Особенности преддипломной практики (СИ). Страница 7

— У тебя кошмарный почерк! Исправь это!

— Почерк?

Злобный взгляд в мою сторону:

— Если бы! Имя исправь, чтобы прочесть можно было!

…

— Рогова, ты дура? Потратить двадцать две искры на свадьбу дочери ткача? На свадьбу?? Простой горожанки?? Ты с ума сошла столько тратить?

— Козловская!!

— Виктория!

— Да плевать! У девушки свадьба, грандиозное событие в жизни! Оно должно незабываемым!

— Незабываемым его сделает для тебя комиссия, когда заставит писать объяснительную!

— Надо будет — напишу!! — и мстительно добавила, — А у тебя с такими придирками даже такой свадьбы никогда не будет!

Козловская аж полыхнула лицом, я забоялась, что она меня сейчас прибьет на месте. Нет, вроде обошлось, Виктория повторно обозвала меня дурой, получила в ответ «от такой слышу» и взялась за следующий журнал.

…

— А тут почему не заполнено?!

…

— А здесь написано с ошибками! И где запятые? Что у тебя с грамотностью, Рогова!?

…

— Куда ты дела алфавитный журнал посетителей? Совсем пустой? Как и твоя голова, Рогова! Немедленно заполнить! И мне плевать, что почти ночь на дворе!

…

— Нечитаемо!

...

— Переписать заново!

...

— Нечитаемо! И гора ошибок!!

...

— Переписать! Переписать!! ПЕРЕПИСАТЬ!!!

…

И это была только суббота!

Козловская меня выбесила до белого каления! Постоянные придирки по мелочам, указания что и как я должна делать, вечные дергания этой паршивой комиссией! “Исправь, переделай, напиши, дорисуй, вычеркни, сожги...”

Под конец дня мы уже ругались, как базарные торговки, осыпая друг друга оскорблениями.

И журналы заполнять она мне не помогала, лишь указывала, где что и как должно быть написано. А то я без нее не разобралась бы! Мало того, чтобы сэкономить время и быстрее закончить с писаниной, я обычно где-то сокращала, где-то объединяла данные. Так нет же! Нельзя! Все должно быть написано полно и подробно! Как будто комиссия будет читать каждую страничку в журнале!

Кому вообще нужна вся эта бюрократия? На дворе давным-давно технический прогресс — по улицам ездят машины, люди смотрят визоры и разговаривают по искрофонам, дела ведут на компьютерах и выходят в глобальную инфосеть!

Нет же! Эта проклятая ботаничка требовала пунктуального следования инструкций, написанных каким-то старым занудой еще в позапрошлом веке.

“Потому что бумага вечна, а техника может сломаться в любой момент!”

“Так написано в инструкциях, а их писали люди умнее тебя!”

“Комиссия будет проверять именно журналы, а не твои умения и навыки!”

Комиссия, комиссия, комиссия!

Как же Козловская меня забодала этой комиссией! Я даже начала искренне желать скорейшего появления проверяющих, чтобы получить побыстрее свою долю замечаний и вздохнуть с облегчением. Верно ведь говорят — пять минут позора, и ты на свободе.

И это мне только сегодня довелось плотно пообщаться с нашей занудой, представляю, каково Милане приходится! Я искренне пожалела подругу — вот уж кому не повезло, так не повезло.

Козловская ушла поздно вечером, мрачно пообещав явится с утра пораньше и проверить, как я выполнила ее указания. Я ей мысленно пожелала сломанного портального кольца, хотя и знала, что такого в принципе быть не может. К моему огромному сожалению.

Время почти девять вечера.

Чтобы хоть как-то отвлечься от противной сокурсницы, я решила наконец-то пообедать. Метнулась к холодильнику, открыла, а там — шаром покати. Когда ж я успела съесть все, что было заготовлено непосильным трудом? Да и из продуктов осталось всего ничего — несколько картофелин, масло,молоко, яйца, мясные бульонные кубики… Можно было бы яичницу приготовить, но она мне уже поперек горла стоит. Последние несколько дней я ее столько раз жарила то с помидорами, то с гренками, то с сыром и копченой ветчинкой… В общем, на яйца уже смотреть не могу. И идти в таверну «Три корочки хлеба» к матушке Шаллисе не хочется, слишком вымоталась с заполнением проклятущих журналов. Хотя она меня всегда привечает и голодной я в «Трех корочках» точно не останусь.

Что ж, придется совершать подвиг — варить суп!

Вот странное дело: в детстве я ненавидела супы. Обед всегда превращался в настоящую пытку, во главе которой стояла глубокая тарелка, заполненная противной жидкостью с ошметками вареных овощей. Но стоило повзрослеть и начать жить самостоятельно, как начала понимать, что питаться надо правильно и в маминых требованиях есть суп не было никакого злого умысла на отравление.

Первые несколько недель практики я, оторванная от родительского стола и маминых разносолов, питалась как придется. То холодной жареной курицей поужинаю, то пирожки в «Трех корочках» куплю. Хорошие, кстати, пирожки, вкусные, с разными начинками. Но долго на пирожковой диете не посидишь — для фигуры чревато. Вот и пришлось вставать к плите и вспоминать мамины уроки кулинарии.

Кашеварить я никогда особо не любила и не умела, но никто же не придет и за меня не сделает. Поэтому все сама и своими ручками. Благо, что продукты в Шайнвилле только натуральные, с огородов местных бабулек.

Ни тебе добавок для усиления запахов, ни новомодных экстрактов для комбинирования вкусов. Попробовала я их как-то — жареная рыба на кокосовых дольках, покрытые жидким шоколадом с марципаном, та еще гадость.

А здесь, в Шайнвилле натур продукт во всей своей прелести. Зашла с утречка на рынок и купила, что можно и нужно. Правда, кажется, в последний поход я переборщила с количеством купленного — зачем мне, к примеру, три килограмма лука? Ладно, часть продуктов отправлю втихаря порталом родным, пусть тоже натуральным питаются, пока есть возможность. Главное, чтобы куратор не засекла, что я портал не по крайней нужде использую.

Кстати, спасибо родному деканату, не оставившему студентов без привычной бытовой техники из родного мира. Обеспечили и микроволновкой, и холодильником, и плитой нормальной, на искрах работающей, и даже всякие мясорубки-соковыжималки в шкафчик кухонный поставили. Не представляю, как бы я здесь печь топила. Дровами!

Итак, суп. Обычный картофельный. С чего надо начинать? Мясной бульон есть, картофель очистить и порезать, дальше … Что самое ненавистное в супе? Лук! Обжаренный с мелко натертой морковью. Тереть морковку есть на чем, жарить — тоже.

Но лук! Ненавижу его! Все бы ничего, овощ как овощ, но этот запах?! Это же настоящее природное оружие, причем бьющее с разбега и наповал!

Взяла в одну руку нож, в другую — луковицу. Ладно, соберись, Моргана, ты недавно залечивала открытый перелом (ох, не вовремя вспомнилось!), что тебе какой-то там овощ? Ты же маг-практик, твоя стезя — бытовые заклинания!

Сняла слой шелухи, взрезала тонкую кожицу. Сок брызнул на руки, в нос сразу ударил луковый ядреный запах и глаза заслезились. Нож пошел глубже, вспарывая слой за слоем. Я всхлипнула. Ничего, Мори, держись, ты его победишь! Ты уже наполовину победила-а-а…

Я не сдержалась и заревела. Отложила расчлененную луковицу, вытерла ладонью слезы и взвыла, ругаясь, что есть сил и голоса: луковый сок с рук попал в глаза.

Ах ты ж мать моя королева! Да что ж такое! Кто только придумал эту гадость окультурить?! Зашарила руками вокруг, пытаясь найти полотенце, но попадалось все не то. Пару раз вляпалась в мусор, один раз — в открытую масленку. Да где ж это проклятое полотенце?!

И в этот самый миг раздался стук в дверь. Кого там принесло так не вовремя?

Метнулась к двери, с размаху открыла, едва разлепив глаза от слез. Яркий фонарь у входа высветил высокую смутно знакомую мужскую фигуру в холщовых штанах с черной вышивкой и темной рубахе. В руках гость бережно держал какую-то белую тряпку.

— Как вовремя! — я выхватила ее и прижала к своим глазам.

Промокнула слезы, вытерла щеки, и наконец решила посмотреть на спасителя и благодетеля.

Молодой парень застыл как вкопанный. Со священным ужасом он переводил взгляд то на меня, то на тряпку, то опять на меня, то снова на тряпку.