Эволюционер из трущоб. Том 10 (СИ). Страница 31

— Спасибо, что сообщили, — ответил я наконец. — Мне нужно заняться похоронами.

Следователь понимающе кивнул и отступил в сторону, позволив мне остаться наедине со своими мыслями. Я вернулся в вагон и подошёл к телу Черчесова. На его лице застыла едва заметная улыбка — спокойная, умиротворённая. Он ушёл, как хотел: достойно и героически, защищая свою мечту. Защищая меня. Это был его выбор. Его плата за счастье. Всё, что я могу сделать, так это почтить его память.

Спустя три недели Югорск встретил меня холодным ветром и серым небом, будто сам город скорбел о гибели своего хозяина. Снег уже растаял, на деревьях начали распускаться почки.

На родовом кладбище Черчесовых собрался гвардейский полк, приехал Малышев с дочерьми, а кроме них не было никого… Это лишь подчеркнуло то, что Черчесов был одинок при жизни и в могилу он уходит под тяжелые вздохи совсем немногих верных ему людей. Когда гроб начали медленно опускать в могилу, командир гвардии тихо отдал приказ:

— Смирно! Отдать честь!

Гвардейцы выпрямились, вытянувшись в одну линию. По команде прогремели залпы в воздух, резкий, зловонный аромат жженого пороха ударил в нос. Священник прочитал молитву — и могилу стали закапывать.

Чёрные комья земли падали с грохотом на деревянный гроб, а глаза гвардейцев уставились на меня. Уверен, после сегодняшнего дня, многие из них уволятся из гвардии и уйдут. Я их понимаю. Невесть откуда взялся сын графа, который на него даже не похож, а сам Черчесов скоропостижно скончался. Вопросы, смятение, возмущение, попытка найти крайнего в том, что их господин погиб.

Я толкнул речь о том, как Черчесов, позабыв про раны, сражался с хунхузами. Описал его истинным героем, достойным воспевания в легендах. Народ слушал. Молча. Беспристрастно. Поведал о том, что он спас мне жизнь. Это было неправдой, ведь я бы и так выжил. Но ни Черчесов, ни его люди этого не знали и не узнают. Пусть он запомнится хорошим человеком, хоть и наворотил бед по глупости.

Церемония закончилась, люди начали медленно расходиться, тихо переговариваясь. Я остался у могилы, не спеша бросил горсть земли на гроб. Холодные комки ударились о крышку. Печаль и тоска захлестнули меня с головой. Зараза. Ну и как я должен спасти весь мир от войн, если я не могу спасти даже одного-единственного человека?

— Господин Черчесов? — послышался из-за спины негромкий голос.

Я повернулся. Передо мной стоял пожилой человек в тёмном строгом костюме с аккуратно подстриженными седыми усами. Видел я его впервые. Мужчина тут же представился.

— Глеб Сергеевич Васнецов, я юрист. Служил ещё у вашего деда.

— Рад знакомству, — кивнул я.

— Простите, что беспокою вас в такой момент, — тихо произнёс он, — но граф Черчесов не успел написать завещание. Вы его единственный законный наследник, и есть несколько формальностей, которые необходимо соблюсти как можно скорее.

— Я понимаю, — ответил я устало. — Что именно требуется от меня?

Юрист поправил очки и неторопливо пояснил:

— Для начала, нужно будет посетить канцелярию в Югорске. Там уже подготовлены бумаги. Всё, что от вас требуется — поставить свою подпись и печать рода Черчесовых. После этого вы официально вступите в права владения землями и унаследуете род Черчесовых.

Я внимательно выслушал его и сказал:

— Спасибо, Глеб Сергеевич. Займёмся этим завтра утром.

Юрист сдержанно поклонился и удалился. Я остался у могилы один, глядя на надгробие, на котором пока не было имени. Скоро здесь высекут слова о жизни человека, который ушёл достойно, с улыбкой на лице. И теперь я понимал, что этот титул и эти земли — не просто наследство. Это был долг перед человеком, для которого я успел стать всем. Долг, который я должен выплатить сполна.

— Надеюсь, Даниил Евгеньевич, ты попал в лучший мир. А я постараюсь, чтобы твои земли процветали, а люди жили счастливо.

Развернувшись, я направился прямиком в родовой особняк. Нужно разобраться с бумагами и найти родовое хранилище. Уверен, оно здесь имеется.

Глава 15

В кабинете Черчесова стоял запах табачного дыма и одиночества. Справа книжный шкаф, слева пыльный диванчик, посередине рабочий стол на фоне широкого окна.

Видимо мой названный отец придерживался минимализма. Ни картин, ни фотографий, хотя нет. В ящике стола нашлась фотография моей мамы. На ней она совсем юная, улыбается, держит в руках цветы.

Я сел в тяжёлое кожаное кресло, издавшее скрип под моим весом. На столе лежали документы. Кипа платёжных квитанций, налоговых деклараций, а также отчёты о поступлении финансов и предстоящих затратах. Листая бумаги, я пытался понять, что же мне досталось в наследство?

Земельные акты, отчёты по хозяйству, список долговых обязательств. Я вчитывался в них, постепенно понимая, насколько сложна была жизнь графа Черчесова. Оказалось, что в моём распоряжении не только огромные земли с десятком городов и сотней деревень, но и долги, накопленные за долгие годы.

— Красивый фасад, скрывающий ветхое здание… — задумчиво проговорил я, перелистывая страницы.

Стук в дверь прервал мои размышления.

— Войдите, — произнёс я, оторвавшись от чтения.

В кабинет вошёл высокий подтянутый человек лет пятидесяти в гвардейской форме. Это был Филипп Григорьевич, начальник гвардии Черчесова. Он остановился передо мной и козырнул по-военному.

— Ваше сиятельство. Прибыл по вашему приказу. Изволите выслушать доклад о состоянии наших сил? — начал он без лишних вступлений.

— Да, конечно, — кивнул я, пристально глядя на вояку.

Он показался мне верным человеком. Причём верным не Черчесову лично, а именно роду Черчесовых. Должно быть, потомственный военный, для кого слово «честь» не пустой звук.

— На данный момент мы располагаем двадцатью тысячами гвардейцев в полной боеготовности. Все они отправлены на защиту границ графства, — сообщил Филипп Григорьевич и замолчал.

Да уж… Отчёт оказался на порядок короче, чем я рассчитывал. Судя по всему, свободных гвардейцев попросту нет. Все, кто может держать оружие, отправлены отражать продвижение аномальной зоны, а также сдерживать соседей, которые с радостью попытаются откусить кусок от земель Черчесова. То есть от моих земель.

— Спасибо, Филипп Григорьевич. Пока свободны, — ответил я.

Гвардеец развернулся на каблуках и замер в дверях.

— Михаил Даниилович, позвольте обратиться к вам не по уставу?

— Говорите без расшаркиваний. Нам с вами предстоит не только оборонять границы графства, но и строить светлое будущее для всех его жителей.

— Отлично. — Филипп Григорьевич пригладил усы и произнёс. — В войсках после гибели Даниила Евгеньевича царят мрачные настроения. Многие сомневаются в том, что вы действительно сын графа Черчесова. Сами понимаете, вас никто не видел и даже не слышал о вашем существовании, а после вы появляетесь, а граф умирает. Мягко говоря, солдаты смущены таким поворотом.

— Я понимаю. Но вы знали графа лучше, чем кто-либо другой. Скажите, мог бы он назвать сыном первого встречного и передать ему род?

— Никак нет. Даниил Евгеньевич самолично спалил бы всё графство, лишь бы не допустить до управления абы кого.

— Вот вам и ответ, — коротко сказал я, пристально посмотрев на гвардейца.

— Вы довольно мудры для своего возраста, — с уважением в голосе произнёс Филипп Григорьевич. — Я постараюсь сделать всё от меня зависящее, чтобы успокоить бойцов и поднять боевой дух.

— Благодарю. И пообещайте всем премию. Пусть помянут моего отца, — сказал я и увидел лёгкую улыбку на губах гвардейца.

— Будет сделано, ваше сиятельство.

Он поклонился и вышел, оставив меня в гордом одиночестве. Посмотрев на бумаги, я постучал пальцами по столу и вздохнул.

— Да уж… Михаил Констан… — я кашлянул и поправился. — Даниилович. Выпишем премию гвардейцам; интересно, за чей счёт?

Родовая казна практически пуста. Черчесова отправлял всё заработанное на нужды гвардии. Только благодаря этому аномалия ещё не захлестнула его графство. Ну, что тут скажешь? Я аристократ с дырявыми носками. Уверен, высший свет обрадуется такому, как я.