Интервенция (СИ). Страница 29

— Пусть побудет под надзором. Оставим эту карту в нашей колоде до подходящего момента.

Лондонская таверна «Повешенные и четвертованные», что неподалеку от Тауэра, в этот вечер бурлила, как котел с моряцким потажем. Громкий гомон десятков голосов, смех, ругань на всех языках мира, звон кружек, скрип половиц под грузными сапогами, густой запах эля, рома, табака и кофе — все это сливалось в привычную симфонию приличного кабака. У столика в углу, отгороженный от основного шума плотной завесой сизого дыма, сидел вице-адмирал Самуил Карлович Грейг. Перед ним стояла пустая кружка из-под эля и почти полная из-под рома, которую он время от времени подносил к губам. Лицо, обветренное и покрытое сетью мелких морщинок, выражало смесь усталости, скуки и нарастающего цинизма.

Он был здесь уже… сколько? Третий месяц? Четвертый? Казалось, целую вечность. Русская эскадра все-также стояла в порту, снаряжать ее никто не собирался. Матросы спивались, уже случилось два бунта на кораблях. Англичане, эти надменные протестанты, делали вид, что ничего особенного не происходит, но Грейг видел — они ждали. Ждали, когда Россия окончательно погрязнет в междоусобице, чтобы урвать свой кусок. А он? Он сидел здесь, в этом проклятом Лондоне, пил ром и чувствовал, как гниет без дела.

— Гнить… Вот и вся моя карьера… — пробормотал он себе под нос, осушая кружку.

Он махнул рукой, пытаясь привлечь внимание трактирщика, но тот был занят где-то в другом конце зала, пытаясь разнять драку двух солидных джентльменов. Грейг досадливо крякнул и снова потянулся к бутылке рома.

В этот момент тень упала на его стол. Грейг поднял глаза. Над ним стоял человек. Невысокий, в простом, неброском платье, с лицом, которое тут же забываешь, стоит отвернуться. Не моряк, не офицер, не купец. Просто человек из толпы.

— Господин вице-адмирал? — голос у него был тихий, но отчетливый. Без акцента.

— Я. Чего тебе? — Грейг недружелюбно сощурился. Не любил, когда незнакомцы нарушали его уединение, пусть и весьма условное.

— Вам привет из Петербурга, — сказал мужчина по-русски, сел напротив, не дожидаясь приглашения. Движения у него были точные, экономичные. Он не привлекал внимания.

Грейг насторожился. Не часто с ним говорили тут по-русски.

— Вы из столицы? От кого⁇

Мужчина чуть заметно улыбнулся.

— От того, кто ныне занимает Зимний дворец. Петр Федорович. Он просил передать вам это.

Он протянул сложенный в несколько раз лист плотной бумаги. С сургучной печатью. На вид — самый настоящий государственный документ. Грейг, уже порядком захмелевший, взял письмо, повертел его в руках.

— О как! Патент! От самого царя Петра? Забавно. А представляться-то как изволите? Или так и останетесь безымянным курьером?

— Можете звать меня Просто Джоном, если угодно, — ответил незнакомец. В его глазах не было ни подобострастия, ни страха. Только спокойное ожидание.

Грейг фыркнул, небрежно сломал печать и развернул письмо. Он читал медленно, пьяные глаза с трудом скользили по строчкам. Сперва на лице его появлялось все большее удивление, потом недоверие, а затем и откровенное веселье. Наконец, он откинулся на спинку стула и рассмеялся.

— Полным адмиралом⁈ Главой Балтийской эскадры⁈ — он тряс письмом в руке. — Меня⁈ Самуила Карловича Грейга⁈ Самозванец, этот… Емелька, кажется, его зовут? Хочет, чтобы я стал начальником несуществующей эскадры⁈ Да где он ее возьмет⁈ Она же… здесь гниет! А главное… — Грейг понизил голос до хриплого шепота, снова наклонившись над столом, — англичане нас никогда не отпустят. Им это невыгодно, понимаете? Они не допустят усиления русского флота. Особенно сейчас!

Просто Джон спокойно ждал, пока адмирал выдохнется. Он не отвечал на смех, не пытался перебить. Когда Грейг умолк, откинувшись назад и прихлебывая ром, гость из России заговорил:

— Вы газет не читаете, господин вице-адмирал? Лондонские? Или русские сводки из Петербурга?

— Читаю. И там пишут… ну, всякое пишут. Что русский трон шатается. Что бунт по стране…

— А про флот?

— Нет у России больше флота. Балтийский в Италии. А я… — Грейг махнул рукой в сторону порта. — Вы все сами видели…

— Ошибаетесь! Новый император Петр Федорович… — Просто Джон сделал едва уловимую паузу, давая словам повиснуть в воздухе, — … сейчас располагает флотом, насчитывающим более тридцати вымпелов. Из них семь линейных кораблей.

Грейг закатил глаза.

— Байки для простолюдинов. Откуда? Построил? На какие шиши?

— Захвачены у шведов.

Вот тут смех сошел с лица Грейга. Захвачены у шведов? Это было… неожиданно. У шведов, которые были уверены в своем превосходстве на Балтике? У Карла XIII, этого павлина?

— У шведов? — он повторил, уже не смеясь, а задумчиво. — Как? Когда?

— Месяц назад. Все корабли целые, часть даже снаряжены. Так что флот есть. И он растет. И императору Петру Федоровичу нужны толковые офицеры. Те, кто не побоялся огня и воды. Те, кто прошел через Чесму. Те, кто знает, что такое настоящая война на море, а не парады на Неве. Ему нужны офицеры, которые… не гниют в Лондоне.

Просто Джон взглянул Грейгу прямо в глаза, и адмирал почувствовал, как сквозь пьяный туман пробивается острый луч трезвой мысли. Он действительно гнил. Его опыт, его знания, его амбиции — все это было ненужным балластом в этом чужом городе. Он был тут чужак вдвойне. Шотландец на службе у русских.

— Допустим… допустим, вы не врете, — Грейг выпрямился, голос его стал тверже. — Есть флот. Есть приказ. Но как я… как мы… попадем туда? Англичане…

— У меня есть… скажем так договоренность, — Джон снова улыбнулся, теперь чуть шире. — С капитаном патрульного брига в бухте. Он… сговорчив. Закроет глаза на многое. Разумеется, за соответствующую цену. И лоцман. Надежный, хоть и продажный.

Грейг нахмурился. Подкуп офицера Ройал Нэви? Это уже серьезно.

— А что насчет ваших… кораблей? — Джон понизил голос еще больше. — «Святой Николай». «Африка». «Святой Павел». Они ведь еще на ходу?

Удар в самое больное место. Его фрегаты. Его гордость и утешение в этом изгнании. Они были готовы к выходу в море. Только кто бы их выпустил…

— На ходу, — глухо ответил Грейг.

— Прекрасно. Погрузить команду. Тайно. Офицеров, матросов… Тех, кто готов рискнуть. Ночью. Пройти мимо брига. Идти на восток. Две недели хода… И вы в Кронштадте. С тремя фрегатами. Это будет… весомое прибытие.

План был дерзким. Рискованным до безумия. Но… осуществимым. Если верить этому Просто Джону.

— Значит… я должен буду присягнуть этому вашему Петру Третьему? — спросил Грейг. Это был главный вопрос. Не просто бежать. Не просто служить. А присягнуть.

— Именно. Как уже сделали многие. Румянцев. Граф Петр Александрович. Долгоруковы. Задунайский и князь Юрий Владимирович.

Грейг вздрогнул. Румянцев? Легенда русского воинства? Невероятно.

— И… — Просто Джон выдержал эффектную паузу, — … вице-адмирал Сенявин. Алексей Наумович.

Грейг открыл рот. Сенявин? Его коллега по Адмиралтейств-коллегии? Человек старой закалки, преданный Екатерине?

— Сенявин⁈ — вырвалось у него. — Вице-адмирал Сенявин⁈

— Уже полный адмирал, — спокойно поправил Джон. — Назначен Петром Федоровичем.

Эта последняя новость окончательно выбила Грейга из колеи. Румянцев, Долгоруковы — это генералы. Сухопутные. Но Сенявин… Адмирал. Свой. Если уж он присягнул… Значит, в Петербурге происходит нечто гораздо более серьезное, чем он представлял. Не просто бунт черни. Это… передел власти.

Грейг молчал. Пьяный туман в голове рассеялся полностью, сменившись холодной ясностью и тяжестью мыслей. Флот у самозванца есть. Захвачен у шведов. Генералы и адмиралы присягают. План побега на его же фрегатах.

— Мне… мне нужно обдумать это. И обсудить с капитанами и офицерами, — наконец произнес он, голос его был глух. Он смотрел не на Джона, а куда-то мимо, в пустоту.

— У вас есть время до завтрашнего рассвета, вице-адмирал, — сказал Просто Джон, поднимаясь. — Решение за вами. Но помните, история не ждет. Особенно тех, кто гниет в портовых кабаках, пока в России творится ее новое будущее.