Когда она любит (ЛП). Страница 25

Подходит женщина-официантка, которая явно нервничает, обслуживая нас. Она наливает нам шампанское и изо всех сил старается не смотреть на Клео, пока принимает наши заказы.

Прежде чем она поспешно уходит, я открываю приложение камеры на своем телефоне и протягиваю ей. — Я хотел бы получить фотографию меня и моей жены.

Официантка натянуто улыбается. — Конечно. Где бы вы хотели сделать фото?

Клео хмурится на меня. — Это совсем не обязательно...

Я одной рукой притягиваю ее стул к себе, поднимаю с места и кладу на колени. Она издает придушенный звук.

— Вот здесь, — говорю я, проводя рукой по бедру Клео. Моя ладонь встречает теплую кожу сквозь прорехи ее платья. — Улыбнись, дорогая.

Официантка быстро делает несколько снимков и возвращает мне телефон, после чего торопливо уходит.

— Я пришлю их тебе.

Клео сползает с моих коленей.

— Мне они не нужны, — огрызается она.

Ее телефон жужжит на столе.

— Слишком поздно.

Она запихивает телефон в сумочку.

Я поднимаю бокал с шампанским за Клео. Она не отвечает мне взаимностью. Вместо этого она смотрит на меня. Ее руки скрещены, а грудь выпячена самым соблазнительным образом.

Я любуюсь ее телом. Ее кожа похожа на шелк - светящаяся, мягкая, без единого пятнышка, за исключением россыпи веснушек тут и там. Такая охуенно красивая.

И чертовски моя.

На ее руках и плечах есть намек на мышцы, а поскольку ее платье - это мерзость, которая ничего не прикрывает, я вижу очертания ее пресса.

Они будут красиво выгибаться, когда она будет лежать на мне верхом, оседлав мой член.

Мои пальцы сжимают ножку бокала.

— Что-нибудь случилось? — спрашиваю я.

— Нет, — огрызается она.

Я наклоняюсь ближе, смакуя ее гнев и разочарование. Она проигрывает эту игру, и она это знает. — Скажи мне, чего ты пытаешься добиться всем этим?

Она задирает свой маленький носик. — Я не понимаю, о чем ты.

— Не лги. Поход по магазинам. Платье. — Я делаю неопределенный взмах рукой. — Это то, что действовало на твоих родителей?

Когда она не отвечает, я понимаю, что угадал правильно.

— Твой отец - слабый человек. Когда ты вела себя плохо, ему приходилось прятать тебя от всего мира. Мне не нужно ничего скрывать, Клео. Я могу просто подчинить мир своей воле.

Ее щеки покраснели. — Ты слишком много о себе возомнил.

— Я просто констатирую факты. — Я делаю глоток шампанского. — Если ты скажешь мне, чего хочешь, возможно, я дам тебе это.

Ее взгляд сужается. — Развод.

— Что-нибудь, что находится в пределах возможного?

—А ты не можешь просто отправить меня жить куда-нибудь подальше от тебя?

— Зачем?

— Чтобы я была счастлива.

— Почему это сделает тебя счастливой?

— Потому что я никогда не смогу быть счастлива здесь, с тобой. Я твоя пленница. У меня нет свободы, а в неволе мне плохо.

— Не понимаю, чем это отличается от того, что было, когда ты жила дома.

Ее взгляд искрится. — Думаешь, мне нравилась моя жизнь дома?

В ее тоне проскальзывает злость. — Знаешь, как часто я жалела, что не родилась у другой матери? Которая не пыталась впихнуть меня в форму, которую я возмущала всеми фибрами своего существа?

Я знаю толк в том, что родители заставляют меня влезать в форму, но, в отличие от Клео, я позволила влить себя прямо в нее. У меня не было другого выбора. Только если я хотела, чтобы моя мать выжила.

Я обвожу ее взглядом. — Не похоже, что ей это удалось.

— Нет, — угрюмо говорит она. — Но и я не получила того, чего хотела. Так что мы оба проиграли.

— Ты моя жена, и ты принадлежишь мне. Ты не сможешь сделать ничего, что заставило бы меня отослать тебя, поэтому я предлагаю тебе прекратить тратить свое время на попытки.

В ее глазах что-то дрогнуло. Надежда?

Не задумываясь, я дотягиваюсь до ее колена под столом и кладу на него руку. Затем я понимаю, что делаю. Я пытаюсь утешить ее. Не могу вспомнить, когда я в последний раз кого-то утешал.

По коже пробегают мурашки беспокойства.

Нет, в этом есть смысл. Возможно, это самый быстрый способ преодолеть ее защиту, поэтому я и делаю это. Она позволяет мне продержаться так несколько секунд, а затем отводит ногу в сторону.

Я сдерживаю вздох. Такая чертовски упрямая. — Хорошо. Если бы ты могла сделать все, что угодно, что бы ты сделала?

Она расчесывает волосы по плечам и смотрит на меня пронизывающим взглядом. — До того как я вышла за тебя замуж, я хотела поступить в колледж.

О том, чтобы отправить ее в колледж, не может быть и речи. Она станет мишенью, если пойдет туда, а у меня нет желания отправлять ее туда, где другие мужчины смогут ее разглядывать.

— Зачем?

— Изучать бизнес. Я хотела стать музыкальным менеджером.

— Музыкальным менеджером?

— Да. Люди, которые управляют карьерой певцов и групп.

— Почему?

— Потому что я хотела быть уверенной, что артисты не будут обмануты. Разве ты не слышал, что случилось с Бритни Спирс?

— Я не стремлюсь быть в курсе сплетен.

Она выглядит обиженной.

— Это не сплетни. Она одна из самых больших звезд в мире, и в течение многих лет ее семья использовала ее в своих интересах и контролировала ее жизнь. Если это могло случиться с ней, это может случиться с каждым. Мы с друзьями ходили на марши в ее поддержку, пытаясь привлечь внимание к ситуации.

— Твои родители разрешали тебе это делать?

— Да, после того как им надоело мое нытье. Но я бы все равно пошла. Бритни нужна была наша помощь.

Мои губы дернулись. Может, она увидела параллели между ситуацией поп-звезды и своей собственной.

Боже, она действительно немного странная. И у нее есть этот юношеский идеализм. Иногда я забываю, насколько она молода. Я никогда не была идеалисткой, даже в ее возрасте. Мой отец показал мне уродство мира еще до того, как я достиг половой зрелости. Но мне нравится ее страсть. Может быть, есть способ направить ее в более продуктивное русло.

— У меня есть человек, которому ты можель помочь.

— Кому?

— Одной из моих кузин. Ее зовут Лоретта. Она владеет магазином одежды на заказ, и дела у нее идут неважно. Я не могу вечно помогать ей. Ей придется закрыться, если она не сможет выкрутиться. Она не знаменитость и не музыкант, но помощь ей не помешает.

В глазах Клео мелькнуло любопытство. — Правда? Какого рода помощь?

Я пожимаю плечами. — Лишние руки для помощи в магазине и кто-то с новым взглядом на то, как она там управляет.

Она опускает взгляд на свои колени и складывает салфетку. — Ты уверен, что она захочет меня там видеть?

— У нее нет выбора. У нее достаточно денег, чтобы заплатить за следующие три месяца аренды, а потом ей придется освободить помещение.

— Ты позволишь ей потерпеть неудачу?

— Неудача - это неизбежная ступенька к успеху. Если я буду относиться к бизнесу Лоретты как к благотворительности, это не пойдет ей на пользу.

Клео склонила голову набок. — Подожди, так ты позволил ей начать этот бизнес?

— Да, когда я стал доном. Она много лет просила разрешения у моего отца, но он всегда ей отказывал.

— Почему ты не отказал? Ведь это противоречит традициям твоей семьи, не так ли?

— Я не считаю, что традиции должны быть незыблемыми. Прошло уже больше века с тех пор, как моя семья приехала в Америку, и мир с тех пор изменился. С каждым поколением некоторые традиции уходят на второй план. И я видел, как сейчас работают женщины в Каморре. Им разрешено участвовать в бизнесе, если они того пожелают, и многие из них становятся влиятельными лицами. Зачем лишать мою семью такого потенциального преимущества?

Никто в Cosa Nostra не станет спорить с тем, что каморристы в Италии организовали грозную операцию, и во многом это связано с их готовностью адаптировать свои методы к меняющемуся миру, а не слепо придерживаться традиций.

Я глажу рукой свой галстук.

— Если женщина приходит ко мне и предлагает план, как внести свой вклад в бизнес, я готов его рассмотреть. Но ситуация с моей кузиной сложилась не лучшим образом. Я рискнул, вызвав недовольство ее родителей. Если она не сможет повернуть свой бизнес в нужное русло, мне будет сложнее снова давать подобный шанс другим женщинам.