мне, насколько мы идеальны вместе. И это срабатывает.

— Неземная моя, я благодарен уже за то, что у меня есть хоть какой-то шанс быть с тобой. Даже если ты позволяешь мне находиться рядом лишь потому, что это делает тебя сильнее. Никто не должен знать, моя сладкая богиня. Это может быть только наше. Если ты этого хочешь… — Он замирает, темные глаза скользят по моему лицу, цепляясь за каждую эмоцию. — Я буду тем, кем ты хочешь меня видеть, Селеста. Лишь бы ты позволила мне принадлежать тебе.

Мое сердце замирает, а затем пускается вскачь, когда он чуть смущенно улыбается, выглядя таким уязвимым, что мне хочется обнять его и защитить. Я не должна была позволять нашей ссоре нас разлучить. Не должна была так долго раздумывать, могу ли я ему доверять. Осторожно, кончиками пальцев я очерчиваю линию его скулы, и он тихо вздыхает.

— Неважно, как мы пришли к этому, Селеста. Важно лишь, куда мы пойдем дальше. Да, мы оба мастерски умеем не договаривать, недопонимать друг друга. Но мы не можем позволить этому сломать и наше будущее.

Он наклоняется, целует меня в лоб. Его взгляд умоляющий, отчаянный.

— Прошлое уже играет против меня, так что теперь мне придется работать вдвое усерднее. Позволь мне хотя бы попробовать, Селеста. Просто говори со мной. Прошу. Я знаю, нам будет непросто. Но если мы не научимся общаться, у нас вообще не будет шансов. Я не вынесу, если все повторится. Если мы снова окажемся в ловушке недоверия и недель молчания, когда единственное, что мы умеем, — это спорить и злить друг друга.

Я никогда не видела его таким искренним.

— Я слишком много копаюсь в себе, — признаюсь я. — Я привыкла разбирать все по полочкам в своей голове, прежде чем говорить… Но я постараюсь, Зейн.

— Это клятва? — в его голосе звучит тихая, но явная мольба. Он действительно этого хочет. Он действительно хочет нас.

Я обхватываю его лицо ладонями, сердце вырывается из груди.

— Я клянусь, что постараюсь говорить с тобой. Я клянусь, что попробую оставить прошлое позади и смотреть в будущее. Мне страшно от того, что я чувствую к тебе, Зейн. Это неправильно… Я не должна так сильно хотеть тебя, когда большая часть наших воспоминаний — это боль. Но несмотря ни на что…

Я осекаюсь, не находя слов, чтобы описать этот ураган внутри.

Он улыбается.

— Да, — шепчет он. — Я тоже.

Я выдыхаю дрожащим, прерывистым вздохом, когда он опускает лоб на мой, наши тела тесно прижаты друг к другу.

— Мы можем не усложнять все прямо сейчас, Неземная. Все, чего мы боимся… это не обязательно должно влиять на нас. Не сейчас.

Я медленно киваю, ощущая облегчение.

— Давай сначала разберемся, что между нами, прежде чем откроемся семье. Мы оба знаем, какой ад начнется, если наши семьи узнают. Против нас и так слишком много. Пока мы не поймем, сможем ли выдержать все это, мы должны держать это в тайне.

Зейн улыбается. Его взгляд настолько пронизывает, что у меня перехватывает дыхание.

— Скажи мне, Неземная, значит ли это, что я могу называть тебя своей девушкой? Даже если только наедине?

Я никогда не думала, что Зейн Виндзор может быть… милым. Но сейчас он именно такой. Все такой же чертовски сексуальный, опасный, но в этот момент — просто беззащитно очаровательный. Это его сторона, которая принадлежит только мне.

— Только если я могу называть тебя своим парнем, — шепчу я, улыбаясь. Я не хочу, чтобы прошлое преследовало меня, когда я могу взять это — нас.

Зейн срывается с места, снова прижимается ко мне, и в его глазах вспыхивает голод.

— Черт. Скажи это еще раз. Скажи мне, кто я для тебя.

Он такой твердый, и то, как он расположил свое тело, — чистая пытка, сладкое мучение, от которого я готова взорваться. Мне хочется довести его до грани, заставить потерять контроль, вцепиться в меня и взять жестко, безумно, как будто он не может без меня дышать.

— Зейн Виндзор, — мурлычу я, прикусывая губу. — Мой парень. Звучит по-детски, да?

Он прижимает головку своего члена к моему клитору и начинает двигаться, едва касаясь, издеваясь, доводя до исступления. На его лице — самодовольная ухмылка, когда я не могу сдержать стон.